Дата принятия: 17 февраля 2021г.
Номер документа: 22-1717/2020, 22-69/2021
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ САХАЛИНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 17 февраля 2021 года Дело N 22-69/2021
Судебная коллегия по уголовным делам Сахалинского областного суда в составе председательствующего Корниковой О. А.,
судей Ольховской И. Г., Алексеенко С. И.,
при помощнике судьи Коробковой Л. А.,
с участием прокуроров Гоголевой О. Г., Мелиховой З. В.
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Гусева А.А., адвоката Гавриловой Е.А., потерпевшей Н., представителя потерпевшей - адвоката Чернявского А.А. на приговор Невельского городского суда Сахалинской области от 15 ноября 2019 года, которым
Гусев А.А., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в г<данные изъяты>, несудимый,
осужден по ч.4 ст.111 УК РФ к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Заслушав доклад судьи Корниковой О. А., изложившей содержание приговора и существо апелляционных жалоб, выступления осужденного Гусева А.А., адвоката Гавриловой Е.А., потерпевшей Н., мнение прокурора Гоголевой О. Г., судебная коллегия
установила:
Гусев А. А. совершил умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.
Преступление им совершено в период с <данные изъяты> часов <данные изъяты> минут ДД.ММ.ГГГГ до <данные изъяты> часов <данные изъяты> минут ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> при обстоятельствах, приведенных в приговоре:
Гусев А.А., испытывая личную неприязнь, желая причинения тяжкого вреда здоровью Г., умышлено нанес ей множественные, не менее 7 ударов руками по голове и рукам, затем не менее 4 ударов ногами в область ягодиц, половых органов, живота, груди, по рукам и ногам. В результате указанных умышленных, преступных действий Гусева А.А. потерпевшей Г. были причинены телесные повреждения: закрытая тупая травма живота, внутрибрюшинный изолированный полный задне-верхний разрыв мочевого пузыря, травматический разрыв сосудов малого таза, кровоизлияния в широкую связку матки, корень брыжейки тонкого кишечника, околопочечную жировую клетчатку и под капсулу правого яичника, расценивающиеся в своей совокупности как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни; закрытая черепно-мозговая травма (отсутствие критериев длительности расстройства здоровья и наличия признаков опасности для жизни, не позволило оценить тяжесть вреда здоровью); кровоподтёк правого бедра, квалифицирующийся как причинивший легкий вред здоровью; множественные ссадины и кровоподтеки лица, задней поверхности грудной клетки, рук и ног, не причинившие вреда здоровью. Смерть Г. наступила на месте происшествия ДД.ММ.ГГГГ в результате массивной кровопотери, вызванной полным разрывом мочевого пузыря и сосудов малого таза, и состоит в прямой причинной связи с действиями Гусева А.А.
В апелляционной жалобе и в дополнениях к ней представитель потерпевшей Н. - адвокат Чернявский А.А., выражая несогласие с приговором, приводит в обоснование жалобы следующие доводы:
указывает на отсутствие в приговоре оценки доказательств, представленных стороной защиты, в том числе заключения специалистов из <адрес>;
оспаривая заключение судебно-медицинского эксперта Левицкой Т.Ю., полагает, что изложенные в нем выводы опровергаются специалистами в области судебной медицины, установившими у потерпевшей патологию сердца, которая привела к ее смерти, относящейся к категории ненасильственных;
считает, что суд в нарушение права подсудимого и потерпевшей необоснованно и немотивированно отказал в допросе проводивших исследование специалистов, назначении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы, положив в основу приговора заключение судебно-медицинского эксперта Левицкой Т.Ю., которая в судебном заседании показала, что ее заключение носит вероятностный характер;
вопреки выводам суда, к заключению специалистов приложены документы, свидетельствующие об их компетентности в области судебной медицины;
ходатайства стороны защиты о признании ряда доказательств недопустимыми суд не рассмотрел, оценки им в приговоре не дал;
указывает на нарушение права Гусева А.А. на защиту, выразившееся в его принудительном доставлении 29 октября 2018 года в ОМВД России по Невельскому городскому округу, удержании там более суток, после чего им была написана явка с повинной, являющаяся недопустимым доказательством, чему в приговоре оценка не дана;
считает незаконным оставление без рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания;
просит приговор отменить, Гусева А.А. оправдать.
В апелляционной жалобе потерпевшая Н., выражая несогласие с приговором, приводит в обоснование жалобы следующие доводы:
считает приговор незаконным и необоснованным в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела;
указывает, что следствием не установлены, и судом не доказаны время, место и мотив совершения преступления;
положенная в основу приговора явка с повинной Гусева А.А. дана им под давлением и насилием;
расследование по делу проведено необъективно;
судом не выяснены противоречия, содержащиеся в заключении судебно-медицинской экспертизы и в заключении специалистов;
оставлены без внимания аргументы стороны защиты о невиновности Гусева А.А.;
суд занял обвинительную позицию, отклонив все ходатайства стороны защиты;
в связи с отсутствием достоверных и бесспорных доказательств вины Гусева А.А. в совершении преступления, просит приговор отменить, Гусева А.А. оправдать за непричастностью к преступлению.
