Постановление Сахалинского областного суда от 26 февраля 2021 года №22-1609/2020, 22-13/2021

 
САХАЛИНСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
 
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
 
от 26 февраля 2021 года Дело N 22-13/2021
Суд апелляционной инстанции под председательством судьи Сахалинского областного суда Халиуллиной В.В.,
при помощниках судьи Седовой С.П., Орловой Н.Г.,
с участием:
прокуроров Тулисовой Н.Н., Втулкина А.В.,
осужденного Мазитова А.Р. и его защитника - адвоката Крючкова В.В.,
рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные представление государственного обвинителя Мащикевич А.А., жалобы потерпевшей С.А.Р., представителя потерпевшего К.Н.Н., защитника осужденного Мазитова А.Р. - адвоката Крючкова В.В. на приговор Ногликского районного суда от 28 сентября 2020 года, по которому
Мазитов Азамат Рифович, <данные изъяты>
осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ к 3 годам 2 месяцам лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, сроком на 3 года.
На основании ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 4 года с возложением дополнительных обязанностей согласно приговору.
Гражданский иск, заявленный прокурором Ногликского района Сахалинской области, в интересах Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования удовлетворен, с АО "Самотлорнефтепромхим" в пользу Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования взыскано 134079 рублей.
Изучив содержание приговора, доводы апелляционных представления и жалоб, выслушав мнение сторон, суд апелляционной инстанции
установил:
По приговору Ногликского районного суда от 28 сентября 2020 года Мазитов А.Р. признан виновным и осужден за нарушение ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего В.С.О. и причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей С.А.Р., при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Не согласившись с приговором, государственный обвинитель Мащикевич А.А. принесла апелляционное представление, в котором указывает:
Назначенное осужденному наказание не может быть признано соразмерным содеянному и отвечающим принципу справедливости, является необоснованным вследствие чрезмерной мягкости;
Наказание с применением ст. 73 УК РФ не соответствует характеру и степени общественной опасности содеянного, обстоятельствам его совершения и личности виновного;
Судом не в полной мере учтены данные, характеризующие личность осужденного, который ранее неоднократно привлекался к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения, что отрицательно его характеризует его как участника дорожного движения при управлении источником повышенной опасности;
Суд не учел характер и размер наступивших последствий, в результате ДТП погиб молодой человек, а здоровью потерпевшей причинен тяжкий вред; гибелью В.С.О. его матери и девушке причинены неизгладимые моральные страдания;
Судом не учтено мнение потерпевших, настаивавших на строгом реальном лишении свободы;
Просит изменить приговор, назначив наказание в виде лишения свободы без применения ст. 73 УК РФ.
В апелляционной жалобе потерпевшая С. А.Р. также не согласна с назначенным осужденному наказанием, считая:
По поведению осужденного видно, что он не раскаялся и не сожалеет о тех последствиях, которые наступили по его вине;
Мазитов А.Р. не признал вину, заявив о неисправности автомобиля, что опровергается исследованными доказательствами;
Дает неправдивые показания, чтобы избежать ответственности;
Не согласна с признанием в качестве смягчающего наказание обстоятельства, перечисление денежных средств в размере 15000 рублей, поскольку ни физический ни моральный вред ей заглажен быть не может; потеряла близкого любимого человека, с которым планировал связать свою жизнь.
В апелляционной жалобе представитель потерпевшего К.Н.Н.. указывает:
суд не учел отношение осужденного к предъявленному обвинению и совершенному преступлению, который вину не признал, в содеянном не раскаялся;
данное ДТП вызвало большой резонанс среди жителей Охинского и Ногликского районов;
Мазитов А.Р. после совершенного преступления не позвонил потерпевшей, как матери, извинения не принес, помощь в организации похорон не предложил;
ранее осужденный привлекался к административной ответственности за нарушение правил Дорожного движения, то есть не соблюдал все меры безопасности, что и привело к страшным последствиям в виде смерти;
суд необоснованно признал смягчающим наказание обстоятельством - дачу признательных показаний на стадии предварительного расследования уголовного дела, поскольку в судебном заседании вину не признал;
необоснованно признал смягчающим обстоятельством наличие матери пенсионного возраста, поскольку последняя не находится у него на иждивении;
необоснованно учел в качестве смягчающего наказание обстоятельства, перечисление денежных средств в размере 15000 рублей, которые не могут загладить моральный вред, причиненный в результате гибели сына;
назначив осужденному условное наказание, суд не восстановил социальную справедливость, не учтя чувства и переживания матери погибшего сына;
просит назначить осужденному реальное лишение свободы.
В апелляционной жалобе адвокат Крючков В.В., цитируя нормы уголовно-процессуального закона, считает приговор основанным на предположениях, неправильной оценке исследованных доказательств;
в качестве доказательств, подтверждающих виновность Мазитова А.Р., суд основывается на заключениях экспертов N от ДД.ММ.ГГГГ, N от ДД.ММ.ГГГГ, полученных с нарушением уголовно-процессуального закона и ФЗ РФ " О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ";
свидетель С.С.В. давал неправдивые показания относительно обстоятельств дела: осмотра записей видеорегистратора и оказания давления на осужденного;
суд не оценил прослушанную в судебном заседании аудиозапись разговора между осужденным и С.С.В., на котором зафиксирован факт оказания последним давления на Мазитова А.Р. и склонения его к даче признательных показаний;
оспаривает допустимость признательных показаний Мазитова А.Р. в ходе предварительного следствия в связи с недозволенными методами расследования;
просит приговор отменить, оправдав Мазитова А.Р.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных представления и жалоб, заслушав аргументы сторон, высказанные в настоящем судебном заседании, суд апелляционной инстанции признает, что расследование уголовного дела по обвинению Мазитова А.Р. проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, с соблюдением всех прав участников уголовного судопроизводства, с учетом принципа состязательности и равенства сторон.
Приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РФ и основан на правильном применении уголовного закона (ч. 2 ст. 297 УПК РФ).
Как видно из протокола судебного заседания, все представленные суду доказательства исследованы в полном объеме. Председательствующий судья создал сторонам все необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Осужденный и его защитник активно пользовались правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов.
Виновность Мазитова А.Р. в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств: показаниями потерпевшей С.А.Р., являвшейся очевидцем дорожно-транспортного происшествия об обстоятельствах последнего, в результате которого она получила тяжкий вред здоровью, а ее молодой человек - В.С.О. - погиб; показаниями свидетелей С.О.С., Р.М.С., Д.А.Ф. об обстоятельствах фиксации последствий дорожно-транспортного происшествия; показаниями свидетелей Б.Р.М., М.А.В., С.С.В., принимавших участие в проведении следственных действий по делу; протоколами осмотра места происшествия и схемой дорожно-транспортного происшествия; заключениями экспертов, согласно которым в рассматриваемом происшествии водителю Мазитову А.Р. следовало руководствоваться требованиями пп. 9.10 Правил дорожного движения РФ, а также об исправности автомобиля под управлением последнего, другими доказательствами, изложенными в приговоре.
Эти доказательства получили оценку в соответствии с правилами ст. 87, 88 УПК РФ. Оснований не доверять им, в том числе по доводам апелляционной жалобы адвоката, у суда не имелось, поскольку получены они с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, последовательны, в целом непротиворечивы и согласуются между собой. Оснований для оговора осужденного не установлено.
Таким образом, правильно установив фактические обстоятельства дела, суд верно признал Мазитова виновным в совершении инкриминируемого деяния и квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 264 УК РФ, надлежащим образом мотивировав свое решение.
Суд правильно указал, что дорожно-транспортное происшествие явилось результатом несоблюдения требований п. 9.10 Правил дорожного движения водителем Мазитовым А.Р., поскольку он, управляя автомобилем, проявив преступную небрежность, не соблюдая необходимый боковой интервал, обеспечивающий безопасность движения, выехал на грунтовую обочину и в момент возвращения на проезжую часть, не справился с управлением, допустил занос последующим выездом на полосу встречного движения, и столкновение со встречным автомобилем под управлением В.С.О., двигавшимся по автодороге в северном направлении (по своей полосе).
При этом суд обоснованно пришел к выводу о нарушении Мазитовым А.Р. Правил дорожного движения, в результате чего произошло столкновение транспортных средств, а также о наличии причинно-следственной связи между допущенными нарушениями и наступившими последствиями в виде смерти В.С.О. и причинения тяжкого вреда здоровью С.А.Р. Суждение защитника об ином характере образования дорожно-транспортного происшествия основано на неверном понимании, в силу которой непосредственной причиной столкновения в данном случае являлись именно действия Мазитова А.Р., нарушившего Правила дорожного движения.
Приведенные защитником доводы со ссылкой на материалы уголовного дела, показания осужденного, заключение экспертов и специалистов носят односторонний характер и оценены в отрыве от других доказательств.
Судом первой инстанции исследованные доказательства правильно рассмотрены и оценены во всей их совокупности; существенных противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными в основу приговора, не имеется.
Сомневаться в достаточности данных, отображенных на схеме дорожно-транспортного происшествия, использованных в качестве исходных при назначении автотехнической экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ, у суда не имелось, не находит причин для этого и суд апелляционной инстанции.
В частности, вопреки доводам защитника, изложенные во 2 пункте исходных данных заключения эксперта сведения о 24 м и 1 метре, заимствованы из схемы дорожно-транспортного происшествия при фиксации следов движения автомобиля КАМАЗа по грунтовой обочине и возвращения на проезжую часть (т. N).
Таким образом, доводы о том, что заключение автотехнической экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ является недостоверным, а исходные данные, послужившие основанием для выводов, представлены следователем без учета всех доказательств, имеющихся в уголовном деле, являются несостоятельными и ничем объективно не подтверждены. Заключение эксперта в совокупности с исследованными доказательствами не противоречит установленным судом фактическим обстоятельствам.
В виду выдвинутой осужденным Мазитовым А.Р. версии о неисправности автомобиля КАМАЗа, которым он управлял, ставшей причиной дорожно-транспортного происшествия, органом предварительного следствия для проверки состоятельности доводов осужденного назначено проведение судебной автотехнической экспертизы, выводами которой автомобиль КАМАЗ признан технически исправным (заключение N от ДД.ММ.ГГГГ).
Не соглашаясь с заключением эксперта, защитник полагает данное доказательство недопустимым, приводя доводы, свидетельствующие, по его мнению, об этом.
Вопреки таковым, судом апелляционной инстанции установлено, что заключение судебной автотехнической экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ оформлено надлежащим образом, соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ и ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", получено в соответствии с требованиями норм УПК РФ, эксперт предупреждался об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, ему были разъяснены положения ст. 57 УПК РФ, экспертное исследование проведено на основании постановления следователя, в пределах поставленных вопросов, входящих в компетенцию эксперта, имеющего соответствующее образование, квалификацию и стаж работы.
