Дата принятия: 11 ноября 2021г.
Номер документа: 22-1387/2021
СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ОРЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 11 ноября 2021 года Дело N 22-1387/2021
11 ноября 2021 г. г. Орёл
Судебная коллегия по уголовным делам Орловского областного суда в составе
председательствующего Орловской Ю.В.
судей Артамонова С.А. и Погорелого А.И.
при ведении протокола секретарём Чигазовой Ю.Ю.
рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Бирюкова Д.А. на приговор Ливенского районного суда Орловской области от 27 августа 2021 г., по которому
ФИО1, <...>,
ранее судимый 4 октября 2017 г. Ливенским районным судом Орловской области по ч. 1 ст. 226, ч. 1 ст. 222, ч. 3 ст. 69 УК РФ к 3 годам 1 месяцу лишения свободы в исправительной колонии особого режима, 3 декабря 2018 г. освобожден по отбытии срока наказания,
оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, на основании пп. 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, ввиду не установления события преступления, в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта.
Мера пресечения в виде заключения под стражу отменена.
На основании ст. 134 УПК РФ за ФИО1 признано право на реабилитацию.
Заслушав доклад судьи Орловской Ю.В., выступления государственного обвинителя Бирюкова Д.А., поддержавшего доводы, приведенные в апелляционном представлении, мнение адвоката Дорохиной Т.Н. в интересах оправданного ФИО1, просившей об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия
установила:
органами предварительного следствия ФИО1 обвинялся в умышленном причинении ФИО6 тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, совершенного с применением предмета, используемого в качестве оружия.
По приговору суда, постановленному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, ФИО1 оправдан по предъявленному ему обвинению.
В апелляционном представлении государственный обвинитель Бирюков Д.А. просит приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе со стадии судебного разбирательства, избрав при этом ФИО1 меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца со дня апелляционного разбирательства по уголовному делу. В обоснование требований указывает, что по делу имели место существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения, ограничили право прокурора на представление доказательств и повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и данных ими ответов.
Утверждает, что в нарушение требований закона в присутствии присяжных исследовались данные, способные вызвать у них предубеждение, обсуждались вопросы применения права или процессуального характера, нарушения УПК РФ при получении доказательств, оценивались и порочились доказательства. Полагает, что председательствующим судьей не было обеспечено проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, не были предприняты необходимые меры, исключающие возможность доведения до коллегии присяжных заседателей информации, не связанной с их полномочиями при вынесении вердикта, а также должные и своевременные меры реагирования на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса. По мнению автора представления, на протяжении всего судебного разбирательства стороной защиты неоднократно и грубо нарушались требования ст. 335 УПК РФ, что в итоге оказало воздействие на присяжных и повлекло принятие решения предубежденной коллегией присяжных заседателей. Указывает, что защитник и подсудимый систематически доводили до присяжных заседателей информацию о личности подсудимого, его взаимоотношениях с потерпевшим, критиковали действия государственного обвинителя, ставили под сомнение законность получения доказательств обвинения, в то время как они не были признаны недопустимыми, допускали постановку перед участниками процесса недопустимых вопросов, высказывались по вопросам процессуального характера, не реагируя на замечания председательствующего.
Указывает, что в судебных заседаниях 13 июля и 24 августа 2021 г. во вступительном заявлении и в судебных прениях защитник и подсудимый заявляли о неравенстве сторон в процессе, вызывали у присяжных чувство сострадания, то есть психологически недозволенными методами защитник и подсудимый всячески склоняли на свою сторону присяжных с целью оправдания ФИО1, при этом к защитнику со стороны председательствующего эффективные меры воздействия в порядке ст. 258 УПК РФ не принимались.
Считает, что защитник неоднократно ставила под сомнение достоверность показаний ключевых свидетелей по уголовному делу - ФИО8 и ФИО18, в риторической форме обращалась к свидетелям с недопустимыми вопросами, искажала и критиковала их показания, заявляла, что свидетель ФИО8 "обманывает", "фантазирует".
Полагает, что защитник в присутствии присяжных заседателей безосновательно указывала на нарушение права подсудимого на защиту, а также доводила до них свою позицию по вопросам процессуального характера. Например, 12 августа 2021 г. судом удовлетворено ходатайство стороны обвинения о предъявлении судебно-медицинскому эксперту на обозрение вещественного доказательства, на что сторона защиты неоднократно в присутствии присяжных заседателей просила отказать в удовлетворении данного ходатайства, а председательствующим не было указано присяжным не учитывать комментарии защитника при вынесении вердикта.
Обращает внимание, что защитник и подсудимый искажали доказательственное значение показаний судебно-медицинского эксперта, адвокат задавала ему вопросы, которые не имели отношение к обстоятельствам дела и не входили в предмет оценки судом с участием присяжных заседателей.
Приводит доводы, что сторона защиты в ходе судебного следствия при допросе свидетеля ФИО9 и в прениях сторон допускала высказывания, направленные на формирование у присяжных мнения о возможном наступлении смерти ФИО6 в результате ненадлежащего оказания ему медицинской помощи ("Кто-то из вас желал бы такой медицинской помощи, которую ФИО9 оказала ФИО6?", "Почему-то ФИО9 не обнаружила повреждений, а врачи при поступлении ФИО6 в больницу в <адрес> обнаружили перелом").
Заявляет, что вопреки требованиям ст. 335 УПК РФ в судебном заседании 14 июля 2021 г. ходатайства стороны обвинения об оглашении показаний свидетелей ФИО10 и ФИО11 обсуждались у стола председательствующего, при этом присяжные заседатели находились в зоне слышимости, что было использовано стороной защиты для оказания на них воздействия путём громких заявлений о мнимых дописках в протоколах допросов указанных лиц.
Утверждает, что в ходе допроса свидетелей, экспертов государственным обвинителем защитник и подсудимый неоднократно перебивали его, порождая у присяжных заседателей сомнения в достоверности показаний допрашиваемых лиц. Так, 12 августа 2021 г. ФИО1 в эмоциональной форме, перебивая прокурора, заявлял, что эксперт-биолог ФИО12 "не осведомлен в поставленном ему вопросе", хотя ввиду относимости вопроса к компетенции ФИО12, после того, как ФИО1 был прерван председательствующим, эксперт дал на него ответ.
Обращает внимание, что в нарушение ст. 252 УПК РФ защитник и подсудимый неоднократно фактически затрагивали вопрос о причастности к преступлению иных лиц, в частности, свидетеля Ретинского, обвинение которому не предъявлялось. При этом нарушения не были пресечены председательствующим судьей в порядке ст. 258 УПК РФ.
Указывает, что в ходе прений сторона защиты - и защитник, и подсудимый - также нарушала требования закона, продолжала умышленно порочить доказательства обвинения необоснованными утверждениями, доводить до сведения присяжных заседателей основанную на своих субъективных убеждениях информацию, связанную с получением доказательств по делу, безосновательно критиковала действия государственного обвинителя и следователя, искажала ход допроса и доказательственное значение показаний свидетелей и эксперта.
Государственный обвинитель заявляет, что допущенные защитником и подсудимым нарушения имели системный характер, о чем свидетельствует объявление им более 10 замечаний и предупреждений о недопустимости недозволенного поведения в течение незначительного периода судебного разбирательства, а также факт прерывания судом их выступлений в судебных прениях более 18 раз. Утверждает, что председательствующим не было принято действенных и эффективных мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.
Приводит доводы о том, что в нарушение принципа состязательности и равенства сторон имел место отказ стороне обвинения в исследовании доказательств, не признанных судом недопустимыми, а именно показаний ФИО1, данных им 22 сентября 2020 г. при его допросе в качестве подозреваемого. В частности, председательствующий безосновательно прервал выступление государственного обвинителя в прениях сторон и указал присяжным не учитывать при вынесении вердикта вышеуказанные показания ФИО1 о его осведомленности о месте нахождения орудия преступления и указании им на это место, хотя государственный обвинитель ссылался на исследованные в судебном заседании показания.
