Определение Судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ПЕРМСКОГО КРАЕВОГО СУДА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 22 апреля 2021 года Дело N 22-1662/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда в составе:

председательствующего Литвиновой Л.Г.

судей Паршаковой С.Л., Чащухиной Л.В.

при секретаре Пермяковой Т.В.

с участием прокурора Губановой С.В.

осужденного Сычева Р.А.

адвоката Затонской Е.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием систем видеоконференц-связи уголовное дело апелляционным жалобам осужденного Сычева Р.А. и адвоката Затонской Е.А. на приговор Березниковского городского суда Пермского края от 23 декабря 2020 г., которым

Сычев Роман Александрович, дата рождения, уроженец ****, несудимый,

осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 10 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Решены вопросы об исчислении срока наказания, о зачете времени содержания под стражей, по мере пресечения, по процессуальным издержкам и судьбе вещественных доказательств, а также гражданский иск потерпевшей.

Заслушав доклад судьи Литвиновой Л.Г., изложившей содержание обжалуемого приговора и существо апелляционных жалоб, выступление осужденного Сычева Р.А. и адвоката Затонской Е.А., поддержавших доводы жалоб, мнение прокурора Губановой С.В. об отмене приговора, судебная коллегия

установила:

Сычев Р.А. признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Ц1., опасного для жизни человека, с применением предмета, используемого в качестве оружия, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего. Преступление совершено 9 июня 2020 г. в г.Березники Пермского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе адвокат Затонская Е.А., анализируя нормы действующего уголовного и уголовного-процессуального законов, собранные по делу доказательства, ссылаясь на недоказанность вины Сычева Р.А. в инкриминируемом ему деянии, просит приговор отменить, уголовное дело прекратить.

Отмечает, что в нарушение ст. 307 УПК РФ в приговоре не приведены мотивы, почему отвергнуты доводы стороны защиты о недопустимости показаний свидетелей В., П1., М., Т., Е., Г., а показания свидетелей П2. и К.., С1. в приговоре приведены не в полном объеме.

Обращает внимание, что показания свидетелей Е., Г., данные в ходе предварительного следствия оглашены в нарушение ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ, без согласия стороны защиты и при отсутствии у осужденного возможности оспорить эти показания, кроме того суд не предпринял исчерпывающих мер для обеспечения участия Г. в судебном заседании при наличии информации о его нахождении в г. Березники. Полагает, что суд необоснованно сослался на показания свидетеля Т., которые основаны на предположениях и догадках в связи с его плохим зрением и прохождением описываемых событий в темное время суток, кроме того, они противоречат видеозаписи с камеры наружного наблюдения над входом в торгово-офисный центр, расположенный по адресу: ****, показаниям свидетеля П2. о комплекции осужденного, потерпевшего и свидетеля Е., а также показаниям свидетеля Е. Отмечает противоречия в показаниях свидетелей В., П1., М. на следствии и в суде, которые в момент описываемых событий находились в состоянии опьянения, В., П1. настаивали на показаниях, данных ими в суде, а суд необоснованно в приговоре привел их показания на следствии. Считает, что суд незаконно огласил показания свидетеля М. на следствии в связи с отказом от дачи показаний в суде в отсутствие согласия стороны защиты, которая была лишена возможности задать ей вопросы, ввиду того, что М. имеет проблемы со слухом, ее показания о том, какие разговоры велись осужденным и потерпевшим вызывают сомнения.

Указывает на неточности при изложении в приговоре содержания протокола осмотра предметов от 10 июня 2020 г., отсутствие в протоколе судебного заседания результатов осмотра телефона, принадлежащего осужденному и представленного для осмотра в судебном заседании его отцом - С1.

Обращает внимание на нарушение права Сычева Р.А. на защиту выразившееся в отказах следователя от производства допросов Сычева Р.А., отсутствии подписей Сычева Р.А. и его защитника на уведомлении о предъявлении обвинения, в непредставлении уголовного дела для надлежащего ознакомления и получения консультации стороны защиты, в необоснованных отказах в вызове для допроса свидетеля Ю., запросе видеозаписей на первоначальном носителе, в запросе для осмотра ножа, изъятого с места преступления с тела погибшего.

Оспаривает заключение судебно-криминалистической экспертизы N 241, поскольку ее выводы не аргументированы, отсутствует методика проведения, не дан ответ на вопрос о механизме образования телесного повреждения, неверно определена ориентация концов раны, что ставит под сомнение выводы суда об идентичности исследуемого ножа и раневого канала, а в удовлетворении ходатайств стороны защиты о проведении дополнительной и повторной экспертизы необоснованно отказано. Кроме того, защитник указывает на несоответствие длины раневого канала на теле погибшего длине клинка ножа, которым предположительно Ц1. был нанесен удар, при этом суд, устраняя данное противоречие, основывался на предположениях, не учел указания эксперта о необходимости практического подтверждения для достижения достоверного доказательства возможности причинения раневого канала установленной длины представленным ножом, не проверил доводы стороны защиты относительно пропажи в интересуемый следствие период времени ножа с кухни хостела, в котором проживали осужденный и свидетель Е., с длиной клинка достаточной для нанесения обнаруженного на теле Ц1. ранения.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Сычев Р.А. просит приговор отменить, уголовное дело прекратить. В обоснование своей позиции приводит доводы, аналогичные доводам адвоката, подробно анализируя показания свидетеля Е., который его оговорил с целью избежать привлечения к уголовной ответственности и скрылся за пределами территории РФ, приводит версию о его причастности к совершенному преступлению. Обращает внимание на необходимость проведения очной ставки между ним и свидетелем Е. в целях устранения противоречий в их показаниях, а также дополнительно указывает об оказываемом на него давлении со стороны следователя, выразившееся в том, что следователь заставил его написать отказ от дачи показаний. Кроме того, автор жалобы просит обратить внимание на тот факт, что следователем представлены неполные записи с камер видеонаблюдения, они охватывают лишь период времени с 00:30 до 02:00, хотя скорая помощь прибыла на место происшествия после 02:00; не представлены записи с камер наружного наблюдения, расположенных на здании по адресу: ****, хотя из протокола осмотра места происшествия видно, что дорожка вещества бурого цвета попадает в объектив расположенной на этом здании камеры.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

По данному делу такое нарушение уголовно-процессуального закона допущено. Показания неявившихся в суд первой инстанции свидетелей Е. и Г., данные ими в ходе предварительного следствия, были оглашены судом первой инстанции в нарушение ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ, поскольку в предыдущих стадиях производства по делу осужденному Сычеву Р.А. не была предоставлена возможность оспорить эти доказательства предусмотренным законом способом, о чем обоснованно указано в апелляционных жалобах.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора ссылку на показания свидетелей Е. и Г., данные ими в ходе предварительного следствия. Однако это не свидетельствует о незаконности постановленного приговора в целом и о непричастности осужденного Сычева Р.А. к совершению преступления, поскольку его виновность подтверждается другими доказательствами, анализ которых содержится в приговоре.

В основу приговора судом правильно положены показания свидетелей Т., М., П1., В., К.., П2., которые являются подробными, последовательными, подтверждаются другими доказательствами и согласуются друг с другом. Имеющиеся неточности в показаниях данных свидетелей в силу давности произошедших событий, физического состояния и особенностей восприятия были устранены судом первой инстанции как путем оглашения показаний, данных в ходе предварительного расследования, которые свидетели подтвердили в судебном заседании, так и путем выяснения обстоятельств происшедшего у допрашиваемых лиц в суде, при этом судебная коллегия учитывает отсутствие существенных противоречий в показаниях свидетелей в суде и на следствии, которые могли бы повлиять на правильность выводов суда и, следовательно, на законность постановленного приговора.

Вопреки доводам стороны защиты сам по себе факт нахождения свидетелей М., П1., В. в день совершения преступления в состоянии опьянения, не свидетельствует о нахождении их в таком состоянии при допросе на предварительном следствии, поэтому препятствий для оглашения данных показаний у суда первой инстанции не имелось. Данных о нахождении свидетелей М., П1. в суде в состоянии опьянения не установлено, сами свидетели данный факт отрицали. Показания свидетеля М. на следствии оглашены судом на основании ч. 4 ст. 281 УПК РФ в связи с ее отказом дать показания, согласия сторон при этом не требуется. Каких-либо возражений от осужденного и его адвоката при разрешении вопроса об освобождении свидетеля М. от дальнейшего присутствия в зале судебного заседания не поступило, что подтверждается аудиопротоколом, поэтому доводы стороны защиты о том, что она была лишена возможности задать свидетелю М. вопросы, нельзя признать состоятельными.

Так, на основе анализа показаний свидетелей М., П1., В., П2. и К.. судом первой инстанции правильно установлены причины возникшего между потерпевшим и осужденным конфликта (пропажа у потерпевшего акустической колонки, у свидетеля М. - велосипеда); обстоятельства, связанные с поиском данного имущества и возвратом М. принадлежащего ей велосипеда; сведения о предметах одежды, позволяющих идентифицировать личность осужденного, и особых приметах - бейсболка и наколки на руках, о комплекции осужденного, который выше потерпевшего и свидетеля Е.

Показания перечисленных свидетелей согласуются с показаниями свидетеля Т. о том, что среди мужчин, за которыми с балкона второго этажа своего дома, обращенного к дому N 1 по ул. **** г. Березники, он наблюдал, мужчина в бейсболке был выше ростом. Кроме того, данный свидетель пояснил, что через какое-то время двое мужчин, один из которых был в бейсболке и выше ростом второго, отошли на освещенный со стороны проезжей части ул. **** участок между домами N 1 и N 11, а третий мужчина остался при этом стоять в темноте под его окнами, никакого беспокойства не проявлял. Двое отошедших о чем-то поговорили, после чего мужчина без головного убора ушел за дом N 1, а мужчина в бейсболке вернулся к человеку, ожидавшему в темноте, они разговаривали, после чего мужчина в бейсболке резко отшатнулся от собеседника, а тот закричал, что его проткнули ножом.

Вопреки доводам стороны защиты свидетель Т. пояснил об обстоятельствах, очевидцем которых он был, поэтому предусмотренных ст. 75 УПК РФ оснований для признания его показаний недопустимым доказательством не имеется. Какой-либо заинтересованности в исходе дела и мотивов для оговора осужденного свидетелем Т. не установлено.

Доводы стороны защиты о недостоверности показаний свидетеля Т. со ссылкой на содержание видеозаписи с камер наблюдения снаружи и внутри торгово-офисного центра по адресу: ****, не могут быть приняты во внимание, поскольку указанные записи малоинформативны, непосредственно момент нанесения удара ножом потерпевшему Ц1. в них не зафиксирован, по сути, они подтверждают лишь показания допрошенных по делу лиц о их перемещениях ночью 9 июня 2020 г. Доводы стороны защиты о том, что видеозаписи смонтированы и сфальсифицированы, являются голословными, а зафиксированный на записи промежуток времени, с учетом указанных выше обстоятельств и регистрации вызова скорой помощи в 02:04, вопреки мнению защиты, не свидетельствуют о непричастности Сычева Р.А. к преступлению.

Из показаний допрошенных судом апелляционной инстанции в качестве свидетелей следователя Ш., оперуполномоченного Ю. следует, что данные видеозаписи были изъяты у директора офисного центра по адресу: **** оперуполномоченным Ю., который в соответствии с законодательством об оперативно-розыскной деятельности и ведомственными приказами после поступления сообщения о преступлении с другими сотрудниками полиции проводил оперативно-розыскные мероприятия для установления обстоятельств преступления, при этом запись на диск была осуществлена владельцем видеокамеры. Дальнейшее изъятие видеозаписи следователем оформлено соответствующим протоколом выемки, объективных данных, позволяющих усомниться в законности данного следственного действия, материалы уголовного дела не содержат.