Выводы эксперта непротиворечивы, научно обоснованы, мотивированы, каких-либо сомнений и неясностей не содержат, в связи с чем оснований сомневаться в их достоверности не имеется.
Доводы защитника о том, что экспертом нарушены положения, запрещающие ему самостоятельный сбор доказательств, также не могут быть признаны обоснованными.
В соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 57 УПРК РФ эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования.
Вместе с тем, как пояснил эксперт Ж.А.Ф. в судебном заседании суда апелляционной инстанции, предусмотренные законом правила он не нарушил, поскольку получил дополнительные материалы от следователя и исключительно в целях проведения полного и объективного исследования.
Положения п. 2 и 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ наделяют эксперта правом ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, и отказаться от дачи заключения, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения.
Таким образом, отсутствие в постановлении о назначении экспертизы сведений о предоставлении в распоряжение эксперта материалов дела, не исключало возможность их предоставления для исследования экспертом в последующем.
Согласно журналу поступления в ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России, постановление следователя С.В. о назначении судебной автотехнической экспертизы по уголовному делу по факту дорожно-транспортного происшествия с участием водителей В. и Мазитова, зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ за N, поручено Е.А.В., в ДД.ММ.ГГГГ получены дополнительные материалы, а ДД.ММ.ГГГГ заключение и копии материалов дела направлены и получены органом следствия ДД.ММ.ГГГГ.
Полученные сведения согласуются с показаниями эксперта Ж.А.Ф. в судебном заседании о том, что копии материалов и флешноситель с цветными фотофайлами ему были переданы следователем в ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, когда эксперт прибыл для осмотра автомобиля КАМАЗ, о чем он также сделал запись в имеющейся в наблюдательном производстве копии постановления о назначении экспертизы.
Вопреки доводам защитника, материалы дела содержат сведения о дополнительных документах, поступивших в производство эксперта, в том числе с указанием количества листов, что перечислено в заключении эксперта.
При чем на достоверность сделанных экспертом выводов по результатам проведенной экспертизы точная дата получения дополнительных материалов экспертом: ДД.ММ.ГГГГ или ДД.ММ.ГГГГ, не влияет.
В судебном заседании апелляционной инстанции с участниками процесса в присутствии эксперта Ж.А.Ф. осмотрены файлы с фотографиями, сделанными следователем с места дорожно-транспортного происшествия, приобщенные к материалам уголовного дела в судебном заседании первой инстанции ДД.ММ.ГГГГ, сверив которые эксперт Ж.А.Ф. подтвердил, что именно указанные файлы он дополнительно получил от следователя, и использовал при исследовании.
Как следует из пояснений осужденного Мазитова А.Р. в суде апелляционной инстанции, факт того, что приложенные в обоснование заключения эксперта фотографии, в том числе со следами шин, сделаны с осмотра места дорожно-транспортного ДТП, им не оспаривается.
Каких-либо оснований полагать, что указанные файлы не имеют отношение к рассматриваемому вопросу, не имеется. Все приведенные в описательной части заключения экспертизы фотографии представлены осужденному для сравнения и изучения, в том числе в судебном заседании апелляционной инстанции, и последним не оспорены.
Принимая во внимание вышеизложенное, суд апелляционной инстанции не усматривает оснований признать недопустимым доказательством заключение эксперта N от ДД.ММ.ГГГГ, в том числе по доводам, изложенным в жалобе и в выступлениях стороны защиты.
В судебном заседании эксперт подтвердил достаточность представленных ему материалов, необходимых для дачи заключения, после поступления последних.
Доводы стороны защиты о недопустимости исследования дополнительных материалов экспертом ввиду их получения экспертом в нарушение запрета, предусмотренного п. 2 ч. 4 ст. 57 УПК РФ, объективно не подтверждены. Личной заинтересованности указанного эксперта в исходе дела судебными инстанциями не установлено.
Таким образом, использование экспертом фотографий, полученных им, по мнению защиты, не процессуальным путем, не указывает на наличие оснований для признания заключения недопустимым доказательством.
Оценивая доводы защитника, в части того, что производство экспертизы следователем С. поручалось в ООО "Дальневосточный экспертно-правовой центр", суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.
Согласно положениям ч. 2 ст. 195 УПК РФ судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями.
В соответствии с п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 года N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", в тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в ст. 70 УПК РФ, то есть когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступать в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, вуза, иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование. В определении (постановлении) о назначении экспертизы суду следует мотивировать поручение исследований экспертным учреждениям либо конкретному лицу.
Таким образом, п. 5 данного Постановления определяет последовательность производства экспертиз: в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающим определенную территорию, при невозможности проведения экспертизы в этом учреждении, производство экспертизы поручается государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, и только потом негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении.
Как следует из показаний следователя С.С.В., в рамках расследования уголовного дела в отношении Мазитова А.Р., ДД.ММ.ГГГГ назначил судебную автотехническую экспертизу в государственное экспертное учреждение ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России, направив копию постановления в указанное учреждение. Позднее из указанного учреждения поступил звонок о том, что в постановлении при поручении проведения экспертизы допущена ошибка, которая им была незамедлительно исправлена путем вынесения нового постановления о поручении проведения экспертизы экспертами ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России, с которым ознакомлены все участники уголовного судопроизводства, и копия которого повторно направлена в указанное учреждение.