Ставит под сомнение законность признания недопустимым доказательством протокола проверки показаний ФИО1 на месте от 22 сентября 2021 г. и фототаблицы к нему. Полагает, что данное доказательство получено без нарушений уголовно-процессуального закона, а факт участия в производстве этого следственного действия родственников - адвоката Захаровой Л.H. и следователя-криминалиста ФИО13 - не свидетельствует об обратном. Обращает внимание, что ФИО13 уголовное дело в отношении ФИО14 не расследовал, в следственную группу не входил, привлекался лишь в качестве криминалиста для осуществления практической помощи в виде фотофиксации хода следственного действия.
Полагает, что суд необоснованно отказал стороне обвинения в предъявлении присяжным заседателям на обозрение фотоизображения N 2 к протоколу осмотра места происшествия от 26 августа 2020 г., иллюстрирующего, как ФИО1 указывает на кустарник, в который он бросил полено. Действительно, сам протокол признан недопустимым доказательством, однако сторона обвинения не ходатайствовала об оглашении пояснений ФИО1, данных в ходе данного следственного действия, а само изображение N 2 связано не с дачей ФИО1 показаний, а лишь с фиксацией обстановки обнаружения и изъятия орудия преступления, признанного по делу вещественным доказательством.
В связи с допущенными, по мнению обвинения, грубыми нарушениями требований ст. 252, 292, 334-337 УПК РФ, а также ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката в апелляционном представлении поставлен вопрос о вынесении в адрес адвоката Дорохиной Т.Н. частного определения.
Выслушав стороны, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, приведенные в апелляционном представлении, судебная коллегия приходит к следующему.
Процедура судопроизводства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, предусмотрена главой 42 УПК РФ. Она включает в себя и порядок постановки перед присяжными заседателями вопросов, формулируемых председательствующим судьей в соответствии с положениями 338, 339 УПК РФ, отвечая на которые, присяжные заседатели выносят свой вердикт, являющийся обязательным для председательствующего (ст. 348 УПК РФ).
В ходе судебного разбирательства уголовного дела присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые предусмотрены пунктами 1, 2 и 4 части первой статьи 299 УПК РФ и сформулированы в вопросном листе (ст. 334 УПК РФ).
Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках, а вердикт присяжных заседателей должен быть ясным и непротиворечивым.
В соответствии со ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменён лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов; если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.
Такие нарушения имели место по настоящему делу.
Как следует из вопросного листа от 25 августа 2021 г. (т. 5 л.д. 58-60), на первый вопрос коллегия присяжных заседателей дала ответ: "Нет, не доказано, единодушно, за исключением слов "наступила смерть ФИО6 12 сентября 2020 г. в 11 часов 55 минут в отделении нейрохирургии БУЗ ОО "Орловская областная клиническая больница". Ни один из возможных ответов, предусмотренных ч. 7 ст. 343 УПК РФ ("Да, доказано" или "Нет, не доказано"), присяжными дан не был.
Таким образом, вердикт присяжных заседателей о недоказанности деяния, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего и его смерть, является противоречивым, поскольку при ответе на вопрос N 1 присяжные заседатели фактически признали не доказанным факт совершения деяния, за исключением наступления в результате этого же деяния последствий в виде смерти потерпевшего.
При этом председательствующим не выполнены требования ч. 2 ст. 345 УПК РФ о том, что при неясности или противоречивости вердикта председательствующий обязан указать на его неясность или противоречивость коллегии присяжных заседателей и предложить им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.
Поскольку вердикт присяжных заседателей является противоречивым, то постановленный на основании этого вердикта приговор не может быть признан законным и обоснованным и подлежит отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение в тот же суд, в ином составе суда, со стадии судебного разбирательства, включающей в себя также подготовительную часть судебного заседания и формирование коллегии присяжных заседателей.
Наряду с изложенным судебная коллегия находит обоснованными доводы государственного обвинителя в апелляционном представлении о допущенных в ходе судебного разбирательства существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на содержание данных присяжными заседателями ответов.
В нарушение положений ст. 334, 335 УПК РФ защитник и подсудимый ФИО1 систематически доводили до присяжных заседателей информацию, не относящуюся к фактическим обстоятельствам дела и не подлежащую исследованию с участием присяжных заседателей, в том числе о личности подсудимого, его взаимоотношениях с потерпевшим, критиковали действия государственного обвинителя, ставили под сомнение законность получения доказательств обвинения, в то время как они не были признаны недопустимыми, тем самым дискредитируя обвинение, а также деятельность правоохранительных органов в целом, неоднократно допускали постановку перед участниками процесса недопустимых вопросов, направленных на оказание воздействия на присяжных, ссылались на нарушение права обвиняемого на защиту, высказывались по вопросам процессуального характера, не реагируя на замечания председательствующего.
Указанные нарушения имели место в судебных заседаниях 13 июля и 24 августа 2021 г., когда во вступительном заявлении и в судебных прениях защитник и подсудимый заявляли о неравенстве сторон в процессе, что могло создать у присяжных убеждение в том, что сторона защиты находится в заведомо проигрышном положении по отношению к стороне обвинения: "У нас меньше возможностей, чем у обвинения" (т. 4 л.д. 129); "Мы пытались заявлять органам следствия ходатайства" (т. 4 л.д. 129); "Я была лишена возможности обратить внимание присяжных на то, что изображено на фотоиллюстрации..." (т. 5 л.д. 142); "Я заявил о рассмотрении дела с участием присяжных. Я решился на последнее, что я мог сделать, потому что я обращался во многие инстанции..."; "Естественно, я переживал, поскольку приехали сотрудники, все кинулись сразу же на меня, что я совершил преступление, поскольку, как вам было сказано, ранее я неоднократно привлекался к уголовной ответственности"; "Есть показания в деле, как бы с моих слов... На тот момент (момент дачи признательных показаний в качестве подозреваемого) я находился в сильном опьянении, у меня было воспаление легких, белая горячка" (т. 5 л.д. 136, соответствующая часть аудиопротокола).
Выступая с последним словом, подсудимый также оказывал воздействие на мнение присяжных, вызывал у них чувство сострадания: "Я этого не совершал, вы знаете меня, и плохого обо мне не было слышно никогда, но, тем не менее, сторона обвинения и есть такие свидетели, которых вы тоже знаете... я не могу рассказать все, как было и почему я здесь, потому что мне не дадут этого сделать"; "Я отдал вам свою судьбу" (т. 5 л.д. 151-152, соответствующая часть аудиопротокола).
Также в ходе судебного следствия защитник ставила под сомнение достоверность показаний свидетелей по уголовному делу. В ходе допроса свидетеля ФИО15 защитник задавала вопросы, направленные на формирование у присяжных мнения о непоследовательности показаний свидетеля, задавала ей вопросы по процедуре предварительного следствия: "Сколько раз вас допрашивали в ходе следствия?"; "Вы всегда давали такие показания?"; "Вы участвовали в очной ставке с моим присутствием?" (т. 4 л.д. 137).
Кроме того, защитник доводил до присяжных заседателей свою позицию по вопросам процессуального характера. 12 августа 2021 г. судом удовлетворено ходатайство стороны обвинения о предъявлении судебно-медицинскому эксперту на обозрение вещественного доказательства - палки, изъятой в ходе осмотра места происшествия 26 августа 2020 г. После этого защитником в ходе судебного разбирательства в присутствии присяжных заседателей заявлено: "Я прошу отказать в удовлетворении данного ходатайства". Несмотря на указание председательствующего о том, что ходатайство уже разрешено, защитник завила: "Я прошу отказать в удовлетворении данного ходатайства ввиду того, что вы лишаете права на защиту моего подзащитного, дайте нам возможность предоставить аналогичные предметы, и пусть эксперт выбирает" (т. 5 л.д. 128 об., соответствующая часть аудиопротокола).
Вопреки требованиям ст. 252 УПК РФ сторона защиты неоднократно затрагивала вопросы об иной причине смерти ФИО6, о возможной причастности к преступлению иных лиц, которым обвинение не предъявлялось. Так, при допросе 14 июля 2021 г. свидетеля ФИО16 защитник задавала вопросы: "Скажите, ФИО26 не говорил Вам о том, что между ним и погибшим был конфликт?" (т. 4 л.д. 172), а в прениях сторон сообщала: "У ФИО26 имелись все основания для конфликта с ФИО6 21.08.2020, поскольку потерпевшая в своих пояснениях все-таки говорит о том, что конфликт между ними был" (т. 5 л.д. 140).
При допросе 15 июля 2021 г. свидетеля ФИО9, а также в прениях сторон защитник неоднократно акцентировала внимание на находящихся за пределами предмета доказывания обстоятельствах оказания ФИО6 медицинской помощи, заявляя: ("Кто-то из вас желал бы такой медицинской помощи, которую ФИО9 оказала ФИО6?", "Почему-то ФИО9 не обнаружила повреждений, а врачи при поступлении ФИО6 в больницу в <адрес> обнаружили перелом" (т. 5 л.д. 146, 150). Такие высказывания могли сформировать у присяжных мнение о возможном наступлении смерти ФИО6 в результате ненадлежащего оказания ему медицинской помощи и повлиять на ответы присяжных при вынесении вердикта.
Вопреки требованиям закона, своё выступление в прениях защитник в значительной части свела к критике действий государственного обвинителя, заявляя: "В ходе судебного следствия сторона обвинения задавала вопросы первой, представляла доказательства первой и в тот момент, когда защита задавала вопросы либо обращала ваше внимание на исследованные доказательства, обвинитель мешал, обращался к суду о том, чтобы данные вопросы были отведены, либо иным способом пытался мешать защитнику задавать вопросы. Знаете почему? Потому что государственный обвинитель боялся, что что-то пойдет не так" (т. 5 л.д. 137).
В судебных прениях защитник допускала высказывания, ставящие под сомнение доказательства обвинения, не признанные недопустимыми, искажала существо показаний свидетелей (ФИО17, ФИО15), продолжая нарушать требования закона, предъявляемые к судебному процессу с участием присяжных заседателей. Анализируя показания свидетеля ФИО18, оглашенные в судебном заседании и признанные судом допустимыми, адвокат неправомерно ссылалась на данные о личности свидетеля и состояние его здоровья, которые с участием присяжных заседателей не исследовались: "Я просила бы вас обратить внимание, как изложены показания ФИО18, человека в возрасте, человека больного, как установлено в судебном заседании. Я считаю, что он половины слов не знает тех, которые указал следователь"; "Не исключено, что ФИО18 пояснял то, чему свидетелем он явился уже при проведении следственных действий, если, конечно, оглашенные показания давал именно ФИО18, но мы не выяснили этого момента" (т. 5 л.д. 142, соответствующая часть аудиопротокола).
Допущенные защитником и подсудимым нарушения имели системный характер, о чем свидетельствует объявление им более 10 замечаний и предупреждений о недопустимости недозволенного поведения в течение незначительного периода судебного разбирательства, а также факт прерывания судом их выступлений в прениях сторон более 18 раз.
При имевшем место систематическом нарушении защитником и подсудимым требований ст. 252, 334, 335, 336 УПК РФ председательствующим не принято действенных и эффективных мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.
Хотя в большинстве случаев председательствующий прерывал подсудимого и его адвоката, разъяснял присяжным заседателям не принимать во внимание их высказывания, однако существенная часть грубых нарушений осталась без внимания, а формальное разъяснение присяжным, что они не должны принимать к сведению недопустимую информацию, в данной ситуации не являлось эффективным способом пресечения незаконного поведения, которое имело системный характер.
Многократные нарушения уголовно-процессуального закона повлияли или могли повлиять на беспристрастность коллегии присяжных заседателей и отразились на содержании ответов на поставленные вопросы при вынесении ими вердикта, что в соответствии со ст. 389.25 УПК РФ является основанием для отмены приговора.
Указанные нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными, влияющими на исход дела, искажающими саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.
В этой связи приговор подлежит отмене с направлением дела на новое судебное рассмотрение.
Вопрос о мере пресечения в отношении подсудимого ФИО1 на период судебного разбирательства следует разрешить суду первой инстанции.
Исходя из изложенного и руководствуясь ст. 389.20, 389.25 и 389.28 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
апелляционное представление государственного обвинителя Бирюкова Д.А. удовлетворить.
Приговор Ливенского районного суда Орловской области от 27 августа 2021 г. в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе со стадии судебного разбирательства.
Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.
Кассационные жалоба, представление могут быть поданы непосредственно в Первый кассационный суд общей юрисдикции и подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном ст. 401.10 - 401.12 УПК РФ.
Председательствующий
Судьи
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