В апелляционной жалобе и в дополнениях к ней осужденный Гусев А.А., выражая несогласие с приговором, приводит в обоснование жалобы следующие доводы:
указывает на отсутствие доказательств его вины;
полагает, что в судебном заседании не подтверждено наличие ссоры между ним и потерпевшей;
считает заключение судебно-медицинского эксперта Левицкой Т.Ю. недостоверным доказательством, поскольку в нем указано о 31 травматическом воздействии, что противоречит результатам расследования, установившим нанесение 11 ударов руками и ногами;
экспертом неверно рассчитан объем внутренней кровопотери у Г., не учтено наличие у Г. множества тяжелых заболеваний, в том числе болезни сердца и его чрезвычайно большое увеличение; изложенное свидетельствует о том, что подобная патология сама по себе могла явиться причиной смерти в отсутствие каких-либо иных внешних воздействий;
считает, что обнаруженное в мягких тканей внутренней поверхности головы Г. массивное кровоизлияние могло быть образовано при падении навзничь с высоты собственного роста, в пользу чего свидетельствует наличие у потерпевшей травмы мозга и трех забрюшинных кровоизлияний разной локализации, при этом эксперт объединяет эти три кровоизлияния в одно массивное забрюшинное расслаивающее кровоизлияние, вступив в противоречие с описательной частью в акте и в заключении;
указывает на наличие противоречий в показаниях эксперта Левицкой Т.Ю., данных в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, в части времени совершения потерпевшей активных и пассивных действий с момента получения травм;
полагает, что выводами суда о непризнании в качестве доказательства заключения специалистов НИИСЭ "СТЭЛС" N 84м/04/19 нарушены его права на защиту и предоставление доказательств;
излагая показания свидетелей П.., В., К., Е.., К.Л. о наличии у них сведений о времени нахождения Г. дома, считает, что осталось невыясненным, где потерпевшая находилась до 20 часов 00 минут, когда он (Гусев), согласно показаниям свидетелей Е.К. и К.А., занес ее домой;
обращает внимание на показания свидетелей Р., Е., П., из которых следует, что квартиру он (Гусев) покинул около 22 часов, вернулся обратно около 02 часов 30 минут ДД.ММ.ГГГГ, при этом уходя, он закрыл дверь на ключ, вернувшись, обнаружил основной замок открытым, а дверь закрытой на щеколду, поэтому считает, что осталось невыясненным, кто открыл основной замок, если, согласно показаниям В.., Г. забыла у нее свой ключ, а, согласно показаниям свидетелей К. и Е. потерпевшая в 18 часов ДД.ММ.ГГГГ находилась в квартире, при этом свидетель П. пояснила, что не видела, как Г. открывала входную дверь в квартиру, и что Гусев А.А. зашел в квартиру;
полагает, что не установлено, кто приходил к Г. с 22 часов до 02 часов, тогда как свидетель К. около 22 часов слышал разговор на повышенных тонах, доносившийся из квартиры Г., и не слышал голоса Гусева А.А.;
не установлена принадлежность окурков с неизвестными генотипами мужчины и женщины;
не проведена проверка показаний свидетеля И. на предмет того, какие были звуки, их механизм, локализация;
суд признал достоверными доказательствами показания свидетелей Э., П., С. в судебном заседании, однако те не могли ответить на постановленные вопросы, при этом свидетель Э. показал, что заявление Гусева А.А. от 29 октября 2018 года поступило 26 октября 2018 года;
в ходе осмотра места происшествия не были измерены и описаны размеры кресел, дивана и других предметов, что необходимо для объективной оценки обстоятельств дела;
в обвинительном заключении указано, что он причинил Г. телесные повреждения, когда она находилась в кресле, на диване и на полу, однако следов крови не обнаружено, что ставит под сомнение законность и обоснованность произведенных у него выемок образцов, смывов и вещей, осмотра квартиры и изъятых вещей;
давая оценку показаниям свидетелей К., Ф.., Гусева А.А. и потерпевшей Н.., суд указал, что данные лица очевидцами преступления не являлись, однако признал достоверными показания остальных свидетелей и экспертов, которые очевидцами преступления также не являлись, а их показания содержат предположительные сведения;
никто из свидетелей, экспертов прямо не указал на него как на лицо, совершившее преступление;
указывает на наличие к нему неприязненных отношений со стороны свидетеля В., поскольку он запрещал ей общаться с Г, так как В. спаивала и загоняла потерпевшую в долги, а он также отказался помочь ей с кредитом;
явка с повинной, показания в качестве подозреваемого и обвиняемого даны им в связи с оказанием физического и морального давления;
суд необоснованно и немотивированно отказал в удовлетворении ходатайств его защитника о проведении проверки показаний на месте, назначении судебной медико-ситуационной, почерковедческой, повторной судебно-медицинской и психологической экспертиз;
считает, что следствием и судом не установлено точное время совершения преступления, место и способ получения Г. телесных повреждений.
уголовное дело было возбуждено ДД.ММ.ГГГГ в 15 часов 40 минут, а эксперт Левицкая Т.Ю., согласно акту N 77, осмотр трупа начала производить 29 октября 2018 года в 17 часов 00 минут, в связи с чем неясно, на основании чего было возбуждено уголовное дело;
в ходе осмотра места происшествия понятые не участвовали; на фототаблице N 7 видно, что порядок не нарушен, а на фототаблице N 14 виден беспорядок, что свидетельствует о проведении обыска;
в прениях сторон государственный обвинитель сослался на показания свидетелей К.Л. и К.Б. которые в судебном заседании не допрашивались, их показания не оглашались;
просит приговор отменить, вынести оправдательный приговор.
В апелляционной жалобе и в дополнениях к ней адвокат Гаврилова Е.А., выражая несогласие с приговором, приводит в обоснование жалобы следующие доводы:
считает приговор незаконным и необоснованным ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела и существенного нарушения уголовно-процессуального закона;
полагает, что факт совершения преступления материалами дела и исследованными доказательствами не установлен;
перечисленные в приговоре доказательства причастность Гусева А.А. к преступлению не подтверждают;
свидетели, допрошенные в судебном заседании, чьи показания изложены в приговоре, очевидцами произошедшего не являлись, в связи с чем в соответствии со ст.75 УПК РФ их показания являются недопустимыми доказательствами;
в ходе осмотра места происшествия не обнаружено следов крови на диване, подушке, наволочке, простыне, покрывале, на которых лежала Г., а также под ее головой, на ее руках и на линолеуме;
полагает, что в протоколе опроса Гусева А.А. содержатся достоверные сведения, подтверждающие его невиновность, однако суд проигнорировал просьбу стороны защиты о признании данного протокола иным документом, предусмотренным ст.84 УПК РФ;
судом не дана оценка исследованным письменным доказательствам стороны защиты - рапорту оперативного дежурного Ф., справке фельдшера, акту исследования трупа, копии карты вызова "03", сообщению участкового уполномоченного Шокурова, заключению судебно-медицинской экспертизы N 122 в отношении Гусева А.А. ( т.1 л.д.29, 30, 39, 88, 95, т.2 л.д.86, 195-196); справке специалиста-психолога в отношении Гусева А.А.;
в нарушение ч.2 ст.159 УПК РФ отказано в назначении судебно-психологической экспертизы в отношении Гусева А.А.;
явка с повинной, первоначальные показания, данные при допросах в качестве подозреваемого 30 октября 2018 года и обвиняемого 31 октября 2018 года Гусева, не носят добровольного характера и не являются достоверными и допустимыми доказательствами, так как даны под воздействием;
при проведении по жалобам защиты проверки на неправомерные действия сотрудников правоохранительных органов, по результатам которой 21 июня 2019 года вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, не была учтена правовая позиция Европейского Суда по правам человека о необходимости проведения эффективного официального расследования, надлежащая проверка не проводилась;
судом немотивированно и необоснованно отвергнуты доводы стороны защиты об оговоре подсудимого со стороны правоохранительных органов, оказании на него давления;
суд необоснованно расценил как достоверные и допустимые показания сотрудника полиции Г.М.., данные им в суде, о том, что Гусев А.А. сам показывал, как наносил телесные повреждения своей матери, тогда как суд не вправе был допрашивать сотрудника правоохранительных органов о содержании показаний подозреваемого, данных им в отсутствие защитника и не подтвержденных в ходе следствия и в суде;
полагает, что суду с учетом показаний потерпевшей Н.., Гусева А.А. и свидетелей следовало иметь ввиду, что Г. злоупотребляла спиртными напитками, имела множество тяжелых заболеваний, проблемы с передвижением, часто падала и получала телесные повреждения, поэтому могла упасть навзничь на бетонную площадку с высоты собственного роста и удариться о твердый предмет с выступающей поверхностью (перила, ограждения, ступени) либо упасть в квартире на пол, на предметы мебели с ограниченной поверхностью и получить закрытую тупую травму живота, закрытую черепно-мозговую травму, множественные кровоподтеки, ссадины лица, рук и ног;
не принимая в качестве доказательства заключение специалистов НИИСЭ "СТЭЛС" N 84 м /04/19 от 06 апреля 2019 года, суд не учел, что в приложении к заключению имеются соответствующие документы, подтверждающие компетентность специалистов, заключение оформлено надлежащим образом, научно обоснованно и мотивировано, а его выводы полностью опровергают выводы заключения судебно-медицинской экспертизы N 10/77 от 10 декабря 2018 года по исследованию трупа Г., которое противоречит требованиям ст.8 Федерального закона от 31.05.2001 года N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", а в судебном заседании эксперт Левицкая Т.Ю. показала, что ее заключение носит вероятностный характер;
ходатайства стороны защиты о допросе специалиста НИИСЭ "СТЭЛС" Власова А.Ю., назначении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы, медико-криминалистической ситуационной и почерковедческой экспертиз, проверки показаний Гусева А.А. на месте суд в нарушение требований ч.4 ст.7 УПК РФ отклонил, лишив защитника возможности в реализации гарантированных ему УПК РФ прав по предоставлению доказательств, что привело к нарушению принципа состязательности сторон и повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения;
суд положил в основу приговора протоколы выемки и получения образцов освидетельствования, однако не дал оценки ходатайству стороны защиты о признании их недопустимыми доказательствами, поскольку процессуальные действия проводились 29 октября 2018 года в отношении фактически задержанного Гусева А.А. и в отсутствии защитника;
просит приговор как незаконный и необоснованный отменить, вынести оправдательный приговор.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы сторон, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Приговор в отношении Гусева А. А. отвечает требованиям ст. ст. 302 - 304, 307 - 309 УПК РФ, выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела, подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами, не содержат существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности осужденного.
Приговор содержит описание преступного деяния, признанного судом доказанным и вопреки доводам потерпевшей Н., осужденного Гусева А. А., предусмотренные ст. 73 УПК РФ и подлежащие доказыванию обстоятельства, в том числе время, место и способ совершения преступления, форма вины и мотив совершения преступления приговором определены. Все юридически значимые и имеющие существенное значение для дела обстоятельства были установлены и нашли отражение в описательно-мотивировочной части приговора.
Время совершения Гусевым А.А. преступления - с 19 часов 30 минут 26 октября 2018 года до 09 часов 40 минут 27 октября 2018 года, указанное в постановлении о его привлечении в качестве обвиняемого, соответствует времени, указанному в обвинительном заключении; это же время указано в приговоре при описании деяния, признанного судом доказанным, в связи с чем, доводы апелляционных жалоб об обратном не соответствуют действительности. Отсутствие Гусева А.А. в квартире в период с 22 часов 00 минут 26 октября 2018 года до 02 часов 30 минут 27 октября 2018 года не свидетельствует о неустановлении времени совершения им преступления. Неуказание в приговоре на то, что преступление Гусевым А.А. совершено "в ночное время", указание в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого "более точное время в ходе следствия не установлено" не ухудшает положение Гусева А. А. и не свидетельствует о нарушении его права на защиту, поскольку установленное судом время совершения Гусевым А.А. преступления соответствует предъявленному ему обвинению.
В соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ, суд первой инстанции проверил и оценил все представленные ему сторонами в условиях состязательного процесса доказательства в их совокупности, проанализировал их в приговоре, сопоставив их между собой и указал основания, по которым он принял доказательства стороны обвинения, признав их достаточными для постановления в отношении Гусева А. А. обвинительного приговора, поэтому, доводы жалоб о том, что суд не дал надлежащей оценки доказательствам защиты, свидетельствующим о невиновности осужденного в инкриминируемом ему преступлении, являются необоснованными.
Допустимость исследованных в судебном заседании суда первой инстанции сомнений не вызывает, поскольку они добыты в установленном законом порядке.
Суд проанализировал в приговоре показания допрошенных по делу свидетелей, устранил противоречия путем оглашения их показаний, данных ими в ходе предварительного следствия, и указал мотивы, по которым принимает одни доказательства и отвергает другие. Оснований не согласиться с ними у суда апелляционной инстанции не имеется.
Доказательства, приведенные судом в приговоре, носят последовательный и убедительный характер. Они логичны, дополняют и конкретизируют друг друга, в связи с чем позволяют в полном объеме воссоздать картину произошедшего.
Суд, оценив показания Гусева А. А. в судебном заседании о том, что мать не избивал, утром 27 октября 2018 года ушел в магазин, а когда вернулся, обнаружил потерпевшую без признаков жизни, обоснованно признал их недостоверными и обусловленными желанием избежать ответственности за совершенное им преступление.
Обстоятельств, при которых возможно полагать, что в период времени с 19 часов 30 минут 26 октября до 9 часов 40 минут 27 октября 2018 года телесные повреждения потерпевшей причинены какими-либо иными лицами, судом не установлено, данная версия обвиняемого исследовалась в судебном заседании и с приведением мотивов отвергнута, как несостоятельная.
Доводы осужденного, его адвоката, потерпевшей о том, что первоначальные показания, в которых Гусев А. А. признавал вину в причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшей, были даны им в результате оказанного давления со стороны сотрудников правоохранительных органов и потому они не могли быть положены в обоснование выводов о виновности осужденного, судебная коллегия находит необоснованными.
Участие адвоката при допросе Гусева А. А. в качестве подозреваемого и обвиняемого, подробное разъяснение Гусеву прав, предусмотренных ст. 51 Конституции РФ и ст. 46 УПК РФ, в том числе права не свидетельствовать против себя, исключают возможность применения недозволенных методов расследования со стороны сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, каких-либо замечаний по оформлению протоколов, на содержание изложенных в них сведений или нарушений прав подозреваемого, обвиняемого при их составлении со стороны защиты не поступало. Напротив, в протоколе допроса Гусева А. А. в качестве подозреваемого имеется запись о том, что ему и его защитнику оглашен протокол явки с повинной, Гусев А. А. в присутствии защитника подтвердил изложенные в протоколе явки с повинной обстоятельства совершения им преступления, также в протоколах допросов подозреваемого и обвиняемого указано, что показания записаны с его слов верно, указано на отсутствие замечаний и дополнений. Гусеву А. А. разъяснялись процессуальные права, в том числе право не свидетельствовать против себя. Он предупреждался о том, что в случае последующего отказа от них, его показания могут быть использованы в качестве доказательств. При допросах с участием адвоката Гавриловой Е. А. Гусев не заявлял о необходимости предоставления времени для согласования своей позиции с защитником. Явно очевидно, что, детально описывая в присутствии защитника весь процесс нанесения телесных повреждений Г., причину конфликта, сообщая следователю сведения, о которых ему ранее известно не было и о которых могло знать лишь лицо, причастное к этим деяниям, Гусев А. А. делал это добровольно, без принуждения, и полностью осознавая последствия сделанного признания.
Таким образом, в деле отсутствуют доказательства, свидетельствующие о том, что указанные показания осужденным давались против его воли и в связи с оказанным на него давлением.
При изложенных обстоятельствах доводы жалоб стороны защиты о недопустимости таких доказательств, как протокол допроса подозреваемого и обвиняемого лишены оснований.
Данных о необъективной оценке представленных обвинением доказательств, повлиявших на вывод суда о виновности осужденного, не установлено. Тот факт, что эта оценка не совпадает с позицией осужденного и его защиты, а также с мнением потерпевшей, которая, не приводя существенных аргументов, фактически указывает на то, что не верит в возможность родственника нанести телесные повреждения своей матери, не является основанием к отмене или изменению приговора.
Последующий отказ Гусева А.А. от показаний, данных им при допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, его показания о непричастности к преступлению обоснованно расценены судом как избранный им способ защиты от предъявленного обвинения. К данному выводу суд пришел после тщательной проверки, оценки и анализа показаний Гусева А.А., данных им в ходе предварительного следствия.
Кроме того, доводы осужденного о том, что его показания были получены в результате недозволенных методов ведения следствия являлись предметом тщательного исследования суда первой инстанции, включавшего в себя допросы следователей Э.., П.., сотрудника полиции Гусева А.А., изучение результатов соответствующей проверки, содержащихся в постановлении руководителя Холмского межрайонного СО СУ СК РФ по Сахалинской области Бегиль В.А. от 21 июля 2019 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в их действиях события преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, в результате чего судом не было установлено сведений о том, что показания Гусева А.А. о нанесении им ударов Г. даны осужденным не добровольно и с применением какого-либо насилия.
Не основаны на материалах дела ссылки авторов жалоб на незаконность задержания Гусева А. А. 29 октября 2018 года, поскольку, как следует из протокола задержания, задержание Гусева А. А. по данному уголовному делу произведено 30 октября 2018 года в установленном ст. 92 УПК РФ порядке при наличии оснований, предусмотренных ст. 91 УПК РФ. Гусев А. А. не делал заявлений о применении к нему насилия, был согласен с задержанием, ему разъяснялись процессуальные права и то, что в чем он подозревается. Он также не оспаривал отраженные в протоколе основания задержания, сведения о дате, месте и фактическом времени задержания, что опровергает доводы стороны защиты о задержании Гусева А. А. при иных фактических обстоятельствах. Проведение процессуальных действий с Гусевым А. А. 29 октября 2018 года ( выемки одежды, сотового телефона, получения образцов для сравнительного исследования, проведение медицинского освидетельствования) также не свидетельствует о фактическом задержании Гусева А. А. 29 октября 2018 года. При этом из материалов дела следует, что указанные действия с Гусевым проводились 29 октября 2018 года в период времени примерно с 19 часов 20 минут до 21 часа 50 минут.
Указание экспертом Левицкой Т. Ю. в акте судебно - медицинского освидетельствования ( т. 1 л.д. 65) о том, что освидетельствование Гусева А. А. проведено в присутствии конвоя в лице сотрудников полиции ОМВД России по Невельскому городскому округу, не свидетельствует о фактическом задержании Гусева А. А. 29 октября 2018 года и об оказанном на него давлении. При этом в судебном заседании эксперт указала, что не помнит о наличии наручников у Гусева. Эксперт, не являясь сотрудником полиции, не обязана правильно идентифицировать принадлежность сотрудников полиции к тому или иному подразделению. Указание о присутствии конвоя может быть связано с индивидуальным восприятием информации медицинским работником, в компетенцию которого не входит оценка действий сотрудников полиции и установление их личности, принадлежности к определенному подразделению полиции. При этом само по себе сопровождение для освидетельствования Гусева А. А. сотрудниками полиции (оперативными работниками) к эксперту, не свидетельствует о совершении последними каких-либо действий, противоречащих закону.
Доводы апелляционных жалоб о признании явки с повинной Гусева А. А. недопустимым доказательством, судебная коллегия находит несостоятельным. В соответствии с п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" под явкой с повинной, которая в силу пункта "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ является обстоятельством, смягчающим наказание, следует понимать добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде.
Нарушений уголовно-процессуального закона при оформлении явки с повинной, которые получены следователем от Гусева А. А. в соответствии с положениями ст.ст. 141-142 УПК РФ, до его задержания, судебная коллегия также не усматривает. Гусев А. А. дал явку с повинной после разъяснения положений ст. 51 Конституции РФ, подписав протокол без каких-либо замечаний к его содержанию.
При этом суд на явку с повинной как на доказательство виновности Гусева А.А. в приговоре не ссылался, однако признал ее смягчающим наказание обстоятельством в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ.
Довод адвоката Гавриловой о необоснованном приведении в приговоре показаний сотрудника полиции Г.М., мнение о том, что это доказательство является недопустимым, являются необоснованными, поскольку этот свидетель был допрошен с соблюдением положений уголовно-процессуального закона. При этом его показания не являются восполнением содержания первоначальных показаний Гусева А. А., а свидетельствуют о порядке производства следственных действий, в связи с чем оснований для их исключения из приговора не имеется.
То обстоятельство, что отсутствуют очевидцы происшедшего, как об этом указывает Гусев А. А. в жалобе, не ставят под сомнение законность и обоснованность приговора, в котором виновность Гусева А. А. установлена достаточной совокупностью доказательств, каждое из которых согласуется между собой, соответствует фактическим обстоятельствам произошедшего.
Доводы апелляционных жалоб осуждённого, его защитника, потерпевшей, ее представителя фактически сводятся к переоценке доказательств и установленных по делу фактических обстоятельств, к чему оснований не имеется. Аналогичные доводы были предметом проверки в суде первой инстанции, не нашли своего подтверждения в ходе рассмотрения дела судом, обоснованно отвергнуты по основаниям, изложенным в приговоре, и не влекут его отмену или изменение.
Тот факт, что данная судом оценка доказательств не совпадает с позицией осужденных и их защитников, не свидетельствует о нарушении судом требований закона при оценке доказательств, о необъективности суда и нарушении принципа состязательности сторон, заявленные сторонами ходатайства разрешены в установленном законом порядке.
Несогласие авторов жалоб с выводами суда о виновности Гусева А. А. сводится к тому, что одни доказательства, благоприятные для осужденного, следует признать достоверными, а другие, которые суд признал достоверными, - отвергнуть. Однако это не согласуется с приведенными выше нормами уголовно-процессуального закона об оценке доказательств.
Исследованные в судебном заседании экспертные заключения проведены в соответствии с требованиями ст. 201 УПК РФ. Сами заключения соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ. При этом, судебно - медицинским экспертом, вопреки доводам защиты, в полной мере отражены методики и использование специальных систем при проведении экспертизы, ее выводы в заключениях ясны и понятны, мотивированы и научно обоснованы. Выводы эксперта также полностью соответствуют содержанию и результатам исследований, экспертом были даны ответы на все поставленные перед ним вопросы, оснований сомневаться в выводах эксперта у суда не имеется.
В соответствии с п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2017 года N 51 "О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)", в случае необходимости в судебном заседании может быть допрошен эксперт, давший заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или уточнения своего заключения. Как следует из материалов дела, в судебном заседании была допрошена эксперт Левицкая Т. Ю., проводившая судебно-медицинскую экспертизу трупа Г.., которая ответила на вопросы суда и стороны защиты, уточнила выводы своего заключения.
Вопреки доводам жалоб о вероятностном характере выводов экспертов, судебная коллегия отмечает, что выводы всех экспертиз носят вероятностный характер и в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом оцениваются в совокупности с иными добытыми по делу доказательствами. Каких-либо оснований, для признания заключения судебно-медицинской экспертизы в отношении потерпевшей Г. недопустимым доказательством, а также сведений об образовании у нее обнаруженных телесных повреждений при иных обстоятельствах, не имеется. Заключение эксперта было правильно оценено судом по правилам ст. 88 УПК РФ, в совокупности с иными собранными по уголовному делу доказательствами. При этом в судебном заседании суда первой инстанции эксперт, сообщая о вероятностном характере заключения, указывала о том, что имеющиеся кровоподтеки типичны для нанесения ударов, сама же причина тяжкого вреда здоровью и последующее наступление смерти установлены достоверно - закрытая тупая травма живота, разрыв мочевого пузыря, травматический разрыв сосудов малого таза.
Оснований, предусмотренных ст. 207 УПК РФ, для назначения и производства по делу повторной либо дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы, у суда первой инстанции не имелось, фактически не приведено таковых и стороной, заявлявшей об этом ходатайство, так как все доводы фактически сводятся к несогласию с результатом проведенной по делу судебно- медицинской экспертизы. Не имеется таковых оснований и у суда апелляционной инстанции. Отсутствовали также необходимые условия для проведения ситуационной экспертизы, поскольку моделирование динамики процесса причинения и получения телесных повреждений возможно только на основании собранных доказательств и с целью их проверки. Между тем, Гусев А. А. в настоящее время вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, не признает, соответственно механизма нанесения им ударов не приводит, что делает невозможным воссоздание в ходе экспертизы обстановки максимально приближенной к реальной, а также воспроизведение имевших со стороны осужденного действий по отношению к потерпевшей, для того, чтобы определить исходные данные и круг задач эксперта, а по вопросу возможности падения с высоты собственного роста дан ответ в имеющейся экспертизе. В связи с чем доводы представителя потерпевшей - адвоката Чернявского А. А., осужденного Гусева А. А., изложенные в апелляционных жалобах, о необходимости проведения комплексной судебно- медицинской, медико- криминалистической ситуационной экспертиз, являются несостоятельными.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции по ходатайству стороны защиты исследовано заключение специалистов от N 84 м/04/19, выполненное ООО "Научно-исследовательский институт судебной экспертизы- СТЭЛС". Ими установлено, что поскольку причину смерти Г. невозможно объяснить внутренней кровопотерей (ввиду ее крайней незначительности), имеются достаточные основания считать, что основной причиной смерти явилось тяжкое заболевание сердца, и смерть, в судебно- медицинском понимании, относится к категории ненасильственной.
При этом, как видно из заключений, специалисты Власов А. Ю., Павлов Ю. И., Куренков Е. Л., Сизоненко Л. В. исследование трупа потерпевшей сами не проводили, а подготовленное ими заключение составлено с использованием и на основании заключения судебно - медицинского эксперта Левицкой Т. Ю., проводившей судебно-медицинскую экспертизу трупа Г.
Судебная коллегия, оценивая указанное заключение, отмечает следующее.
В соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК РФ специалистом является лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.
При определении полномочий специалиста по разъяснению сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, необходимо учитывать правовую позицию, сформулированную в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 года N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", согласно которой специалист не проводит исследование и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами; поэтому в случае необходимости проведения исследования должна быть проведена судебная экспертиза.
Как следует из заключения специалистов N 84 м/04/19, выполненного ООО "Научно-исследовательский институт судебной экспертизы- СТЭЛС" на разрешение специалистов фактически были поставлены вопросы о причине смерти Г., правильности произведенного экспертом расчета кровопотери и механизме образования телесных повреждений, повлекших смерть, на которые специалисты дали ответы.
Вместе с тем УПК РФ требует обязательного назначения и производства судебной экспертизы для выяснения причины смерти и характера и степени вреда, причиненного здоровью потерпевшего (ст. 196).
По смыслу закона, причины смерти, характер и степень вреда, причиненного здоровью, не могут быть установлены на основании заключения специалиста, который не правомочен проводить исследование и формулировать выводы; разъяснения специалиста не могут заменить заключения эксперта, а могут касаться лишь тех вопросов, для разъяснения которых не обязательно проведение судебной экспертизы.
С учетом изложенного, судебная коллегия считает, что специалисты при подготовке своего заключения вышли за пределы предоставленных им уголовно-процессуальным законом полномочий, поскольку ответили на вопросы, являющиеся предметом экспертных исследований.
Кроме того, исследованное в суде первой инстанции заключение эксперта, проводившего судебно-медицинскую экспертизу трупа Г., опровергает суждение специалистов о том, что основной причиной смерти Г. явилось тяжелое заболевание сердца и смерть относится к категории ненасильственной.
Как видно из материалов дела, эксперт Левицкая Т. Ю., проводившая исследование трупа Г.., в судебном заседании, отвечая на вопросы участников процесса, в том числе стороны защиты, разъяснила, что при исследовании трупа потерпевшей признаков особо тяжелых заболеваний не выявлено, а причина смерти в результате падения с высоты собственного роста ею полностью исключена. Данный эксперт пояснила, что обнаруженная у потерпевшей закрытая тупая травма живота включает в себя внутрибрюшинный задне-верхний разрыв мочевого пузыря, травматический разрыв сосудов малого таза, кровоизлияния в широкую связку матки, корень брыжейки тонкого кишечника, околопочесную жировую клетчатку и под капсулу правого яичника. При таких обстоятельствах ставить под сомнение установленную экспертом Левицкой Т. Ю. причину смерти нет никаких оснований.
Вопреки доводам жалоб при производстве судебно-медицинской экспертизы нарушений уголовно-процессуального закона, а также иных правил производства экспертизы по уголовным делам не допущено.
В частности, в заключении эксперта подробно описаны исследования, которые проведены, и отражены их результаты; приведены результаты лабораторных исследований; указаны примененные методики; выводы эксперта надлежаще оформлены; могут быть проверены, так как исследовательская часть заключения содержит подробное изложение методов, примененных на различных этапах исследования, результаты их применения; имеются фотографии и схемы, где детально отображены все обнаруженные на трупе потерпевшей повреждения, в том числе и относящиеся к тяжкому вреду здоровью.
Судебная коллегия не находит оснований сомневаться в достоверности выводов эксперта, в том числе по установлению причины смерти Г. наличию телесных повреждений, их количеству, локализации, механизму образования и тяжести, а также относительно характеристики травмирующих предметов. Сомнений в обоснованности заключения эксперта Левицкой Т. Ю., проведенного по делу, не имеется, отсутствуют несоответствия между выводами и исследовательской частью заключений. В связи с этим не имеется оснований сомневаться в объективности и непредвзятости выводов экспертных заключений. В выводах эксперта о причине смерти Г. отсутствуют противоречия, требующие устранения путем проведения повторной или дополнительной судебно-медицинских экспертиз, привлечения к участию в деле иных специалистов.
В материалах дела отсутствуют данные о том, что эксперт Левицкая Т. Ю. при производстве экспертизы вышла за пределы своих прав и полномочий и нарушила положения УПК РФ. Допрошенная в судебном заседании суда первой инстанции эксперт Левицкая Т. Ю. подтвердила выводы заключения, дала аргументированные и ясные ответы на все поставленные вопросы, в том числе стороной защиты и представителя потерпевшей.
Судебная коллегия считает законным и обоснованным постановление суда от 14 октября 201 года, согласно которому ходатайство стороны защиты о допросе в судебном заседании специалиста Власова А. Ю. оставлено без удовлетворения.
В судебном заседании, как следует из протокола, суд установил, в том числе выслушав сторону защиты, что допрос специалиста, явка которого при этом стороной защиты не была обеспечена, требуется для подтверждения сделанных в заключении выводов, а фактически для разъяснения вопросов, касающихся причины смерти потерпевшей, механизма образования телесного повреждения, повлекшего смерть, а также в целях оценки заключения судебно - медицинского эксперта Левицкой Т. Ю. с точки зрения достоверности и правильности выводов и примененных экспертом методик.
Согласно уголовно-процессуальному законодательству установление причины смерти, механизма образования телесных повреждений отнесено исключительно к компетенции судебного эксперта. По делу была в установленном порядке назначена и проведена судебно-медицинская экспертиза, которой установлены телесные повреждения на трупе, их механизм образования и причина наступления смерти потерпевшей Г.
Как следует из протокола судебного заседания, вопросы, которые сторона защиты желала выяснить у специалиста, фактически были связаны с проведением по делу экспертизы, оценкой имеющегося в материалах дела заключения судебно-медицинского эксперта.
Исследовав в суде апелляционной инстанции представленное стороной защиты заключение специалистов N 84 м/04/19, выполненного ООО "Научно-исследовательский институт судебной экспертизы- СТЭЛС", судебная коллегия приходит к выводу, что в указанном заключении специалисты высказали свое мнение о несоответствии оспариваемого заключения эксперта в части определения причины смерти Г.., механизма образования телесных повреждений, то есть фактически дали оценку достоверности доказательств, тем самым вышли за пределы своих полномочий, предусмотренных ст. 58 УПК РФ.
В соответствии со ст. 17 УПК РФ специалист не наделен правом оценивать доказательства, такие полномочия имеют только судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель. В силу положений ст. 58 и 80 УПК РФ в компетенцию специалиста подготовка рецензий и оценок доказательствам по уголовному делу, в том числе заключению эксперта, не входит, в связи с чем представленное стороной защиты заключение в соответствии со ст. 75 УПК РФ не может использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.
В силу взаимосвязанных положений ст. ст. 53 и 88 УПК РФ сторона защиты вправе лишь ходатайствовать о признании тех или иных доказательств недопустимыми, что было по данному уголовному делу указанной стороной реализовано в полном объеме.
Согласно ст. ст. 87, 88, 307 УПК РФ оценку доказательств по находящемуся в производстве суда уголовному делу дает суд в приговоре.
С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу, что при таких обстоятельствах отсутствовал предмет исследования, находящийся в компетенции специалиста, в связи с чем ходатайство стороны защиты о признании указанного заключения специалистов достоверным и допустимым доказательством обоснованным не является.
Протокол опроса Гусева А.А. от 27 октября 2018 года в судебном заседании не исследовался, ходатайств об этом стороны не заявляли, вместе с тем протокол опроса в соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательством не является, при этом пояснения, сформулированные им в объяснении, Гусев А. А. изложил при даче показаний, выступлениях в судебных прениях суда первой и второй инстанции.
Справка специалиста-психолога в отношении Гусева А.А., представленная стороной защиты, признана судом не имеющей доказательственного значения.
При этом выводы психолога о положительных данных о личности Гусева А. А. согласуются с показаниями допрошенных лиц, которые характеризовали Гусева. Вместе с тем положительные данные о личности какого - либо человека не свидетельствуют о невозможности им давать такие показания, которые выгодны именно ему, в том числе с целью избежать какой-либо ответственности, наказания. Вывод о том, что Гусев А. А. не склонен к жесткому, насильственному поведению также согласуется с тем, что ранее Гусев А. А. никогда не привлекался к ответственности за подобного рода действия. Вместе с тем данный вывод не свидетельствует о невозможности совершения им преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, за которые он осужден обжалуемым приговором, в связи с чем оснований для проведения психологической экспертизы не имелось.
В ходе судебного разбирательства не было установлено как обстоятельств, указывающих на возможность оговора кем-либо Гусева А.А., так и обстоятельств, указывающих на чью-либо заинтересованность в его привлечении к уголовной ответственности.
Нарушений уголовно-процессуального закона при сборе доказательств по делу, а также проведении следственных и процессуальных действий, которые давали бы основания для признания их недопустимыми, суд первой инстанции обоснованно не усмотрел. Данных о фальсификации доказательств материалы уголовного дела не содержат.
Каких-либо не устраненных судом существенных противоречий в доказательствах, требующих их истолкования в пользу осужденного, или наличие доказательств, которые бы исследовались в судебном заседании, но не получили оценки в приговоре, из материалов дела не усматривается.
Судом проверялись все доводы, приводимые Гусевым А.А. в свою защиту, в том числе о непричастности к преступлению, недоказанности его вины, и обоснованно признаны не нашедшими подтверждения, поскольку высказаны вопреки материалам дела, противоречат фактическим обстоятельствам дела и совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, получивших правильную оценку в приговоре, опровергаются данными о характере действий осужденного, локализации и степени тяжести причиненных потерпевшей телесных повреждений. В приговоре приведены убедительные мотивы принятого судом решения относительно изложенных осужденным доводов.
Уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, было возбуждено 29 октября 2018 года в 17 часов 00 минут, а не в 15 часов 40 минут, как указывает в жалобе Гусев А.А. Поводом для возбуждения уголовного дела явился составленный в порядке ст.143 УПК РФ рапорт заместителя руководителя СО по г.Невельск СУ СК РФ по Сахалинской области Э. от 29 октября 2018 года о поступившем в 15 часов 40 минут сообщении судебно-медицинского эксперта Левицкой Т.Ю. о том, что в ходе судебно-медицинского исследования трупа Г. установлена причина ее смерти в виде закрытой тупой травмы живота; основанием для возбуждения уголовного дела явилось наличие в материале достаточных данных, свидетельствующих о наличии признаков преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ. При этом, согласно протоколу осмотра места происшествия от 27 октября 2018 года, труп Г. в тот же день был направлен на судебно-медицинское исследование судебно-медицинскому эксперту Левицкой Т.Ю. для определения причины смерти, а судебно-медицинское исследование трупа Г., согласно акту N 77, начато экспертом 29 октября 2018 года.
Осмотры места происшествия (квартиры осужденного и потерпевшей) проведены 27 и 29 октября 2018 года в соответствии с требованиями ст. ст.164, 176, 177 УПК РФ; при осмотрах места происшествия следователем было принято решение о проведении данных следственных действий без понятых, с использованием технических средств для фиксации хода осмотров и результатов в соответствии с ч.1.1 ст.170 УПК РФ, о чем указано в протоколах; из фототаблицы к протоколу от 29 октября 2018 года, составленному в соответствии с требованиями ст.166 УПК РФ, не усматривается каких-либо действий со стороны следователя по искусственному созданию беспорядка в квартире. При этом, вопреки доводам Гусева А.А., обыск в квартире не проводился, а свидетель П. пояснил, что на момент осмотра в квартире на полу находилась куча вещей. Неуказание в протоколе осмотра места происшествия от 29 октября 2018 года оперативных сотрудников, которые, согласно показаниям свидетеля С., вместе с ней и следователем выезжали на место происшествия, не является основанием для признания протокола недопустимым доказательством, о чем в жалобе указывает осужденный, и свидетельствует лишь о том, что данные лица в производстве этого следственного действия не участвовали. Разные фотографии одного и того же места сделаны соответствующим лицом с разного ракурса, что и создает впечатление разных объемов снимаемых предметов.
Отсутствие в протоколах осмотра места происшествия описания размеров кресел, дивана и других предметов, необнаружение на них, на полу, на подушке, наволочке, простыне, покрывале, на которых лежала Г., под ее головой, на ее руках следов крови, неустановление принадлежности обнаруженных в ходе осмотра места происшествия окурков с неизвестными генотипами мужчины и женщины, на что обращено внимание в жалобах, не повлекло неполноту предварительного и судебного следствия, не является основанием для признания протоколов следственных действий недопустимыми доказательствами, не ставит под сомнение законность и обоснованность произведенных выемок и не свидетельствует о непричастности Гусева А.А. к инкриминируемому ему преступлению, поскольку его виновность установлена и доказана совокупностью других достоверных и допустимых доказательств.
Протоколы следственных действий (выемок, осмотров, получения образцов для сравнительного исследования) соответствуют требованиям ст.166 УПК РФ, в них указано о применении фотографирования, примененных технических средствах, указаны объекты, к которым эти средства были применены, а также полученные результаты в виде фототаблиц.
Образцы для сравнительного исследования получены у Гусева А.А. следователем в соответствии с требованиями ст.202 УПК РФ на основании соответствующих постановлений и в целях установления обстоятельств, имеющих значение для дела. Поскольку изъятие у осужденного слюны проводилось в целях обеспечения производства генотипоскопической судебной экспертизы и не являлось частью судебной экспертизы, а изъятие срезов ногтевых пластин проводилось в целях отыскания следов на теле Гусева А.А., то, вопреки доводам осужденного, специалист или лицо, которому поручается проведение судебной экспертизы, следователем к участию к изъятиям образцов обоснованно не привлекались. Проведение данных следственных действий с Гусевым А.А. в отсутствие защитника при том, что ходатайств об участии защитника Гусев А.А. не заявлял, нарушением уголовно-процессуального закона не является и не свидетельствует о признании протоколов следственных действий недопустимыми доказательствами.
Стороной защиты в полном объеме реализовано право допрашивать лиц, показывающих против Гусева А.А., в том числе свидетелей Э.., П.., С. Г.М., которые, вопреки доводам осужденного, ответили на все поставленные перед ними вопросы; при этом свидетель Г.М. был допрошен по обстоятельствам доставления им подозреваемого Гусева А.А. к следователю, а не о содержании показаний подозреваемого и обвиняемого, при том, что следственный эксперимент с подозреваемым не проводился, при допросе Гусева А.А. в качестве подозреваемого свидетель не присутствовал и его допрос не проводил. То, что свидетель Э. показал, что заявление Гусева А. А. от 29 октября 2018 года поступило к нему 26 октября 2018 года является явной оговоркой, при этом Гусев А. А. в судебном заседании не уточнил ответ на данный вопрос, в связи с чем его претензии в настоящее время по поводу показаний Э. беспредметны.
Свидетель И. в судебном заседании подтвердила показания, данные ею в ходе предварительного следствия, и не поясняла, что на следствии давала показания по указанию кого-либо; при этом сторона защиты в ходе предварительного следствия и в судебном заседании не заявляла ходатайств о проверке показаний данного свидетеля на месте; показания И. о том, что шум из квартиры Гусевых и крик Гусева А.А. она слышала в период с 2 до 3 часов ночи согласуются с показаниями самого Гусева А.А. о том, что в квартире он находился уже с 2 часов 30 минут. Утверждение Гусева А. А. о том, что И. не могла слышать шум из его квартиры, так как проживает в другом подъезде, связано с его личной интерпретацией заинтересованного лица. Кроме того, И. в судебном заседании поясняла, что ее спальня находится за стеной спальни Гусевых, смежная стена ( л.д. 32 т. 6).
Свидетель К. не давал показаний о том, что после 22 часов он слышал доносившийся из квартиры Гусевых разговор на повышенных тонах и видел мужчину, который находился в данной квартире.
Вопреки доводу осужденного Гусева А. А. о том, что он был лишен возможности задать вопросы свидетелю В., судебная коллегия считает, что суд принял все меры, предусмотренные процессуальным законом, для установления местонахождения указанного свидетеля. Решение об оглашении в судебном заседании показаний свидетеля В. было принято председательствующим в соответствии с пунктом 2 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, поскольку имеющимися медицинскими документами (т. 4 л. д. 68-69) подтверждено наличие у свидетеля тяжелой болезни, препятствующей явке в суд. Довод осужденного Гусева А. А. о том, что с В. у него имелись личные неприязненные отношения, в связи с чем она оговорила его, является несостоятельным. Из анализа показаний указанного свидетеля на предварительном следствии следует, что требования закона при их получении были соблюдены, показания В. давались после разъяснения соответствующих процессуальных прав и обязанностей, уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, предупреждения о том, что ее показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу и в том случае, если впоследствии она от них откажется. Убедительных причин, по которым свидетель В., предупрежденная об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, могла оговорить Гусева, в деле также не усматривается.
Не требовалось установление того, где находилась потерпевшая до 20 часов 26 октября 2018 года, то есть до того времени, как он увидел ее сидящей в состоянии опьянения на лестничной площадке и занес домой; при этом Гусев А.А. показал, что каких-либо телесных повреждений у матери не было, аналогичные показания дал и присутствующий при этом свидетель Ким А.Д.
Ссылка адвоката Г. в апелляционной жалобе, что судом не был исследован ряд доказательств, несостоятельна, так как указанные ею документы в соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами не являются.
С учетом изложенного следует признать, что тщательный анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств в их совокупности позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенного Гусевым А.А. преступления, прийти к правильному выводу о его виновности в совершении этого преступления, а также о квалификации его действий. Основания для иной правовой оценки преступных действий осужденного отсутствуют.
Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд пришел к правильному выводу о наличии у осужденного Гусева А. А. умысла на причинение Г. именно тяжкого вреда здоровью.
Довод стороны защиты о том, что телесные повреждения потерпевшая могла получить при падении с высоты собственного роста, опровергается заключением и показаниями эксперта о том, что обнаруженная закрытая тупая травма живота у потерпевшей Г. возникла в результате неоднократных ударов по животу твердым предметом с ограниченной травмирующей поверхностью, таким образом, образование повреждений при падении и соударении с плоскостью исключается.
Мотивы, побудившие Гусева А.А. к совершению преступления, приведенные в приговоре, соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в ходе предварительного и судебного следствий. Судом правильно установлен мотив действий осужденного - личная неприязнь к Г., которая заперла на замок и долгое время не открывала Гусеву А.А. входную дверь в квартиру, в связи с чем у него возник умысел на причинение матери тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, реализуя который, он умышленно нанес ей многочисленные удары руками по голове, рукам, ногами в область ягодиц, половых органов, живота, груди, ногам и рукам. При этом Гусев А.А. осознавал общественно-опасный характер своих действий.
Судом дана надлежащая оценка характеру действий Гусева А.А., направленности его умысла на причинение тяжкого вреда здоровью Г.., в том числе исходя из локализации телесных повреждений, силы нанесенных ударов и характера телесных повреждений. При этом показания Гусева А.А., данные им при допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, о механизме нанесения им ударов потерпевшей руками и ногами подтверждаются заключением судебно-медицинской экспертизы о механизме образования повреждений, имеющихся у потерпевшей. Доводы стороны защиты о том, что телесные повреждения потерпевшая могла получить при падении с высоты собственного роста, опровергаются заключением и показаниями эксперта о том, что в случае с Г. имеются признаки неоднократно нанесенных ударов твердым предметом с ограниченной травмирующей поверхностью. Помимо разрыва мочевого пузыря у потерпевшей имеется разрыв сосудов органов малого таза, которые вместе с разрывом мочевого пузыря привели к развитию обширной забрюшинной гематомы и массивной кровопотере, а разрывы сосудов не характерны для падения с высоты (превышающей рост). Поэтому эксперт приходит к выводу, что закрытая тупая травма живота у потерпевшей Г. возникла в результате неоднократных ударов по животу твердым предметом с ограниченной травмирующей поверхностью. Таким образом, образование повреждений при падении и соударении с плоскостью исключается.
Смерть потерпевшей, как правильно отмечено судом, наступила именно в результате действий осужденного и состоит с ними в прямой причинной связи, наличие закрытой тупой травмы живота повлекло за собой причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей по признаку опасности для жизни, в связи с чем суд правильно квалифицировал действия Гусева А. А. по ч.4 ст.111 УК РФ.
Вопреки доводам Гусева А.А., ссылка государственного обвинителя в прениях сторон на показания свидетеля К.Л. является правомерной, поскольку ее показания на следствии с согласия сторон были оглашены в судебном заседании; вместе с тем, показания свидетеля К., который в суде не допрашивался и его показания не оглашались, и на показания которого сослался государственный обвинитель в прениях, судом в основу приговора положены не были и не оценивались.
Как видно из протокола судебного заседания, судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст. ст. 273-291 УПК РФ, уголовное дело рассмотрено судом с соблюдением предусмотренного ст.15 УПК РФ принципа состязательности сторон, при этом сторонам были предоставлены равные условия для реализации процессуальных прав, суд не ограничивал прав участников процесса по представлению доказательств и исследованию имеющихся доказательств; в судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства в их совокупности; все заявленные стороной защиты многочисленные ходатайства по доводам, идентичным тем, которые приведены в апелляционных жалобах, разрешены судом в установленном законом порядке с надлежащим обоснованием принятых решений, отклонение заявленных ходатайств не препятствовало рассмотрению дела по существу и не влияло на полноту и достаточность представленных доказательств; необоснованных отказов осужденному и его защитнику в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, не допущено.
Замечания на протокол судебного заседания, принесенные осужденным и его защитником, рассмотрены председательствующим судьей в соответствии с требованиями ст.260 УПК РФ и соответствующими постановлениями мотивированно отклонены. Представитель потерпевшей Чернявский А.А., ознакомившись с протоколом судебного заседания, замечания на него не принес.
Из заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов N 675 от 14 ноября 2018 года следует, что Гусев А.А. хроническим психическим расстройством, слабоумием не страдал и не страдает; в период совершения преступления он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими; в момент инкриминируемого ему деяния признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности не обнаруживал. Выводы экспертов о психическом состоянии Гусева А.А. с учетом исследованных материалов дела, касающихся его личности, и обстоятельств совершения им преступления, не вызывают сомнений, а поэтому в отношении инкриминируемого Гусеву А.А. деяния суд обоснованно признал его вменяемым. Судебная коллегия не находит оснований для проведения Гусеву А. А. судебно - психологической экспертизы, поскольку данных о том, что преступление совершено Гусевым А. А. в состоянии аффекта, материалы дела не содержат.
Остальные доводы авторов апелляционных жалоб, сводящиеся фактически к противоречивым выводам о том, что телесные повреждения и последующая смерть от тяжкого вреда здоровью причинены потерпевшей не Гусевым, а иным лицом и что смерть Г. наступила не вследствие причинения вреда иным лицом, а вследствие имеющихся тяжелых заболеваний, аналогичны тем, которые были озвучены стороной защиты в ходе судебного разбирательства по существу. Они были предметом исследования и по ним в судебном решении судом первой инстанций приняты обоснованные и мотивированные решения, сомневаться в законности которых оснований не имеется.
При этом, следует отметить, что приведенные стороной защиты в апелляционных жалобах, в выступлениях осужденного в прениях суда апелляционной инстанции выдержки из материалов дела, показаний допрошенных по делу лиц носят односторонний характер, не отражают в полной мере существо этих документов и оценены осужденным в отрыве от других имеющихся по делу доказательств. Исследованные по делу доказательства необходимо рассматривать и оценивать во всей их совокупности, что и было сделано судом в приговоре. Существенных противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу приговора, не имеется.
При назначении Гусеву А. А. наказания суд в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ учёл характер и высокую степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие наказание и отсутствие отягчающих, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного. Назначенное осуждённому Гусеву А. А. наказание в виде реального лишения свободы судебная коллегия находит справедливым, способствующим решению задач и достижению целей, указанных в статьях 2 и 43 УК РФ, соразмерным содеянному и данным о личности виновного.
Вид исправительного учреждения для отбывания назначенного Гусеву А. А. наказания суд первой инстанции, руководствуясь п. "в" ч.1 ст.58 УК РФ, определилверно.
Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих безусловную отмену приговора, судом первой инстанции не допущено.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
Приговор Невельского городского суда от 15 ноября 2019 года в отношении Гусева А.А. - оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного Гусева А.А., адвоката Гавриловой Е.А., потерпевшей Н.., представителя потерпевшей - адвоката Чернявского А.А. - без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.
Председательствующий - О. А. Корникова
Судьи - С. И. Алексеенко, И. Г. Ольховская
копия верна:
председательствующий - О. А. Корникова
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