Указанные показания свидетеля нашли свое подтверждение в материалах уголовного дела, в котором в т. 1 л.д. 139 - 141 наличествует постановление о назначении судебной автотехнической экспертизы, производство которой следователем поручено экспертам ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России.
При таких обстоятельствах, оснований полагать, что производство указанной экспертизы поручалось экспертам иного учреждения, тем более коммерческого и за пределами Сахалинской области, у суда не имеется.
Кроме того, по смыслу уголовно-процессуального закона, необходимость указания в постановлении о назначении экспертизы наименования экспертного учреждения (пункт 60 статьи 5 УПК РФ), в котором должна быть произведена экспертиза, обусловлена обеспечением реализации участвующими в деле лицами их права на отвод эксперта (статья 70, пункт 2 части 1 и часть 2 статьи 198 УПК РФ), поскольку по ходатайству указанных лиц следователь обязан сообщать фамилию, имя, отчество эксперта, которому руководителем государственного судебно-экспертного учреждения поручено производство экспертизы.
Как следует из материалов дела, каких-либо ходатайств от участников уголовного судопроизводства по данному вопросу не поступало.
После назначения экспертизы, стороны своевременно ознакомлены с постановлением, а в последующем и с заключением. Каких-либо сведений, свидетельствующих о невозможности экспертом Ж.А.Ф. производства экспертизы, сторона защиты в ходе предварительного следствия, в суде первой инстанции не представила.
Вопреки доводам защитника, каких-либо оснований полагать, что в действительности проведение экспертизы назначено в иное учреждение, у суда не имеется.
Кроме того, как следует из дополнительно исследованных судом апелляционной инстанции материалов дела: журнала зарегистрированной корреспонденции, а также наблюдательного производства, постановление о назначении экспертизы следователя С. от ДД.ММ.ГГГГ направлено и поступило в ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России, где было зарегистрировано ДД.ММ.ГГГГ за N, руководителем учреждения передано Е.А.В., которым поручено выполнение экспертизы эксперту Ж.А.Ф.
Таким образом, факт направления постановления следователя о назначении экспертизы в адрес ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России и принятие его к производству данным учреждением, опровергает доводы защитника в указанной части.
Кроме того, наличие в наблюдательном производстве ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России копии постановления о назначении экспертизы с выполненными поправками чернилами синего цвета в части зачеркивания адресата ООО "Дальневосточный экспертно-правовой центр", при наличии свидетельств о регистрации постановления в ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России и принятие руководителем Учреждения к производству экспертизы, позволяет говорить о технической ошибке следователя при указании иного экспертного учреждения, и, само по себе, не является основанием для признания результатов производства экспертизы недопустимыми.
Представленные стороной защиты светокопии фотографий постановления о назначении экспертизы: черно-белые, выполненные Мазитовым А.Р., и цветные - выполненные адвокатом Фархуллиным Ф.Н., с приложенными атрибутами файла, не опровергают выводы суда апелляционной инстанции, как и не подтверждают версию стороны защиты о произведенных следователем манипуляций с уголовным делом, а именно фальсификации постановления о назначении экспертизы после выполнения требований, предусмотренных ст. 217 УПК РФ.
Из материалов уголовного дела следует, что осужденный Мазитов А.Р. и его защитник - адвокат Фархуллин Ф.Н. с постановлением о назначении экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ ознакомились ДД.ММ.ГГГГ, то есть после поступления таковой в ФБУ Сахалинской ЛСЭ Минюста России ДД.ММ.ГГГГ и исправления допущенной опечатки.
Указанное позволяет суд усомниться в том, что представленные фото сделаны после указанной даты.
Приложенные к фотографиям атрибуты файла данный вывод не опровергают в силу содержания сведений о различных датах осуществления фото, которые не сопоставимы со следственными действиями, на которые указывает сторона защиты, и при которых возможно было выполнить указанные фото, либо свидетельствуют о том, что содержащиеся в атрибутах даты не соответствуют действительности.
В частности, исходя из атрибутов файла к цветным фотографиям, последние сделаны ДД.ММ.ГГГГ, тогда как уголовное дело после ознакомления с ним ДД.ММ.ГГГГ направлено следователем прокурору для утверждения обвинительного заключения и находилось в его производстве до ДД.ММ.ГГГГ (т. N), что исключает осуществление его фотографирования стороной защиты ДД.ММ.ГГГГ.
Вопреки доводам жалобы, суд апелляционной инстанции не может признать и в качестве доказательства, способного опровергнуть выводы заключений судебных автотехнических экспертиз N от ДД.ММ.ГГГГ, N от ДД.ММ.ГГГГ, представленный стороной защиты "Акт экспертного исследования", а фактически заключение специалистов N от ДД.ММ.ГГГГ (далее по тексту заключение специалистов).
В силу ч. 1, 2 ст. 80 УПК РФ заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу или сторонами. Показания эксперта - сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения в целях разъяснения или уточнения данного заключения в соответствии с требованиями ст. 205 и 282 УПК РФ.
Исходя из положений ч. 1 ст. 58 УПК РФ, специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.
В соответствии с ч. 3, 4 ст. 80 УПК РФ заключение специалиста - представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами; показания специалиста - сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснение своего мнения в соответствии с требованиями ст. 53, 168 и 271 УПК РФ.
При этом по смыслу закона и как указано в разъяснениях Верховного Суда РФ в п. 20 Пленума от 21 декабря 2010 года "О судебной экспертизе по уголовным делам", специалист не проводит исследование и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждения, по вопросам, поставленным перед ним сторонами.
Таким образом, специалист в отличие от эксперта не проводит исследований и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому заключение специалиста не может подменить собой заключение эксперта и доказательственной силой, присущей заключению эксперта, не обладает.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции по ходатайству стороны защиты исследованы суждения специалистов В.Е.С. и С.Б.К., содержащиеся в заключении специалистов N от ДД.ММ.ГГГГ.
Вопреки выводам экспертов N от ДД.ММ.ГГГГ, N от ДД.ММ.ГГГГ, ими установлено, что разрушение кожуха левой полуоси происходило до столкновения с встречным автомобилем и явилось причиной неуправляемого движения автомобиля КАМАЗ и его выезда на встречную сторону дороги; окончательное отделение переднего левого колеса с деталями подвески и рулевого управления происходило при столкновении со встречным автомобилем; с технической точки зрения в действиях водителя автомобиля КАМАЗ может не усматриваться несоответствие требованиям п. 9.10 Правил; расхождения в выводах экспертиз обусловлены тем, что эксперт З.А.В. не проводил исследование технического состояния автомобиля до происшествия, им не учитывалась возможность наличия неисправностей, которые могли образоваться до происшествия и послужить причиной неуправляемого движения автомобиля и последующего столкновения; причиной расхождения с выводами эксперта Ж.А.Ф. послужило то, что специалистами выполнен более тщательный фрактографический анализ структуры разрушения с привлечением эксперта в области металловедения.
Оценивая представленное стороной защиты заключение специалистов N от ДД.ММ.ГГГГ, суд апелляционной инстанции признает его недопустимым доказательством, поскольку оно фактически основано на исследовании недопустимых доказательств.
Указанное заключение получено не процессуальным путем, его заказчиком является адвокат Крючков В.В., дано уже после постановления приговора по настоящему делу.
Как следует из его содержания, специалист В.Е.С. в период рассмотрения уголовного дела в суде апелляционной инстанции, ДД.ММ.ГГГГ самостоятельно в присутствии осужденного Мазитова А.Р. и работников предприятия на территории АО "Самсотлорнефтепромхим" произвел осмотр автомобиля КАМАЗ (при чем по запросу специалиста "передний левый угол автомобиля, со стороны которого имелись разрушения ходовой части и отсутствовало колесо, был поднят и выставлен на механические опоры"), тогда как специалист не наделен полномочиями по проведению исследования вещественных доказательств, тем более что последние приобщены к материалам уголовного дела, которое находится в производстве суда апелляционной инстанции.
Какого-либо разрешения о производстве осмотра вещественного доказательства, признанного на основании постановления следователя (т. N), судом апелляционной инстанции не выдавалось, а, следовательно, осмотр произведен в нарушение действующего законодательства.
А, исходя из показаний специалиста В. в судебном заседании, относительно обстоятельств исследования объекта, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о недопустимости привлечения к указанному действию осужденного и обсуждения с ним по ходу исследования объектов ответов на вопросы, поставленные на разрешение, что подвергает сомнению беспристрастность и объективность проведенного исследования.
Соответственно, исследование специалистов, в том числе С. - в области металловедения, который исследовал поставленный на его разрешение вопрос по фотоснимкам, сделанным специалистом В. и пересланным по интернету, не может быть признано допустимым доказательством.
Кроме того, как следует из заключения специалистов, в распоряжение последних (именуемых экспертами) представлены, в том числе, цветные фотографии с места происшествия, отображающие дорожную обстановку, расположение следов и транспортных средства проезжей части после столкновения в количестве 85 штук.
Вместе с тем, источник получения фотофайлов, поступивших в распоряжение специалистов, суду не известен.
Сведений о копировании стороной защиты фотофайлов, приобщенных на флешносителе по ходатайству прокурора ДД.ММ.ГГГГ, в суде первой инстанции в материалах дела не имеется.
А, исходя из ходатайства осужденного Мазитова А.Р. от ДД.ММ.ГГГГ о предоставлении возможности копирования указанных фотофайлов, копии последних у осужденного отсутствовали.
Получения же таковых стороной защиты процессуальным путем только в судебном заседании в апелляционной инстанции ДД.ММ.ГГГГ, тогда как исследование специалистами проведено по адвокатскому запросу от ДД.ММ.ГГГГ, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, свидетельствует о том, что поступление в распоряжение специалистов неизвестных суду фотофайлов осуществлено с нарушением закона, в связи с чем представленный стороной защиты акт не мог быть основан на исследовании последних.
Кроме того, как следует из Акта, специалисты дали свою оценку, и сделали выводы на поставленные перед ними вопросы (1 - 3), на которые ранее давались ответы в заключениях экспертами З. и Ж. (экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ, N от ДД.ММ.ГГГГ).
При этом специалисты не только переоценили выводы экспертов, но и установили причины расхождения в выводах экспертов Ж. и З. с их собственными выводами в заключении, обосновав, что ими выполнен более тщательный фрактографический анализ структуры разрушения с привлечением эксперта в области металловедения.
Рецензируя таким образом выводы экспертиз, специалисты фактически дали оценку достоверности доказательствам, тем самым вышли за пределы своих полномочий, предусмотренных ст. 58 УПК РФ. То есть выводы их заключения направлены не на сообщение сведений, требующих специальных познаний, для разъяснения которых не обязательно проведение судебной экспертизы, они ответили на вопросы, являющиеся предметом экспертных исследований.
Как следует из текста Акта специалистов, они содержат выводы, допустимые только в заключении эксперта, и сами по себе, не оказывают помощь в возможной оценке имеющихся экспертных заключений с точки зрения компетенции специалиста, а, напротив, необоснованно заменяют собой заключения эксперта, подвергая его оценке, чем фактически подменяют собой правомочия суда, вопреки требованиям ст. 88 УПК РФ.
Вместе с тем, в соответствии со ст. 17 УПК РФ специалист не наделен правом оценивать доказательства, коими являются заключения экспертов, а согласно ст. 58 УПК РФ к компетенции специалиста не относится рецензирование экспертного заключения, в связи с чем суждения специалистов С. и В., данные в акте, а также показания последнего в судебном заседании апелляционной инстанции, по обстоятельствам проведенного исследования, не могут быть признаны в качестве доказательств по делу, поскольку противоречат имеющимся в деле доказательствам и не ставят под сомнение выводы судебных автотехнических экспертиз.
В данном случае фактически заключение специалиста направлено на то, чтобы поставить под сомнение обоснованность выводов автотехнической судебной экспертизы, то есть специалист вышел за пределы своей компетенции, установленной уголовно-процессуальным законом
Никаких данных, которые бы указывали на необъективность, предвзятость, заинтересованность экспертов при даче заключений, по настоящему делу не имеется.
Экспертами даны полные и аргументированные ответы на все поставленные перед ними вопросы, данные ими заключения позволяют проверить достоверность путем сопоставления с другими доказательствами и не дают повода усомниться в их правильности.
Несостоятельны и те доводы защиты, что выводы суда о наличии причинно-следственной связи между нарушением Мазитовым А.Р. Правил дорожного движения и наступлением смерти потерпевшего и причинением тяжкого вреда потерпевшей основаны на предположениях, объективно ничем не подтверждены, со ссылкой на заключения и показания специалистов.
Статья 17 УПК РФ предоставляет суду право оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью, при этом никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.
Указанные принципы уголовно-процессуального закона означают, что выводы суда о виновности осужденного не могут быть основаны только на выводах специалиста, и само заключение специалиста, не имеет заранее установленной силы по отношению к другим доказательствам, что все доказательства оцениваются в их совокупности.
Таким образом, при отсутствии каких-либо противоречий между заключениями экспертов З. и Ж., показаниями последнего в суде, исследованными материалами уголовного дела, оснований для назначения повторной комплексной судебной автотехнической экспертизы в отношении Мазитова А.Р. не имеется, как и не имеется оснований для признания заключений экспертов недопустимыми или недостоверными доказательствами.
С учетом изложенного, представленное суду апелляционной инстанции заключение специалистов не является основанием для переоценки заключений судебных автотехнических экспертиз, проведенных по настоящему уголовному делу.
Вопреки доводам защитника, содержание аудиозаписи разговора между осужденным и С.С.В. не свидетельствует об оказании давления на Мазитова А.Р. в склонении его к даче признательных показаний. А тот факт, что следователь С.С.В. посоветовал осужденному дать правдивые показания об обстоятельствах преступления, не может свидетельствовать о применении в ходе расследования уголовного дела недозволенных методов. В этой связи оснований для исключения признательных показаний Мазитова А.Р., данных им в ходе предварительного следствия, из числа допустимых, не имеется.
Не имеется и оснований для признания недостоверными показаний свидетеля С., допрошенного в суде по обстоятельствам оказания давления на осужденного в ходе следствия.
Более того, признательные показания Мазитова А.Р. на следствии полностью согласуются с доказательствами, положенными в основу постановленного приговора, а потому обоснованно признаны судом достоверным доказательством.
Принимая во внимание, что приговор не может быть основан на предположениях, а запись с камеры видеорегистратора признана негодной, доводы защитника о том, что последняя содержала доказательства невиновности Мазитова, беспредметны.
Виновность осужденного подтверждается и иными доказательствами, приведенными и оцененными в приговоре.
Суд апелляционной инстанции находит приведенные судом первой инстанции в приговоре мотивы оценки доказательств убедительными. Какие-либо не устраненные судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в пользу осужденного, вопреки доводам жалоб, по делу отсутствуют. В приговоре приведен анализ исследованных доказательств в той мере, которая необходима для установления фактических обстоятельств дела, возможности сделать вывод о виновности Мазитова А.Р. и для квалификации содеянного.
Иные доводы апелляционной жалобы стороны защиты, связанные с анализом представленных суду доказательств, являются несостоятельными, поскольку правильные по существу выводы суда первой инстанции оспариваются защитой путем переоценки в выгодную для осужденного сторону тех же доказательств, которые исследованы судом и положены в основу приговора. При этом не приводится каких-либо существенных обстоятельств, не учтенных или оставленных без внимания судом.
Представленные сторонами доказательства всесторонне, полно и объективно исследованы судом первой инстанции, получили в приговоре надлежащую оценку в соответствии с положениями ст. 17, 87, 88 и 307 УПК РФ, которую суд апелляционной инстанции находит правильной.
Допустимость и достоверность доказательств, положенных судом в основу обвинительного приговора, сомнений не вызывает, их совокупность не находится в противоречии по отношению друг к другу в части юридически значимых обстоятельств, исследована в судебном заседании с достаточной объективностью, на основе состязательности сторон, что позволило суду принять обоснованное и объективное решение по делу. Приведенные в приговоре доказательства были проверены и исследованы в ходе судебного следствия, суд дал им надлежащую оценку.
То обстоятельство, что оценка доказательств, приведенная судом в приговоре, не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований норм УПК РФ и не является основанием для отмены приговора.
Доводы стороны защиты о допущенных органом следствия нарушениях уголовно-процессуального закона в части подмены материалов уголовного дела, получили оценку в приговоре.
Кроме того, приведенные стороной защиты документы, подмена которых, по их мнению, состоялась, на правильность установления фактических обстоятельств по делу, доказанность вины Мазитова А.Р., квалификацию его действий и назначенное наказание, не влияют.
Правовая оценка действий осужденного по ч. 3 ст. 264 УК РФ является правильной.
Решая вопрос о наказании, суд учел характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности Мазитова А.Р., влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи. Не оставил суд без внимания наличие у него двоих малолетних детей (п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ), один из которых имеет тяжелое заболевание, мать пенсионного возраста, дачу осужденным признательных показаний на следствии, а также принятие мер к оказанию медицинской помощи путем вызова скорой помощи пострадавшим сразу после дорожно-транспортного происшествия, и перечисления денежных средств потерпевшим, каждой по 15000 рублей (п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ), признав данные обстоятельства смягчающими наказание.
Иных обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ и подлежащих обязательному признанию смягчающими, однако не принятых судом во внимание, апелляционная жалоба стороны защиты и материалы дела не содержат.
Следовательно, все заслуживающие внимания обстоятельства в полной мере учтены судом при решении вопроса о назначении наказания, в связи с чем, оно не может быть признано как излишне суровым, так и чрезмерно мягким, в том числе в силу применения положений, предусмотренных ст. 73 УК РФ.
Обсуждая доводы апелляционных жалоб потерпевших и представление прокурора о необходимости усиления Мазитову А.Р. наказания, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.
Доводы о том, что судом первой инстанции не приняты во внимание последствия совершенного Мазитовым А.Р. преступления, в частности в виде получения тяжких телесных повреждений потерпевшей С.А.Р. и наступления смерти В.С.О., не могут стать основанием для назначения осужденному более строгого наказания, в том числе путем исключения указания о применении положений ст. 73 УК РФ. Наступившие последствия относятся к обязательным признакам состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ, в связи с чем не могут повторно учитываться при назначении наказания.
Непризнание вины или признание вины не в полном объеме обусловлено гарантируемым Конституцией Российской Федерации и Уголовно-процессуальным законом правом не свидетельствовать против себя и принципом презумпции невиновности (ст. 51 Конституции РФ, ст. 14, 46, 47 УПК РФ), которое не может быть поставлено в вину осужденному, а тем более явиться основанием к усилению назначенного наказания.
Право виновного не возмещать ущерб до вступления приговора в законную силу вытекает из положений действующего закона, наделяющего осужденного правом не свидетельствовать против себя и принципом презумпции невиновности, становясь обязанностью лишь при наличии удовлетворенных исковых требований после установления вины осужденного вступившим в законную силу приговором, в связи с чем также не может быть учтено при назначении наказания, негативно влияя на положение осужденного. Кроме того, по делу в отношении Мазитова исковые требования потерпевшей и представителем потерпевшего не заявлялись.
Вопреки доводам жалоб, активное обсуждение дорожно-транспортного происшествия среди жителей Охинского и Ногликского районов для целей назначения наказания значения не представляет.
Факты привлечения Мазитова А.Р. к административной ответственности за нарушение правил Дорожного движения учтены судом при назначении наказания наряду с иными обстоятельствами, в связи с чем не могут повторно ухудшить его положение.
Принимая во внимание, что признательные показания Мазитова А.Р. в ходе предварительного следствия признаны судом допустимыми и достоверными доказательствами по делу, а в совокупности явились основанием для признания его виновным в совершении преступления, суд обоснованно учел данное обстоятельство в качестве смягчающего наказание обстоятельства.
Наличие у осужденного матери пенсионного возраста подтверждено материалами уголовного дела и не опровергнуто сторонами, как и не опровергнут факт оказания Мазитовым А.Р. регулярной материальной помощи.
Принимая во внимание действия осужденного по заглаживанию вреда: вызов скорой помощи, а также перечисление денежных средств в размере 15000 рублей каждой из потерпевшей, обоснованно признано и учтено судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства, как направленные на заглаживание вреда, причиненного в результате преступления.
Кроме того, потерпевшими какие-либо исковые требования о взыскании с осужденного материального или морального вреда не заявлялись, в силу чего суд лишен возможности оценить степень участия Мазитова А.Р. в заглаживании вреда или соотношение перечисленных им добровольно денежных средств по отношению к заявленной сумме.
Таким образом, вопреки доводам жалоб и представления, при назначении наказания суд учел все имеющие значение для правильного разрешения данного вопроса обстоятельства.
Применение судом положений ст. 73 УК РФ соответствует целям, предусмотренным ст. 43 УК РФ, условное наказание является справедливым.
При этом нормы Уголовного закона не содержат положений, которые позволяли бы при назначении наказания учитывать нравственные и физические страдания потерпевших. Для этих целей существует процедура восстановления прав потерпевших путем материального воздействия на виновное лицо как расплата за совершенное преступление.
Тот факт, что потерпевшие данным правом, разъясненным их в ходе предварительного и судебного следствия, не воспользовались, не лишает их возможности обратиться с иском к осужденному в последующем, однако не позволяет данное право распространить на стадию назначения наказания.
Дополнительное наказание осужденному в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, безусловно, подлежало назначению с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности осужденного, ранее неоднократно привлекавшегося к административной ответственности за нарушения правил дорожного движения.
Вместе с тем, суд апелляционной инстанции, с учетом обстоятельств совершенного деяния, данных о личности осужденного, наличия смягчающих наказание обстоятельств, в том числе малолетних детей, учитывая, что Мазитов А.Р. впервые привлекается к уголовной ответственности, полагает возможным не назначать максимальный размер дополнительного наказания, смягчив его до 2 лет 6 месяцев, что будет в полной мере отвечать принципу справедливости и целям назначения наказания.
Судом первой инстанции учтены все известные ему на момент постановления приговора смягчающие наказание обстоятельства, повторный их учет законом не предусмотрен. Как и не установлено оснований для их исключения из числа таковых.
Вместе с тем, приговор подлежит изменению и в силу следующего.
Как следует из материалов уголовного дела, в судебном заседании государственным обвинителем заявлено ходатайство о принятии к производству суда искового заявления прокурора Ногликского района Евдокимова В.В., заявленного в интересах Территориального фонда обязательного медицинского страхования Сахалинской области, о взыскании с Мазитова А.Р. стоимости лечения потерпевшей С.А.Р. в размере 128260 рублей.
При этом государственный обвинитель просила привлечь в качестве соответчика работодателя осужденного, как владельца источника повышенной опасности - АО "Самотлонефтепромхим" (т. N).
Судом гражданский иск, заявленный прокурором Ногликского района Сахалинской области, в интересах Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования удовлетворен, с АО "Самотлорнефтепромхим" в пользу Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования взыскано 134079 рублей.
Как следует из материалов уголовного дела, судом исследовано только исковое заявление прокурора, представители признанного судом соответчика АО "Самотлонефтепромхим" в судебное заседание ни разу не явились, как и не явились представители Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования, в чьих интересах обратился с иском прокурор.
Более того, как следует из протокола судебного заседания в прениях сторон, в том числе при выступлении в реплике, государственный обвинитель по исковому заявлению прокурора не высказалась, из чего неясно, поддержала ли она его, в каком размере (с учетом того, что в иске прокурора заявлена сумма 128260 рублей, тогда как судом взыскано 134079 рублей (суммы, указанной в заявлении Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования, которое не исследовалось), а также с какого ответчика.
Кроме того, порядок возмещения расходов на оплату оказанной медицинской помощи застрахованному лицу вследствие причинения вреда его здоровью регулируется Федеральным законом от 29 ноября 2010 года N 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации".
Согласно ч. 2, 3, 5 ст. 31 указанного Закона предъявление иска к лицу, причинившему вред здоровью застрахованного лица, в порядке возмещения расходов на оплату оказанной медицинской помощи страховой медицинской организацией осуществляется на основании результатов проведения экспертизы качества медицинской помощи, оформленных соответствующим актом; размер расходов на оплату оказанной медицинской помощи застрахованному лицу вследствие причинения вреда его здоровью определяется страховой медицинской организацией на основании реестров счетов и счетов медицинской организации. Иск на возмещение расходов на оплату оказанной медицинской помощи застрахованному лицу вследствие причинения вреда его здоровью и связанных с ними расходов страховой медицинской организации предъявляется в порядке гражданского судопроизводства.
Как видно из материалов уголовного дела, иск предъявлен не страховой медицинской организацией, тогда как в соответствии с вышеуказанными нормами, право требовать возмещения указанных расходов, представлено только страховой медицинской организации.
Действующее законодательство, в том числе ч. 3 ст. 44 УПК РФ, не наделяет прокурора полномочиями предъявлять в рамках уголовного судопроизводства гражданский иск в интересах страховой медицинской организации по регрессным требованиям этой организации к лицу, признанному виновным.
При таких обстоятельствах, приговор в части гражданского иска прокурора в интересах Территориального фонда обязательного медицинского страхования Сахалинской области подлежит отмене, а производство по этому иску подлежит прекращению, в связи с отсутствием правовых оснований для его разрешения в рамках уголовного судопроизводства.
В остальной части приговор изменению не подлежит.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции
постановил:
апелляционную жалобу защитника осужденного Мазитова А.Р. - адвоката Крючкова В.В. удовлетворить частично.
Приговор Ногликского районного суда от 28 сентября 2020 года в отношении Мазитова Азамата Рифовича изменить.
Смягчить срок дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанного с управлением транспортными средствами, до 2 лет 6 месяцев.
Этот же приговор в части удовлетворения гражданского иска прокурора Ногликского района о взыскании с АО "Самотлорнефтепромхим" в пользу Сахалинского территориального Фонда обязательного медицинского страхования 134079 рублей отменить, производство по этому иску прекратить.
В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а доводы апелляционных представления государственного обвинителя Мащикевич А.А. и жалоб потерпевшей С.А.Р., представителя потерпевшего К.Н.Н., адвоката Крючкова В.В. - без удовлетворения.
Апелляционное постановление вступает в законную силу немедленно, может быть обжаловано в кассационную инстанцию в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.
Судья Сахалинского областного суда В.В. Халиуллина
Копия верна: В.В. Халиуллина


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка