Определение Судебной коллегии по уголовным делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 25 марта 2021 года №22-138/2021

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ СУДА ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 марта 2021 года Дело N 22-138/2021
Судебная коллегия по уголовным делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа в составе:
председательствующего Палея С.А.,
судей Мартыновой Е.Н. и Трумма А.Р.,
при секретаре Коневой Т.М.,
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого Конева М.М. и его защитника Томбасовой В.Н. на приговор Надымского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 14 декабря 2020 года, по которому
КОНЕВ Михаил Михайлович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ <адрес>, судимый 4 апреля 2019 года Надымским городским судом по ч. 2 ст. 3141 УК РФ к 5 месяцам лишения свободы - освобождён 3 сентября 2019 года по отбытию наказания,
осуждён по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ к 7 годам 11 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Заслушав доклад судьи Палея С.А., выступления осуждённого Конева М.М. и защитника Томбасовой В.Н., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Чернышовой М.В., полагавшей необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Конев М.М. по приговору суда признан виновным в покушении на убийство ФИО1
Преступление совершено ДД.ММ.ГГГГ <адрес> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осуждённый Конев М.М. просит изменить приговор в связи с неправильным применением уголовного закона и несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела. Указывает, что не имел умысла на убийство потерпевшего, а лишь оборонялся от его действий, полагая, что тот будет применять к нему насилие. Отмечает, что суд не учёл активные действия самого потерпевшего в отношении него, который создал психотравмирующую ситуацию, кричал, рвался на кухню и хотел его избить. Указывает, что опасался ФИО1, так как тот до этого нанёс ему два сильных удара - один головой, другой рукой по рёбрам. Отмечает противоправные действия потерпевшего, из-за которых у него возникло состояние аффекта. Не соглашается с выводами суда, что не смог довести действия по убийству потерпевшего по независящим от него обстоятельствам. Отмечает, что он сам прекратил наносить удары потерпевшему, его никто не оттаскивал от потерпевшего и не останавливал, что подтверждает сам ФИО1 и свидетели. Каких-либо неприязненных отношений к потерпевшему не испытывал. Оспаривает выводы экспертизы, что ранение брюшной полости у потерпевшего относится к тяжкому вреду здоровью. Считает, что показания свидетелей являются противоречивыми и недостоверными, потерпевший и свидетели являются между собой родственниками, в связи с чем заинтересованы в исходе дела и оговаривают его. Считает, что судебное разбирательство проведено с обвинительным уклоном, в ходе судебного следствия исследованы не все существенные и имеющие значение для дела обстоятельства. Председательствующий по делу судья не дал ему повторно допросить потерпевшего и свидетелей, хотя у него имелись к ним вопросы, снимал вопросы, которые он и его защитник задавали свидетелям и потерпевшим. Полагает, что показания свидетелей в протоколе судебного заседания искажены и не соответствуют аудиопротоколу. Обращает внимание, что по делу не проведена экспертиза ножа на предмет его соответствия холодному оружию, а экспертиза по образованию повреждений на футболке содержит лишь вероятностные выводы. Считает, что в ходе предварительного расследования были допущены многочисленные нарушения, при этом следователь пытался сфабриковать уголовное дело. В частности, его два дня 1 и 2 октября 2019 года держали и допрашивали без адвоката, оказывали на него давление, показания ФИО2 подделаны. Считает недопустимыми доказательствами экспертизы, так как они назначены и проведены спустя два месяца, при этом на ноже не обнаружено его отпечатков, и он сомневается, этим ли ножом потерпевшему были причинены телесные повреждения. Обращает внимание, что государственный обвинитель задавал свидетелям наводящие вопросы, а при провозглашении приговора государственный обвинитель и потерпевший отсутствовали, хотя указаны в приговоре. Также считает, что ему назначено чрезмерно суровое наказание. Не учтены все имеющиеся у него заболевания, не признано смягчающим обстоятельством заболевание туберкулёзом, не верно указаны сведения о его образовании и месте работы. На основании изложенного просит приговор изменить, переквалифицировав действия на ст.ст. 113 или 114 УК РФ.