Кроме того, свидетель Ю. пояснил, что записи с видеокамеры, расположенной на здании по адресу: **** им просматривались, на них зафиксированы торец здания по адресу: **** и неосвещенный двор. В связи с отсутствием по причине темного времени суток на записи событий, касающихся совершенного преступления, данная видеозапись не изымалась, каких-либо иных камер наружного наблюдения не имелось.

Показания данного свидетеля подтверждаются исследованными судебной коллегией ответами директора Березниковского техникума профессиональных технологий от 13 апреля 2021 г. и руководителя Агентства по делам юстиции и мировых судей Пермского края от 31 марта 2021 г., согласно которым на здании по адресу: ****, находящемся в оперативном управлении техникума, установлена камера видеонаблюдения, которая осуществляет обзор территории между двумя зданиями по ул. ****, 1 и ул. ****, 11, со сроком хранения видеозаписей в течение 40 дней; Агентством по делам юстиции и мировых судей Пермского края уличные камеры видеонаблюдения на здании по указанному адресу, в котором часть помещений занимают судебные участки мировых судей Березниковского судебного района Пермского края, не устанавливались.

Из протокола осмотра места происшествия, показаний свидетелей П2., К.. следует, что в комнате хостела, где проживал Сычев Р.А., под подушкой на кровати последнего обнаружен складной нож с черной рукояткой, похожий, по мнению указанных свидетелей, на нож, принадлежащий осужденному. Данный нож был осмотрен и признан вещественным доказательством.

Версия стороны защиты о том, что в момент совершения преступления нож осужденного находился в комнате хостела, со ссылкой на показания свидетеля К.. в судебном заседании судом первой инстанции проверена и обоснованно отвергнута, поскольку опровергается не только показаниями указанного свидетеля на следствии, но и показаниями свидетеля П2., заключениями судебно-медицинской и медико-криминалистической экспертизы.

Сопоставление протокола осмотра места происшествия, в ходе которого был изъят нож с черной рукояткой, протокола его осмотра, заключения судебно-биологической экспертизы, заключения медико-криминалистической экспертизы не свидетельствует о возможности подмены данного вещественного доказательства, в том числе с учетом показаний Сычева Р.А., подтвердившего принадлежность данного вещественного доказательства ему после его обозрения в судебном заседании.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта N 622 причиной смерти потерпевшего Ц1. послужило колото-резаное ранение грудной клетки, которое квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, образовалось от одного ударного воздействия орудием с колюще-режущими свойствами типа односторонне заточенного клинка ножа длиной не менее 11-12 см.

Из заключения медико-криминалистической экспертизы N 241мко следует, что колото-резаное ранение было причинено предметом, обладающим колюще-режущим действием типа клинка ножа, имеющего обух "П"-образного поперечного сечения, толщиной около 2 мм, острие, образованное схождением скоса обуха и скругления лезвия и, вероятно, расположенного вблизи обуха, лезвие с 2-сторонней заточкой режущей кромки, ориентировочной шириной погруженной части клинка около 19-23 мм, предполагаемой длиной погруженной части клинка (с учетом длины раневого канала по данным заключения N 622) около 110-120 мм. При сравнительном идентификационном исследовании истинного колото-резаного повреждения и экспериментальных, нанесенных клинком складного ножа с черной рукояткой, изъятого с места происшествия по месту жительства Сычева Р.А., установлены сходства отображения общегрупповых и некоторых узкогрупповых морфологических свойств. При этом различие в длине раневого канала, установленного при исследовании трупа пострадавшего, и длины клинка ножа может быть объяснено теоретическими положениями сравнительной трасологической идентификации. Для достоверного доказательства возможности причинения раневого канала установленной длины представленным клинком требуется практическое подтверждение с учетом условий и обстоятельств, лежащих в основе конкретной версии, выдвигаемой участниками произошедшего события.

Допрошенная в суде апелляционной инстанции эксперт Р. пояснила, что при исследовании истинного колото-резаного повреждения и экспериментальных, нанесенных клинком складного ножа с черной рукояткой, ею установлены сходства отображения общегрупповых и некоторых узкогрупповых морфологических свойств на основании отсутствия существенных различий, что свидетельствует о том, что повреждение на представленном на экспертизу макропрепарате могло быть причинено клинком ножа с черной рукояткой. Категоричный вывод по следообразующим характеристикам мог быть дан только при выявлении в истинном повреждении индивидуальных морфологических свойств, которые должны были отразиться и на экспериментальных образцах, однако этих свойств при проведении экспертизы не установлено. Разницу между длиной раневого канала, установленной при исследовании трупа, и длиной клинка ножа с черной ручкой можно объяснить Теоретическими основами руководства под редакцией профессора Томилина, который указывает, что при ударе ножом грудная клетка способна вдавливаться на 1-4 см, однако это несоответствие не влияет на установленное сходство общегрупповых и узкогрупповых морфологических свойств образовавшихся следов. Указывая о практическом подтверждении, она имела ввиду полное воссоздание условий нанесения потерпевшему удара именно ножом с черной ручкой, с использованием человека такого же роста, комплекции, воссоздания позы и условий причинения ранения, что, по ее мнению, невозможно.

Допрошенный по ходатайству стороны защиты специалист С2. отметил имеющиеся недостатки экспериментальной части заключения N 241мко относительно материала для сравнения, отсутствия на экспериментальных образцах следов от шпеньков, противоречия с заключением N 622 относительно ориентации концов раны, длины раневого канала и длины клинка, которым она могла быть причинена, а также противоречия в заключении, касающиеся ширины обуха предмета, которым причинено ранение, и ножа с черной ручкой, ширины погруженного клинка предмета и ножа с черной ручкой.

При этом отмеченные специалистом недостатки экспериментальной части заключения относительно материала для сравнения противоречат содержанию заключения. Отсутствие на экспериментальных образцах следов от шпеньков не противоречит заключению N 241 мко в части исследования представленного на экспертизу лоскута кожи потерпевшего, на котором таких следов также не обнаружено. Мнение стороны защиты о том, что такие следы от шпеньков обязательно должны были образоваться, не может ставить под сомнение выводы эксперта. Отмечая противоречия в заключениях в части ориентации концов раны, специалист указывает, что это может влиять только на решение вопроса о положении ножа в руке нападавшего вверх либо вниз обухом. Ссылка на противоречия между параметрами предполагаемого орудия преступления и ножа с черной рукояткой относительно ширины обуха и ширины погруженного клинка при наличии результатов нанесения трех экспериментальных повреждений ножом с черной рукояткой, согласно которым длина полученных повреждений совпадает с длиной истинного повреждения, а со стороны действия обуха по всех случаях отобразились косые "П"-образные концы, соответствующие по ширине истинному повреждению, не может свидетельствовать о наличии каких-либо противоречий и недостатков в выводах эксперта.

Оценивая показания специалиста С2. и его письменные пояснения, судебная коллегия также учитывает, что в отличие от эксперта, специалист исследования не проводил, а содержащиеся в его показаниях и письменных пояснениях сведения не опровергают выводы, изложенные в заключении N 241мко, и не свидетельствуют об ином механизме образования имевшегося у потерпевшего ранения, от которого наступила его смерть, фактически они сводятся к оценке заключения эксперта, что противоречит положениям ч. 1 ст. 58, ст. 88 УПК РФ.

Доводы стороны защиты об отсутствии в заключении ответа на поставленный следователем вопрос о механизме образования повреждения противоречат содержанию заключения, в частности п. 2 выводов.

Таким образом, судебная коллегия не усматривает оснований сомневаться в обоснованности заключения медико-криминалистической экспертизы, поскольку оно соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, является полным, научно обоснованным, выполнено экспертом, имеющим достаточный стаж работы, с указанием проведенных исследований и их результатов на основе представленных следователем материалов, каких-либо оснований сомневаться в правильности выводов эксперта не имеется, противоречий в выводах эксперта также не усматривается.

Предусмотренных ст. 207 УПК РФ оснований для назначения повторной экспертизы, о чем ставился вопрос стороной защиты, не имеется, также как и предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для признания заключения эксперта недопустимым доказательством.

Кроме того, суд апелляционной инстанции отмечает, что все имеющиеся в деле заключения экспертов оценены судом первой инстанции в совокупности с другими доказательствами по делу, без придания им заранее установленной силы, и в своей совокупности подтверждают выводы суда первой инстанции о причинении потерпевшему колото-резанного ранения орудием с колюще-режущими свойствами типа клинка ножа, от которого впоследствии наступила смерть потерпевшего.

Оснований для признания незаконным отказа суда первой инстанции в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании и обозрении ножа с коричневой ручкой, изъятого с тела потерпевшего в сложенном состоянии, судебная коллегия не усматривает. Согласно заключению судебно-биологической экспертизы и заключению медико-криминалистической экспертизы на данном ноже следов крови и пота не обнаружено, при сравнительном идентификационном исследовании истинного колото-резаного повреждения на лоскуте кожи с тела потерпевшего и экспериментальных, нанесенных клинком складного ножа с коричневой ручкой, изъятого из руки трупа Ц1., выявлены существенные различия в отображении следообразующих характеристик, поэтому данный нож исключен из числа предполагаемых орудий травматизации. Доводы стороны защиты о том, что для производства экспертиз был представлен иной нож, противоречат материалам дела, показаниям и расписке потерпевшей Ц2. о получении принадлежащего ее мужу складного ножа с коричневой ручкой. Данных об использовании каким-либо образом указанного ножа потерпевшим в конфликте с осужденным в уголовном деле не имеется, сам осужденный также об этом не указывал. Таким образом, данный нож не обладает необходимым для доказательства свойством относимости, основания для его истребования и обозрения в суде и, следовательно, для приведения сведений о нем в приговоре, отсутствовали.

Версия стороны защиты о совершении преступления с использованием иного ножа, пропавшего с кухни хостела, судом первой инстанции обоснованно отвергнута, поскольку обстоятельства, дата и время исчезновения данного ножа не установлены, данный нож не изымался.

Вопреки доводам стороны защиты, показания свидетеля С1. о непричастности осужденного к преступлению получили свою оценку в приговоре и обоснованно отвергнуты, поскольку опровергаются исследованными по делу доказательствами, а сам С1. не являлся очевидцем преступления. В протоколе судебного заседания отражен факт обозрения принадлежащего осужденному телефона при допросе свидетеля С1., содержащаяся в нем информация озвучена свидетелем, однако эти сведения не подтверждают и не опровергают причастность Сычева Р.А. либо иных лиц к преступлению и оснований для их приведения в приговоре не имелось.

Иных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, о которых указывает сторона защиты, судебная коллегия также не находит.

Так, исходя из положений ст.ст. 15, 244 и 274 УПК РФ, обязанность по представлению доказательств возложена на стороны, при этом каждая сторона определяет очередность исследования своих доказательств независимо от решения суда. Стороной обвинения было предложено начать исследование доказательств с допроса потерпевшей, свидетелей, решить вопрос об оглашении показаний неявившихся свидетелей, исследовать материалы дела и допросить подсудимого, при этом возражений от участников процесса против такого порядка не поступило, что подтверждается аудиопротоколом. Наличие в данном случае отдельного судебного решения по оглашению тех или иных письменных доказательств стороны обвинения не является обязательным и не свидетельствует о нарушении принципов судопроизводства.