Определение Судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ОМСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 июля 2021 года Дело N 22-2213/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Омского областного суда в составе председательствующего Бондаренко А.А.,

судей Люсевой Г.С., Груманцевой Н.М.

при секретаре Мониной Ю.К.

с участием прокурора Старосека А.К.,

адвоката Романовской Н.А.,

осужденной Шиловой Т.М. посредством видеоконференц-связи

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам с дополнениями адвоката Романовской Н.М. и осужденной Шиловой Т.М. на приговор Октябрьского районного суда г. Омска от 3 июня 2021 года, которым

Шилова Татьяна Михайловна, 10 октября 1961 года рождения, уроженка дер. Исаевка Горьковского района Омской области, гражданка РФ, со средне- профессиональным образованием, пенсионерка, в браке не состоящая, имеющая на иждивении малолетнего ребенка, несудимая,

осуждена по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Шиловой Т.М. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Срок наказания постановлено исчислять с момента вступления приговора в законную силу с зачетом в срок отбывания наказания в соответствии с п. "б" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ срок содержания под стражей с 03.06.2021 до вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы.

С Шиловой Т.М. в пользу потерпевшего <...> взысканы денежные средства в сумме 1 500000.

Приговором разрешен вопрос по вещественным доказательствам.

Заслушав доклад судьи Люсевой Г.С., выступления адвоката Романовской Н.А. и осужденной Шиловой Т.М., поддержавших доводы апелляционных жалоб, выступление прокурора Старосека А.К., полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Шилова Т.М. осуждена за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

Согласно приговору 11 октября 2020 года в период времени с 22:00 часов до 22 часов 33 минут Шилова Т.М., находясь в квартире N <...> Кирова в городе Омске в ходе конфликта, вызванного противоправным поведением потерпевшего, нанесла Лихачеву С.Н. один удар клинком ножа, используемого в качестве оружия, в область груди, причинив повреждение, от которого <...>. скончался в медицинском учреждении 5 ноября 2020 года.

В судебном заседании Шилова Т.М. вину признала частично, показала, что нанесла <...>. телесные повреждения, находясь в состоянии шока.

В апелляционной жалобе осужденная Шилова Т.М. считает приговор незаконным и необоснованным.

Указывает на отсутствие умысла на причинение <...> тяжких телесных повреждений. Настаивает на том, что находилась в состоянии шока, воспроизводила события произошедшего с помощью внучки, поэтому давала следователю показания, которые он самостоятельно надумал. На момент допроса не понимала, что человек может находиться в состоянии беспамятства с помутнением рассудка, о чем не сообщила следователю.

Несмотря на их личные взаимоотношения, она не желала смерти <...>., они вели совместное хозяйство, вместе разрешали бытовые вопросы, однако в состоянии алкогольного опьянения <...>. проявлял агрессию в том числе и в отношении маленькой внучки. Опасаясь за свою жизнь и жизнь внучки, они вынужденно скрывались в своей собственной квартире.

Обращает внимание, что любила своего мужа и прощала ему приступы агрессии, неоднократно появлялась на работе с гематомами, скрывая от коллег истинную причину их появления, пыталась сохранить семью, поскольку в трезвом состоянии <...> хорошим человеком. Просит о снисхождении, поскольку является единственным родным человеком и опекуном своей внучки.

Отмечает, что истинная причина смерти <...> не установлена, в проведении повторной экспертизы судом необоснованно отказано, также как и во всех ходатайствах стороны защиты, судом не принято во внимание заключение специалиста Москвина В.В., а также чрезмерно завышена сумма компенсации морального вреда, с учетом её ежемесячной пенсии в 12000 рублей.

Просит приговор изменить, переквалифицировать её действия на ст. 113 УК РФ.

В основной и дополнительной апелляционной жалобе адвокат Романовская Н.А. считает приговор незаконным и подлежащем отмене в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, наличием существенных нарушений уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона.

Имеющееся в приговоре описание обстоятельств совершения деяния, инкриминируемого Шиловой Т.М., противоречит имеющимся в деле доказательствам, и, соответственно, являются ошибочными выводы суда о направленности умысла Шиловой Т.М., а также целях и мотивах, которыми она руководствовалась.

Вопреки имеющейся совокупности доказательств суд пришел к ошибочному выводу о том, что причиной конфликта, завершившегося ранением <...>., является оскорбление, которое потерпевший нанес Шиловой Т.М.

Назвав поведение <...>. противоправным суд посчитал, что именно данное обстоятельство явилось поводом для преступления, совершенного Шиловой Т.М.

По мнению суда, оскорбление, высказанное <...>. в адрес Шиловой Т.М., явилось для нее поводом для неприязненных чувств и породило умысел на причинение тяжкого вреда здоровью.