В апелляционной жалобе защитник Томбасова В.Н. также просит об изменении приговора, полагая, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Считает, что виновность Конева М.М. в покушении на убийство не нашла своего подтверждения в судебном заседании, а обвинительный приговор основан на предположениях. Давая собственную оценку представленным доказательствам, считает, что действия осуждённого должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 114 УК РФ, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершённое при превышении пределов необходимой обороны. Указывает, что нанесение ударов ножом в жизненно важные органы может свидетельствовать об умысле на убийство только в том случае, если имеются и другие доказательства этому. Конев М.М. утверждал, что не имел намерений лишать жизни потерпевшего, нанося удары, не целился, намерений убить потерпевшего не высказывал. Сам ФИО1 пояснял, что действия Конева М.М. никто не пресекал, тот сам их прекратил, отбросил нож в сторону, а позднее выбросил в окно. Кроме того, именно потерпевший был инициатором конфликта, заходя на кухню, был настроен агрессивно, в связи с чем у Конева М.М. были основания опасаться продолжения конфликта и основания для применения мер обороны. Считает необоснованными выводы суда, отвергшего показания осуждённого о защите. Полагает, что суд дал ненадлежащую оценку показаниям потерпевшего и свидетелей, в которых имеются противоречия с их же показаниями на следствии. Кроме того, суд не дал какой-либо оценки показаниям свидетелей ФИО5 и ФИО6, подтвердивших, что потерпевший нанёс осуждённому удар головой. С учётом этого просит переквалифицировать действия осуждённого на ч. 1 ст. 114 УК РФ.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, выслушав позицию сторон, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.
Вопреки доводам апелляционной жалобы осуждённого, оснований считать, что уголовное дело рассмотрено с обвинительным уклоном, не имеется. Как видно из протокола судебного заседания, судебное разбирательство проведено в соответствии с требованиями ст. 15 УПК РФ в условиях состязательности сторон, которым были обеспечены условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления представленных им прав. Сторона защиты не была лишена возможности оспорить доказательства обвинения, в том числе, представлять суду свои доказательства, и активно пользовалась своими правами. Нарушений судом положений ст. 259 УПК РФ, устанавливающей требования к протоколу судебного заседания, судебной коллегией не установлено. В протоколе отражены все необходимые сведения о ходе судебного разбирательства, подлежащие обязательному указанию в соответствие с ч. 3 ст. 259 УПК РФ, в том числе приведено подробное содержание показаний допрошенных лиц, совпадающее с аудиозаписью. Доводы осуждённого о нарушении судом первой инстанции уголовно-процессуального закона фактически сводятся к несогласию с принятыми судом решениями об отказе в удовлетворении ходатайств стороны защиты (о признании отдельных доказательств недопустимыми, о назначении дополнительной экспертизы и других), а также действиями председательствующего по отклонению повторных, наводящих или не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу вопросов. Однако нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы путём лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путём повлияли на вынесение законного и обоснованного судебного решения, судебной коллегией не установлено. Судебное следствие проведено в соответствии с требованиями главы 37 УПК РФ, при этом судом были исследованы и оценены все имеющие значение для дела обстоятельства. Все ходатайства сторон, в том числе о необходимости истребования отдельных доказательств, повторном допросе потерпевшего и свидетелей судом разрешены в установленном порядке с приведением соответствующих мотивов. Суд обосновано не усмотрел оснований для повторного вызова и допроса в судебном заседании потерпевшего и свидетелей, так как стороной защиты не указано новых вопросов, имеющих существенное значение для установления подлежащих доказыванию обстоятельств, которые бы не были выяснены у этих лиц при предыдущем допросе. Несогласие осуждённого с показаниями допрошенных лиц основанием для их повторного допроса не является. Суд в достаточной степени мотивировал, почему принял показания потерпевшего и свидетелей обвинения, письменные доказательства, и отверг показания осуждённого. Вопреки доводам жалобы осуждённого, в основу приговора положены только допустимые доказательства, которые проверены и оценены судом в соответствие со ст.