По мнению защиты, данный вывод суда является ошибочным и бездоказательным. Суд необоснованно отказался от анализа и оценки всего комплекса причин, лежащих в основе поведенческой реакции Шиловой Т.М. в ходе конфликта с <...>. Соответственно, в нарушение требований ст. 73 УК РФ форма вины и мотивы, которыми руководствовалась Шилова Т.М., а также ее личность оказались фактически не выясненными.

Суд отказался исследовать обстоятельства произошедшего между <...> и Шиловой Т.М. и что именно побудило её нанести удар ножом своему мужу, от которого она находилась и в материальной, и в моральной зависимости.

Учитывая, что инкриминируемое деяние Шиловой Т.М. было совершено без свидетелей, единственным источником информации об обстоятельствах преступления являются ее показания. Имеющееся в приговоре описание обстоятельств совершения деяния, инкриминируемого Шиловой Т.М., противоречит имеющимся в деле доказательствам.

Так, в судебном заседании Шилова Т.М. пояснила, что в состоянии алкогольного опьянения <...> периодически сильно избивал ее, поэтому она его очень боялась. Вместе с тем тяжелые жизненные обстоятельства вынуждали ее смириться с такими проявлениями агрессии, поскольку после смерти двух своих взрослых детей, став опекуном малолетней внучки, будучи пенсионеркой, она полностью зависела от мужа, который работал и фактически являлся ее кормильцем. Кроме того, будучи трезвым, он помогал в воспитании ребенка.

Шилова Т.Н. проживала с <...>. в их совместном доме, при этом в ее личной собственности имеется квартира, где она с внучкой периодически пряталась от <...>

Шилова Т.М. пояснила, что у <...>. начался очередной запой, и, понимая, что он придет домой пьяным и агрессивным, она решилавместе с внучкой спрятаться в своей собственной квартире. Однако придя с ребенком в свою квартиру с намерением укрыться от <...> Шилова Т.М. испытала шок, когда неожиданно встретилась с ним именно там. Возникшее в связи с этим состояние сильного испуга повлияло на характер ее дальнейших действий, которые были неосознанными. Она просила мужа уйти к себе домой и оставить их с внучкой в покое. Однако <...> в ответ проявил агрессию, требуя, чтобы именно она ушла из собственной квартиры, оскорблял ее, угрожающе размахивая кулаками. Шилова Т.М. была очень испугана возникшей ситуацией, не понимая, как именно получилось, что <...> был ранен. Нож в её руках оказался случайно, она не желала причинять какого-либо вреда <...> махала перед собой рукой и кричала, чтобы он к ней не подходил, увидев, что <...>.Н. стал сползать по стенке она поняла, что он ранен и попросила внучку вызвать скорую помощь.

Приведенные выше показания Шиловой Т.М. в суде полностью соответствуют ее показаниям при допросе в качестве обвиняемой, при этом они не вступают в принципиальные противоречия с первоначальными показаниями, данными в ходе допроса в качестве подозреваемой.

Однако первоначальные показания не являются полными и исчерпывающими и недостаточно точно передают субъективные ощущения и переживания Шиловой Т.М. в момент совершения инкриминируемого деяния. Как видно из протокола допроса, объем показаний Шиловой Т.М. определен исключительно характером вопросов, заданных следователем, а также его собственной письменной интерпретацией того, что было сказано Шиловой Т.М. Поскольку следователем не было задано никаких вопросов относительно направленности умысла Шиловой Т.М. и тех целей, которые она преследовала, то Шилова Т.М. об этом и не пояснила подробно.

Более того, учитывая возраст Шиловой Т.М., а также то, что вся ее трудовая биография была связана исключительно с тяжелым физическим трудом, вопрос об адекватности описания ею события преступления заслуживает особого внимания. Именно об этом заявила Шилова Т.М. в ходе последующих допросов, уточнив, что она не могла точно воспроизвести картину произошедшего. Поскольку она не отрицала самого факта причинения телесного повреждения <...> то не придала никакого значения содержанию протокола.

Таким образом, в первоначальном протоколе допроса Шиловой Т.М. не были отражены важные обстоятельства, касающиеся как самого события преступления, так и виновности Шиловой Т.М., формы ее вины, мотивов и целей. Все эти сведения были подробно изложены Шиловой Т.М. в ходе допроса ее в качестве обвиняемой, а также в судебном заседании.

Как видно из приговора, в основу описания события преступления, а также выводов о виновности Шиловой Т.М. в инкриминируемом деянии суд заложил те фрагменты ее показаний, которые в большей степени соответствуют версии обвинения. Причем некоторые существенные обстоятельства в приговоре вовсе не нашли своего отражения.

В приговоре отсутствует описание обстоятельств, в силу которых Шилова Т.М. ночью вместе с малолетней внучкой ушла из дома в свою квартиру, однако эта информация, равно как и сведения о личности потерпевшего и характере его взаимоотношений с Шиловой Т.М. играют ключевую роль в правильном понимании как фактических обстоятельств дела, так и субъективных факторов совершенного деяния.

Показания Шиловой Т.М. в судебном заседании, а также в качестве обвиняемой на следствии суд оценил критически, расценивая их как способ защиты, направленный на смягчение ответственности. При этом суд не проанализировал ни одного из имеющихся противоречий, свидетельствующих о неискренности Шиловой Т.М., а также о том, что она злоупотребляет своим правом на защиту.

Полагает, что судом были нарушены требования о презумпции невиновности, поскольку в материалах дела представлен большой объем доказательств, позволяющих установить истинную картину событий. В частности, имеются доказательства того, что Шилова Т.М. в период, предшествующий инкриминируемому событию, длительное время находилась в тяжелой, психотравмирующей ситуации.

Были исследованы, но не приняты судом во внимание доказательства того, что Лихачев С.Н. страдал от алкогольной зависимости, в состоянии алкогольного опьянения неоднократно применял к Шиловой Т.М. насилие, ранее проходил процедуру кодировки от алкогольной зависимости. Кроме того, свидетели <...> положительно охарактеризовали Шилову Т.М., подчеркнув ее скромность, трудолюбие, ответственное отношение как к работе, так и к бытовым проблемам, заботливое отношение к внучке. При этом все указанные свидетели заявили, что неоднократно видели у Шиловой Т.М. синяки и ссадины, которые ей причинил муж.

Между тем, суд критически отнесся к позиции защиты о том, что Шилова Т.М. находилась в длительной психотравмирующей ситуации, указав, что указанные выше свидетели не являлись очевидцами преступления, а сведения о насилии, которое Лихачев С.Н. применял к Шиловой Т.М., не подтверждены никакими объективными данными.

Суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства защиты об истребовании из архива того же суда, в котором рассматривалось уголовное дело Шиловой Т.М., решения о расторжении брака <...>. с его первой женой. Между тем, достоверно установлено, что <...> ранее состоял в браке, который был расторгнут в 2001 году. Согласно приобщенной в ходе следствия копии искового заявления о расторжении <...>. и ранее злоупотреблял спиртными напитками, был в состоянии опьянения агрессивным и неоднократно избивал жену и ребенка, что и послужило причиной распада семьи. Защита отмечает, что ни следствие, ни суд не сочли необходимым проверить эти важные сведения.

Однако при этом фактически отказавшись от объективного установления обстоятельств дела, следователь формально вынес постановление о выделении в отдельное производство материалов уголовного дела, усмотрев в действиях Лихачева С.Н. признаки правонарушения, предусмотренного ст. 6.1.1 КоАП РФ.

По мнению защиты, учитывая тот факт, что в основе преступления, в совершении которого обвинялась Шилова Т.М., лежит ее реакция на поведение <...>., все сведения о личности потерпевшего, равно как и о характере его взаимоотношений с Шиловой Т.М. необходимо было установить и проверить. Так, в частности, никаких сведений о результатах работы по выделенному из уголовного дела материала о противоправном поведении <...> не представлено.

Судом не были удовлетворены ходатайства защиты, направленные на установление обстоятельств совершения преступления, а также характеризующих личность Шиловой Т.М.

Стороне защиты было необоснованно отказано в допросе лиц, участвовавших в качестве понятых при осмотре места происшествия, которые могли подтвердить посткриминальное поведение обвиняемой, очевидцем которого они являлись, поскольку в ходе допроса в суде свидетелю Панфилову В.А. не было задано ни одного вопроса о его участии в осмотре места происшествия. Таким образом, оказались не выясненными важные обстоятельства, касающиеся изъятия ножа, признанного вещественным доказательством, а также обстоятельства, характеризующие посткриминальное поведение обвиняемой Шиловой Т.М.

Проявляя обвинительный уклон, а также нарушив право обвиняемой на защиту, суд отказался принять предоставленное защитой доказательство - заключение специалиста психолога Онищенко О.Р., которая с применением научно-обоснованных методик провела исследование личности Шиловой Т.М., в котором указывается на необходимость проведения психолого­-психиатрической экспертизы в связи с наличием признаков состояния кумулятивного аффекта у Шиловой Т.М.

И, соответственно, необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о назначении комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы со ссылкой на то, что оценка наличия состояния аффекта носит правовой характер.

Вместе с тем состояние аффекта входит в предмет изучения психологической науки. Без специальных познаний в области психологии и психиатрии, без применения специальных методик исследования дать правильную оценку и установить, находилось ли лицо в состоянии аффекта, невозможно.

Соответственно, указание на правовой характер оценки состояния аффекта может относиться лишь к оценке доказательств в виде заключения специалиста или эксперта, высказавших свое компетентное мнение о наличии или отсутствии такого эмоционального состояния у подсудимой.

Версия защиты о том, что Шилова Т.М. совершила преступление в состоянии кумулятивного, то есть накопительного аффекта, подтверждается представленными защитой доказательствами, исследованными специалистом и положенными в основу ее выводов.

Неожиданная встреча с <...>. ночью, в том месте, где она с ребенком намеревалась от него спрятаться, чтобы избежать насилия с его стороны, явилась для Шиловой Т.М. сильным эмоциональным раздражителем, соответственно, она испытала сильные эмоциональные переживания, накопленные за долгие годы, которые были ею стихийно реализованы.

Обращает внимание, что, отказав в приобщении к материалам дела заключения специалиста-психолога, отказав в удовлетворении ходатайства о назначении психолого-психиатрической экспертизы суд фактически не дал никакой оценки эмоциональному состоянию Шиловой Т.М. на предмет установления признаков аффекта, ограничившись указанием об отсутствии длительной психотравмирующей ситуации.

В обосновании своей позиции суд привел единственный аргумент, указывая на то, что телесное повреждение было причинено ножом в область жизненно важных органов. То, что нож мог оказаться в руках человека, находящегося в состоянии аффекта, суд не учел, отказавшись от исследования соответствующих доказательств и назначения психолого-психиатрической экспертизы.

При этом в показаниях свидетелей <...>. нет никакой информации ни о самом событии преступления, ни о субъективном отношении Шиловой Т.М. к содеянному.

Таким образом, доводы защиты о необходимости квалификации содеянного Шиловой Т.М. по ст. 113 УК РФ мотивировано не опровергнуты.

Кроме того, указывает на явные нарушения и неточности, допущенные при производстве экспертизы трупа, что не позволило установить объективную причину смерти потерпевшего.

Так, по ходатайству стороны защиты к материалам дела приобщено заключение специалистов в области судебной медицины Ештокина Д.И. и Москвина В.В., в судебном заседании специалист Москвин В.В. прокомментировал выводы, изложенные в заключении, а также ответил на вопросы сторон.

Так, вопреки требованиям, изложенным в ст. 8 Федерального закона от 31.05.2001 N 73 "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", экспертом <...> проводившим экспертизу трупа, не была обеспечена объективность, всесторонность и полнота исследования. Экспертом не была исследована карта вызова скорой медицинской помощи, а исследование карты стационарного больного представлено в виде произвольных цитат, не позволяющих сделать вывод о полном комплексе мероприятий по оказанию медицинской помощи <...>

Выводы эксперта <...>. относительно наличия прямой причинно-следственной связи между травмой, полученной <...> и наступлением его смерти представляются необоснованными. Эксперт не дал оценки результатам исследования органов грудной клетки <...>Н, которые проводились в ходе его стационарного лечения и непосредственно при поступлении. Так, при поступлении <...> в стационар помимо состояния, вызванного наличием колото-резаной раны и значительной кровопотерей, в ходе обследования МСКТ было установлено, что во всех видимых отделах определяются участки инфильтрации по типу матового стекла. На основании совокупности всех имеющихся признаков <...> помимо прочего был поставлен диагноз "внебольничная двусторонняя полисегментарная пневмония, вероятно ассоциированная с COVID -19". Согласно данным стационарной карты больного на тот момент вирус не был идентифицирован.

В процессе дальнейшего лечения у <...> диагноз двусторонней полисегментарной пневмонии подтверждался регулярно. Между тем, не представлено никаких сведений о дополнительных исследованиях, направленных на выявление природы этой пневмонии, в частности, анализы, направленные на исключение COVID-19, не проводились. Никаких сведений о медицинских манипуляциях, направленных на лечение тяжелой пневмонии, а также на выяснение возможно вирусной природы заболевания, в заключении эксперта нет. Как следует из заключения эксперта, составленного на основании стационарной карты больного <...>Н., медицинская помощь, оказываемая ему, была непосредственно связана лишь с обработкой и дренированием раны.

Экспертом не определена причина рецидивирующего пневмоторакса у <...> было ли это непосредственно связано с ранением либо это погрешности в оказании медицинской помощи, либо это присоединение инфекционного процесса, связанного с COVID-19. Ответы на данные вопросы не были разрешены экспертом <...>. Таким образом, причина осложнений послеоперационного процесса экспертом не выяснена. Очевидно, что эксперт не дифференцировал две возможные причины смерти: последствия колото-резаного ранения и двусторонняя полисегментарная пневмония с подозрением на COVID -19, имевшаяся у пациента на момент поступления в стационар.