ст. 86, 87 УПК РФ. Данных о том, что отдельные доказательства или всё уголовное дело "сфабрикованы" следователем, не имеется. Показания Конева М.М., которые бы он давал на предварительном следствии 1 и 2 октября 2019 года в отсутствие защитника, судом в ходе судебного разбирательства не исследовались и в основу приговора не положены. Показания свидетеля ФИО2, данные тою в ходе предварительного следствия, получены в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и подтверждены ею в судебном заседании. Оснований полагать, что потерпевший ФИО1, свидетели ФИО3, ФИО4, ФИО2, ФИО5 и ФИО6 полностью или в какой-либо части оговаривают осуждённого, у судебной коллегии не имеется, поскольку их показания в целом согласуются между собой и подтверждаются совокупностью иных исследованных в судебном заседании доказательств. Существенных противоречий в показаниях указанных лиц, которые бы ставили под сомнение достоверность показаний, не усматривается. Не подлежат исключению из числа допустимых доказательств и исследованные судом заключения экспертов. Уголовно-процессуальный кодекс не устанавливает каких-либо пресекательных сроков, в течение которых должны быть назначены и проведены судебные экспертизы, а потому назначение и проведение судебных экспертиз по прошествии двух месяцев и даже более длительного срока после возбуждения уголовного дела не является нарушением уголовно-процессуального закона. С учётом характера проведённых экспертиз и поставленных перед экспертами вопросов не имеется оснований считать, что выводы экспертов носят предположительный характер и не основаны на существующих методиках производства соответствующих экспертиз, в том числе и в части выводов о механизме образования повреждений на футболке потерпевшего. При этом все заключения экспертов судом сопоставлены с другими доказательствами и оценены в совокупности с ними. Рассмотрев уголовное дело по существу, суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и сделал обоснованный вывод о доказанной виновности Конева М.М. в умышленном нанесении потерпевшему ФИО1 трёх ударов ножом, в результате чего потерпевшему был причинён тяжкий вред здоровью, опасный для жизни. Выводы суда о фактических обстоятельствах содеянного основаны на конкретных доказательствах по делу, которым дана оценка в соответствии с требованиями ст.ст. 17, 75 и ст. 88 УПК РФ, поэтому у судебной коллегии их правильность сомнений не вызывает. Нанесение осуждённым Коневым М.М. ударов ножом в область грудной клетки, брюшной полости и левой руки потерпевшего ФИО1 подтверждено совокупностью исследованных доказательств (показаниями потерпевшего, свидетелей ФИО3, ФИО4, а также признательными показаниями самого осуждённого) и не оспаривается стороной защиты. Отсутствие на изъятом ноже отпечатков рук осуждённого не ставит под сомнение выводы суда о виновности осуждённого, так как вина Конева М.М. подтверждена достаточной совокупностью других доказательств, непосредственно указывающих на совершение им преступления именно с использованием указанного предмета. Не влияет на выводы суда и отсутствие исследования в отношении ножа на предмет его отнесения к холодному оружию. Из заключения эксперта N 04-2019-0576 от 15 ноября 2019 года следует, что у потерпевшего ФИО1 обнаружены: колото-резанное ранение левой половины грудной клетки, проникающее в левую плевральную полость, с повреждением канала перикарда, передней стенки левого желудочка сердца, левой внутригрудной артерии, осложнившееся гемоперикардом, левосторонним гемотораксом и причинившее тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни; колото-резанное ранение живота, проникающее в брюшную полость без повреждения внутренних органов, осложнившееся гемоперитонеумом и причинившее тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни; сквозное колото-резанное ранение левого плеча, причинившее лёгкий вред здоровью (т. 1, л.д. 153-158). Эксперт верно установил, что потерпевшему ФИО1 причинён именно тяжкий вред здоровью, так как в соответствии с пп. 6.1.9 и 6.1.15 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека, утверждённых приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 года N 194н, рана грудной клетки, проникающая в плевральную полость, а также рана живота, проникающая в брюшную полость, относятся к опасному для жизни вреду здоровью человека, создающему непосредственно угрозу для жизни, даже и без повреждения внутренних органов. Вместе с тем, правильно установив фактические обстоятельства содеянного, суд, между тем, неверно применил уголовный закон, в связи с чем приговор суда подлежит изменению на основании п. 3 ст. 38915, п. 2 ч. 1 ст. 38918 УПК РФ. В силу ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления, подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. Согласно п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию, в том числе виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Данные требования закона при квалификации действий осуждённого судом первой инстанции не соблюдены. Суд первой инстанции пришёл к выводу, что смерть ФИО1 не наступила по независящим от осуждённого обстоятельствам, в связи с принятием потерпевшим мер к защите, которые выразились в закрытии тела своей рукой, а также вмешательства со стороны родственников ФИО1 и своевременно оказанной потерпевшему квалифицированной медицинской помощи. К выводу о наличии у Конева М.М. умысла на убийство суд пришёл исходя из тяжести телесных повреждений, их количества, применения ножа, использованного в качестве орудия, локализации ранений в области расположения жизненно важных органов. Вместе с тем, по смыслу уголовного закона при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, не только способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, но и предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения. Согласно правовой позиции, изложенной в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве", покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал её наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам. При этом виновный выполнил все действия, направленные на причинение смерти потерпевшему, которая не наступила ввиду активного сопротивления жертвы или вмешательства других лиц либо оказания своевременной медицинской помощи. Из этого следует, что покушение на преступление представляет собой целенаправленную деятельность лица и может совершаться лишь с прямым умыслом, так как, не желая достигнуть определённого результата, лицо не может и покушаться на его достижение. Из исследованных и приведённых в приговоре доказательств следует, что достаточных доказательств о наличии у осуждённого прямого умысла на умышленное причинение смерти ФИО1 предварительным следствием не добыто и судом не исследовано. Конев М.М. в ходе предварительного и судебного следствий последовательно подтверждал нанесение ножевых ранений потерпевшему, однако отрицал умысел на его убийство, настаивал на том, что угроз убийством в адрес последнего не высказывал, причины желать смерти потерпевшему у него не было. Свидетели ФИО3, ФИО4, ФИО2 показали, что реальных мер по пресечению действий осуждённого не предпринимали, только ФИО4 (мать потерпевшего) после того, как увидела у сына на футболке кровь, подошла к нему и стала кричать, плакать, истерить; после того, как ФИО1 стал оседать на пол с кем-то оттащила того в коридор. Потерпевший ФИО1 в своих показаниях о высказывании в его адрес каких-либо угроз осуждённым не сообщал, указал, что Конев М.М. сам прекратил наносить удары ножом, и у осуждённого имелась реальная возможность его убить. Таким образом, из приведённых показаний не следует, что у осуждённого имелся прямой умысел на убийство потерпевшего, поскольку имевший место конфликт между ними явных мотивов для убийства не давал, в момент нанесения ударов ножом осуждённый угроз убийством не высказывал, нанёс хаотичные удары в различные части тела, самостоятельно прекратил свои действия. Объективных препятствий для причинения смерти потерпевшему у осуждённого не имелось. Однако он сам сначала бросил нож на пол кухни, а потом выкинул его в окно на улицу, где тот и был изъят (т. 1 л.д. 37-41). Таким образом, вывод суда о том, что умысел осуждённого на причинение смерти потерпевшему не доведён до конца по независящим от виновного обстоятельствам вследствие оказания сопротивления потерпевшим, вмешательства родственников ФИО1 и своевременного оказания медицинской помощи, не подтверждён материалами уголовного дела и исследованными доказательствами. При оценке умысла осуждённого следует учитывать также взаимоотношения Конева М.М. и ФИО1 и непосредственные причины, по которым потерпевшему были нанесены ножевые ранения. В частности, из материалов дела следует, что до случившегося конфликтов и личных неприязненных отношений между Коневым М.М. и ФИО1 не было. Оснований желать потерпевшему смерть у осуждённого не имелось. 30 сентября 2019 года в ходе употребления спиртного осуждённый Конев М.М. стал защищать ФИО1 от претензий, которые тому стали высказывать пришедшие в квартиру ФИО4 и ФИО3 (мать и сестра потерпевшего). ФИО1 заступился за сестру, и именно на этой почве между осуждённым и потерпевшим возник конфликт, они стали ругаться, схватили друг друга за одежду. Свидетель ФИО5 также указал, что потерпевший нанёс Коневу М.М. удар лбом в район носа. Присутствующие растащили Конева М.М. и ФИО1 в разные стороны. Через некоторое время ФИО1 зашёл в помещении кухни и стал подходить к осуждённому, который, резко развернувшись, нанёс потерпевшему три удара ножом. Осуждённый Конев М.М. последовательно указывал, что нанёс потерпевшему удары ножом, так как испугался, что ФИО1 продолжит применять к нему насилие. Удары наносил не целясь, пытался защититься. Такие показания осуждённого не противоречат фактическим обстоятельствам дела, а также показаниям потерпевшего и свидетелей. С учётом этого, нанесение Коневым М.М. ударов в места, где расположены жизненно важные органы (грудную область и область живота), при отсутствии других доказательств, подтверждающих умысел на причинение смерти ФИО1, которая фактически не наступила, не доказывает намерения осуждённого убить потерпевшего. Конев М.М., имея реальную возможность лишить жизни ФИО1 при помощи ножа, действий, направленных на убийство потерпевшего, не предпринял. Однако при наличии у Конева М.М. такого умысла ничего не мешало довести его до конца. Осуждённый новые действия и дополнительные меры, направленные на лишение жизни ФИО1, не совершил. При таких обстоятельствах способ нанесения повреждений потерпевшему, применение ножа, локализация, количество повреждений не являются достаточными основаниями для вывода о наличии у осуждённого прямого умысла на убийство. В связи с наличием неустранимых сомнений в виновности Конева М.М. в покушении на убийство, эти сомнения в силу ч. 3 ст. 14 УПК РФ должны быть истолкованы в пользу осуждённого. Поскольку по делу не доказано наличие у осуждённого прямого умысла на убийство, он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а только за те последствия, которые реально наступили. В действиях Конева М.М. наличествует квалифицирующий признак "с применением предмета, используемого в качестве оружия", так как он, используя нож в качестве оружия, умышленно нанёс им несколько ударов по телу ФИО1 Указанный квалифицирующий признак был фактически вменён Коневу М.М. в вину. При таких данных действия Конева М.М. подлежат переквалификации с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ - как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершённое с применением предмета, используемого в качестве оружия. Оснований для квалификации действий осуждённого по ст. 113 УК РФ или по ст. 114 УК РФ, как об этом поставлен вопрос в апелляционных жалобах, не имеется. Так, по делу не установлено данных, которые могли бы свидетельствовать о нахождении осуждённого в состоянии сильного душевного волнения. Помимо показания потерпевшего и свидетелей, об отсутствии в действиях Конева М.М. состояния аффекта свидетельствуют выводы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, согласно выводов которой осуждённый в момент совершения инкриминируемого деяния не находился в экспертно-значимом эмоциональном состоянии, которое могло существенно повлиять на его сознание и деятельность, на способность правильно осознавать явления действительности, содержание конкретной ситуации и произвольной регуляции своего поведения (т. 1 л.д. 124-137). Оснований не доверять указанным выводам у суда не имеется, поскольку экспертиза проведена в отношении осуждённого квалифицированными специалистами, компетентность которых сомнений не вызывает, а в основу выводов положены результаты объективного обследования. Доводы жалоб о том, что осуждённый оборонялся от действий потерпевшего, также не нашли своего подтверждения. Как следует из материалов дела, возникший между осуждённым и потерпевшим конфликт, когда они схватили друг друга за одежду, был локализован (прекращён). Потерпевшего ФИО1 родственники оттащили в коридор, а осуждённый Конев М.М. остался в помещении кухни. В помещение кухни потерпевший ФИО1 зашёл через 10 минут, в это время осуждённый курил у окна. Из показаний свидетелей ФИО3, ФИО4, ФИО2, ФИО5, ФИО6 следует, что потерпевший ФИО1 в помещении кухни непосредственно перед нанесением ему осуждённым ударов ножом какого-либо насилия к Коневу М.М. не применял и не совершал каких-либо действий, которые бы свидетельствовали о том, что он собирается перейти к совершению посягательства на жизнь или здоровье осуждённого. Потерпевший ФИО1 пояснил, что пошёл на кухню к Коневу М.М., чтобы выгнать того из квартиры, при этом не ругался, не наносил удары, в руках у него ничего не было. Конев М.М. обернулся и быстро нанёс ему удары ножом. Сам осуждённый показал, что, находясь на кухне, боковым зрением увидел, что к нему идёт потерпевший, в руках у которого ничего не было. Он подумал, что потерпевший будет его бить, поэтому взял нож и нанёс ФИО1, не целясь, три быстрых удара. С учётом этого судебная коллегия находит, что какого-либо реального общественно-опасного посягательства со стороны ФИО1 в адрес осуждённого не существовало, при этом окружающая обстановка не давала оснований полагать, что оно происходит в действительности. Указанное свидетельствует о том, что Конев М.М. ошибочно полагал о наличии посягательства со стороны потерпевшего, то есть находился в состоянии мнимой обороны. Поэтому, в силу ст. 37 УК РФ и п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление", действия осуждённого подлежат квалификации на общих основаниях. В связи с изменением квалификации наказание осуждённому подлежит соразмерному смягчению. При определении вида и размера наказания Коневу М.М. судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершённого преступления, данные о личности виновного, его состояние здоровья, наличие установленных судом первой инстанции обстоятельств, смягчающих и отягчающего наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и условия жизни его семьи. Суд первой инстанции правильно признал обстоятельством, отягчающим наказание, совершение преступления осуждённым в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя (ч. 11 ст. 63 УК РФ), поскольку именно длительное употребление алкоголя повлияло на поведение осуждённого, и явилось важным условием для совершения преступления. Однако, при назначении Коневу М.М. наказания и учёте смягчающих наказание обстоятельств судом существенно нарушены уголовный и уголовно-процессуальный законы. Исходя из положений ч. 6 ст. 86 УК РФ суды не должны учитывать в качестве отрицательно характеризующих личность подсудимого данные, свидетельствующие о наличии у него погашенных или снятых в установленном порядке судимостей. В нарушение указанной нормы суд первой инстанции, обсуждая вопрос о виде и размере наказания, сослался на сведения о судимостях осуждённого, имеющиеся в т. 2 на л.д. 107-110, 113-114, которые содержат информацию в том числе о погашенных судимостях. Таким образом, суд фактически учёл, что Конев М.М. неоднократно судим. Указанная ссылка суда подлежит исключению из приговора как не соответствующая требованиям уголовного закона. Кроме того, в соответствии с п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, является обстоятельством, смягчающим наказание. Осуждённый Конев М.М. указал, что до совершения преступления потерпевший ФИО1 нанёс ему удар головой в лоб, а затем рукой - в область рёбер справа, сломав одно ребро. Свидетель ФИО6 (родственник со стороны потерпевшего) показал, что видел, как ФИО1 сильно ударил Конева М.М. лбом в район носа. Из заключения эксперта N 04-2019-0571 от 20 ноября 2019 года следует, что у осуждённого обнаружен перелом 9 ребра справа, срок образования которого не исключается в день конфликта с потерпевшим (т. 1 л.д. 146-147). С учётом этого, несмотря на то, что потерпевший ФИО1 отрицал применение насилия к осуждённому, а свидетели ФИО3, ФИО4, ФИО2, ФИО5 не видели, чтобы потерпевший наносил осуждённому удары, судебная коллегия считает необходимым имеющиеся сомнения в силу требований ст. 14 УПК РФ истолковать в пользу Конева М.М. В своих показаниях осуждённый Конев М.М. указывал, что именно поведение потерпевшего стало причиной совершения им преступления. Однако, в нарушение п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ указанное обстоятельство не было признано судом смягчающим, что является неправильным применением уголовного закона. Более того, согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, данным в п. 20 постановления от 30 июня 2015 года N 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве", с учётом взаимосвязанных положений ст. 38922, 38923 и ч. 1 ст. 38924 УПК РФ, при новом рассмотрении дела в суде первой или апелляционной инстанции после отмены приговора в связи с нарушением права обвиняемого на защиту, а также по иным основаниям, не связанным с необходимостью ухудшения положения обвиняемого, не допускается назначение обвиняемому более строгого наказания или любое иное усиление его уголовной ответственности. Как видно из материалов дела, Конев М.М. по приговору суда от 11 февраля 2020 года был осуждён по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишения свободы (т. 3 л.д. 147-163). 22 июня 2020 года судебной коллегии по уголовным делам суда Ямало-Ненецкого автономного округа указанный приговор был отменён по процессуальным основаниям, не связанным с ухудшением положения осуждённого, и уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции (т. 4 л.д. 106-108). Однако при новом рассмотрении уголовного дела и постановлении обжалуемого приговора судом не учтено, что раскаяние Конева М.М. в содеянном ранее было учтено судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ. Таким образом, при новом рассмотрении суд первой инстанции обязан был учесть это обстоятельство в качестве смягчающего, однако этого не сделал, чем необоснованно ухудшил положение осуждённого. Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия полагает необходимым в соответствии с п. "з" ч. 1 ст. 61 и ч. 2 ст. 61 УК РФ дополнительно признать смягчающими наказание обстоятельствами противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, и раскаяние Конева М.М. в содеянном. Других обстоятельств, которые бы не были учтены судом первой инстанции в качестве смягчающих в нарушение ст. 61 УК РФ, судебной коллегией не усматривается. Наличие у осуждённого ряда заболеваний не является безусловным основанием для признания их смягчающими обстоятельствами, как об этом просит Конев М.М. в своей жалобе. Исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершённого Коневым М.М. преступления, которые бы являлись основанием для применения положений ст. 64 УК РФ, судебная коллегия не усматривает. Оснований для применения ст. 73 УК РФ также не имеется, поскольку исправление осуждённого без реального отбывания наказания невозможно. На основании п. "б" ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание лишения свободы Коневу М.М. судебная коллегия определяет в исправительной колонии общего режима, так как осуждённым совершено тяжкое преступление в отсутствие рецидива. На основании п. "б" ч. 31 ст. 72 УК РФ в срок лишения свободы подлежит зачёту время содержания Конева М.М. под стражей с 2 октября 2019 года по 24 марта 2021 года из расчёта один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима. Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы являлись основанием к отмене приговора, судебной коллегий не установлено. В том числе, к таким нарушениям, которые бы могли повлечь отмену приговора, не может быть отнесено неверное указание сведений об образовании и месте работы осуждённого, а также отсутствие государственного обвинителя и потерпевшего на оглашении приговора. На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 38913,38920, 38928 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Приговор Надымского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 14 декабря 2020 года в отношении Конева Михаила Михайловича изменить:
- исключить ссылку суда на учёт при назначении наказания сведений о неоднократных судимостях Конева М.М. (т. 2 л.д. 107-110, 113-114), считая, что Конев М.М. ранее судим только по приговору Надымского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 4 апреля 2019 года по ч. 2 ст. 3141 УК РФ;
- в соответствии с п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ и ч. 2 ст. 61 УК РФ признать обстоятельствами, смягчающими наказание Конева М.М. - противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления; раскаяние Конева М.М. в содеянном;
- действия Конева Михаила Михайловича переквалифицировать с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ, по которой назначить ему семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;
- на основании п. "б" ч. 31 ст. 72 УК РФ зачесть Коневу М.М. в срок лишения свободы время его содержания под стражей в период с 2 октября 2019 года по 24 марта 2021 года включительно из расчёта один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.
В остальном приговор суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённого и его защитника без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 471 УПК РФ, в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции в течение шести месяцев с момента его провозглашения, а осуждённым, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения ему копии вступившего в законную силу судебного решения, путём подачи кассационных жалоб (представления) через суд первой инстанции, а по истечении этого срока - путём подачи кассационных жалоб (представления) непосредственно в суд кассационной инстанции.
В случае кассационного обжалования приговора, осуждённый вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, о чём ему следует указать в своей кассационной жалобе или в возражениях на жалобы, представления, принесённые другими участниками уголовного процесса.
Председательствующий: подпись
Судьи: подписи
Подлинник апелляционного определения хранится в деле N 1-134/2020 том 8 в Надымском горсуде.


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка