Дата принятия: 09 июня 2020г.
Номер документа: 22-1316/2020
ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ КРАЕВОЙ СУД
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 09 июня 2020 года Дело N 22-1316/2020
Забайкальский краевой суд в составе председательствующего судьи Непомнящих Н.А.,
с участием прокурора отдела прокуратуры Забайкальского края Шукурова Ш.Н.о.,
оправданного Басловяка К.М.,
адвоката Курочкина Д.Б., предоставившего удостоверение N и ордер N,
потерпевшей Потерпевший N 1,
её представителя Лелекова С.А.,
при секретаре Дубовой Т.М.,
рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению прокурора Власова О.В., апелляционной жалобе потерпевшей Потерпевший N 1 на приговор Карымского районного суда Забайкальского края от 5 марта 2020 года, которым
БАСЛОВЯК К. М., родившийся <Дата> в <адрес>, <данные изъяты>, зарегистрированный и проживающий по адресу: <адрес>, не судимый,
- оправдан по ч.2 ст.109 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, то есть на основании п.3 ч.2 ст.302 УПК РФ.
Басловяку К.М. разъяснено право на реабилитацию, направлено извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.
Мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке отменена.
Принято решение относительно вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи Забайкальского краевого суда Непомнящих Н.А., мнение прокурора Шукурова Ш.Н.о., потерпевшей Потерпевший N 1, её представителя Лелекова С.А., поддержавших доводы апелляционного представления и жалобы, пояснения оправданного Басловяка К.М., адвоката Курочкина Д.В., принесших свои возражения по доводам прокурора и потерпевшей; суд
УСТАНОВИЛ:
Басловяк К.М. оправдан за совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
Органами предварительного следствия он обвинялся в том, что, являясь лечащим врачом-хирургом "Потерпевший", доставленного 16 мая 2018 года в 22 часа 34 минуты в ГУЗ "(Больница)" в экстренном порядке с диагнозом: политравма, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, закрытый перелом левого бедра со смещением отломков, закрытый перелом правого плеча в средней трети со смещением отломков", в нарушении общепринятой хирургической практики, норм и положений закона не организовал проведение динамического исследования общего анализа крови, не проводил почасовой осмотр потерпевшего "Потерпевший", не оценил в динамике состояние внутренних органов, грудной клетки, брюшной полости и сломанных конечностей, своевременно не провел диагностический лапароцентез с целью выявления внутреннего кровотечения, что повлекло несвоевременное диагностирование анемии, развитие внутреннего кровотечения, не принял мер к своевременной организации доставки в больницу компонентов крови, содержащих красные кровяные тельца (эритроциты) с целью её переливания, что позволило бы восполнить объем кровопотери, увеличить объем циркулирующей жидкости и увеличить продолжительность жизни "Потерпевший", а выявив наличие свободной крови в брюшной полости, что являлось абсолютным показанием для перехода от операции лапароцентеза к лапаротомии с ревизией органов брюшной полости без каких-то остановок и силами той бригады, которая выполняла операцию лапароцентез, что позволили бы устранить внутреннее кровотечение и снизить объем кровопотери, однако своевременно операцию "Потерпевший" не провел, что привело к развитию угрожающего для жизни состояния, в результате чего у "Потерпевший" развился шок тяжелой степени, расценивающийся как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, что повлекло смерть последнего в 5 часов 10 минут 17 мая 2018 года.
В апелляционном представлении прокурор ставит вопрос об отмене приговора в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.
Цитируя выводы суда в части критического отношения к заключению эксперта N 11251-12/18 от 04.02.2019, проведенной экспертами Международного: бюро судебных экспертиз, оценки и медиации г. Новосибирска, указывая, что результаты данного экспертного исследования судом поставлены под сомнение, полагает, что возникла необходимость проведения повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы.
Как разъяснено в п. 13, 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам" неполным является такое заключение эксперта, в котором отсутствуют ответы на все поставленные перед экспертом вопросы, не учтены обстоятельства, имеющие значение для разрешения поставленных вопросов. Согласно части 2 статьи 207 УПК РФ при возникновении сомнений в обоснованности заключения эксперта или при наличии противоречий в выводах экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза, производство которой поручается другому эксперту. Необоснованным следует считать такое заключение эксперта, в котором недостаточно аргументированы выводы, не применены или неверно применены необходимые методы и методики экспертного исследования.
Учитывая, что Басловяк К.М. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 109 УК РФ, то есть в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, а именно - вследствие ненадлежащего оказания им медицинской помощи, разрешение вопроса о качестве оказанной им медицинской помощи требует специальных познаний в области медицины.
Согласно ч. 1 ст. 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. В силу ч.2 ст. 14 УПК РФ бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
Государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства заявлено соответствующее ходатайство о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы в конкретном экспертном учреждении, сообщившем о возможности проведения в таковом данного вида исследования. Участвующие в судебном заседании подсудимый, его защитник, потерпевшая считали необходимым проведение повторного экспертного исследования. Вместе с тем, в удовлетворении указанного ходатайства судом было отказано.
Считает, что отказ в удовлетворении указанного ходатайства является необоснованным, что повлекло лишение стороны обвинения, в том числе -потерпевшей, гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом РФ прав, свидетельствует о нарушении процедуры судопроизводства, и впоследствии повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения.
Также, в связи с изложенным считает, что выводы суда, изложенные в приговоре, содержат в связи с этим существенные противоречия, которые повлияли на решение вопроса о виновности или невиновности.
Просит приговор Карымского районного суда от 05.03.2020 отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию.
В апелляционных жалобах потерпевшая Потерпевший N 1 выразила несогласие с приговором, учитывая, что он необоснованный и незаконный. Полагает, что вина подсудимого Басловяк К.М. в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ была доказана полностью, однако суд вынес оправдательный приговор.
Согласно Федеральному закону от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", лечащий врач назначается руководителем медицинской организации (подразделения медицинской организации) или выбирается пациентом с учетом согласия врача. Лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, предоставляет информацию о состоянии его здоровья, по требованию пациента или его законного представителя приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей для целей. Рекомендации консультантов реализуются только по согласованию с лечащим врачом, за исключением случаев оказания экстренной медицинской помощи.
Из решения суда получается, что у "Потерпевший" вообще не было лечащего врача, что полагает невозможным. Доводы суда о том, что следствием не приведены убедительные доводы о том, являлся ли Басловяк лечащим врачом в ночь с 16 на 17 мая 2018 года несостоятельны, поскольку именно Басловяк указан в медицинской карте стационарного больного "Потерпевший" лечащим врачом (данное решение принято заведующей отделением), он же вел дневники наблюдения за "Потерпевший", проводил основные хирургические манипуляции с "Потерпевший". Кроме того, второй поступивший после ДТП БББ, находился с "Потерпевший" в одной палате, и в карте БББ также указано, что именно Басловяк является лечащим врачом, что соответствует одному из принципов определения лечащего врача - закрепляется за пациентами конкретной палаты.
В случае, если суд не доверял выводам заключения эксперта N 11251-12/18, то в соответствии со ст. 283 УПК РФ суд может по ходатайству сторон или по собственной инициативе назначить судебную экспертизу. Суд по ходатайству сторон либо по собственной инициативе назначает повторную либо дополнительную судебную экспертизу при наличии противоречий, которые невозможно преодолеть в судебном разбирательстве путем допроса экспертов. Однако данным правом суд не воспользовался, что вызывает сомнения в обоснованности принятого им решения.
Несмотря на то, что проведение лапароцентеза в обязательном порядке нигде не закреплено в нормативно-правовых актах, при поступлении пациента с тяжелой сочетанной травмой, не купирующимся шоком, необходимо проведение противошоковых мероприятий с одновременным активным диагностическим поиском возможных повреждений, выявлением внутренних (внутриплевральных, внутрибрюшных) кровотечений, проведением неотложных операций, направленных на остановку кровотечений, иммобилизацию поврежденных конечностей. Однако, своевременно все необходимые диагностические и лечебные мероприятия выполнены не были.
Доводы о том, что при поступлении в стационар у "Потерпевший" не было показаний для проведения торакоцентеза и лапароцентеза, так как потерпевший не предъявлял жалоб, указывающих на повреждение внутренних органов несостоятельны, поскольку "Потерпевший" ставились наркотические обезболивающие, что смазало картину и притупило болевой синдром. Заявление суда о том, что медицинскими специалистами, в том числе экспертами установлено, что на момент поступления в стационар пациента "Потерпевший" крови в брюшной полости не было, не выдерживает никакой критики, поскольку говорить об этом достоверно возможно только после проведения всех диагностических манипуляций, а поскольку данные манипуляции не были выполнены сразу, то заявлять об этом ориентируясь только на слова коллег Басловяка из Забайкальского края, с которыми он находится в приятельских и дружеских отношениях, неверно.
Суд необоснованно указывает, что следствием сделан акцент на том, что у пациента была повреждена селезенка, которая повлекла смерть пациента. Следствием указывалось неоднократно, что у "Потерпевший" имелась сочетанная травма, а значит, у врача были основания полагать, что у пациента имеются повреждения внутренних органов, в том числе селезенки.
Кроме того, судом не оценены показания очевидцев из числа медицинских работников и просто очевидцев ДТП о том, что "Потерпевший" постоянно пытался встать, не мог находиться в положении лежа, что можно было при внимательности расценить как синдром Розанова ("ваньки-встаньки"), то есть пациент не может лечь или встать, а занимает вынужденную позу, и косвенно говорило о том, что у "Потерпевший" имеются повреждения внутренних органов.
Условия работы Басловяка никаким образом не влияют на качество оказания медицинской помощи, у него была возможность своевременно диагностировать повреждение внутренних органов, что подтверждается материалами уголовного дела в целом.
При поступлении "Потерпевший" ему незамедлительно сделали анализ крови, где показатели гемоглобина были в переделах нормы. Однако, динамический контроль показателей крови пациента, не был осуществлен ввиду самонадеянности лечащего врача, который не оставил лаборанта на рабочем месте, при наличии в отделении пациента с политравмой в тяжелом состоянии (из показаний обвиняемого - "лаборант дежурит на дому"). Повторный забор крови был осуществлен после того, как началось внутреннее кровотечение, перед смертью пациента, что не позволило своевременно, по показателям крови диагностировать начало внутреннего кровотечения. В подобных ситуациях, при поступлении пациента в тяжелом состоянии, требующем тщательного обследования, применяется экспресс-диагностика анализа крови, для установления точного диагноза и наблюдения за состоянием пациента в динамике, что позволило сразу после поступления "Потерпевший" выяснить основные показатели его крови, но тем не менее в дальнейшем динамического наблюдения за состоянием крови пациента в тяжелом состоянии осуществлено не было.
При своевременном диагностировании внутреннего кровотечения, у Басловяка была возможность своевременно провести необходимые медицинские вмешательства и удалить поврежденный орган, что в данном случае является единственным способом лечения (данный довод подтверждается показаниями всех специалистов-хирургов).
В результате допущенных Басловяком К.М. дефектов при оказании медицинской помощи наступило ухудшение состояния здоровья "Потерпевший", развился шок тяжелой степени (III-IV) - в связи с развившимся на фоне полученных травм своевременно недиагностированным кровотечением, который вызвал расстройство жизненно-важных функций организма человека, является опасным для жизни, не мог быть компенсирован организмом самостоятельно, и привел к смерти пациента. Пациенты с политравмой, сопровождающейся травматическим шоком, нуждаются в экстренной медицинской помощи, а именно: противошоковой терапии (устранение болей, остановке кровотечения, восстановление объёма циркулирующей крови, профилактике сердечно-сосудистой и легочной недостаточности), предотвращению возникновения столбняка и других инфекционных осложнений. Параллельно должно проводиться обследование и временная стабилизация повреждённых частей опорно-двигательного аппарата (Приказ Министерства Здравоохранения РФ от 15.11.2012 N 927н "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи пострадавшим с сочетанными, множественными и изолированными травмами, сопровождающимися шоком"), однако в полном объеме данные рекомендации выполнены не были. Проводимая терапия состоянию "Потерпевший" не соответствовала.
Учитывая то, что в больницу поступил пациент после ДТП с тяжелой сочетанной травмой, что уже дает основания предполагать наличие повреждений внутренних органов, Басловяк мог заказать эритроцитную массу, либо сразу после поступления пациента, либо в случае своевременного диагностирования внутреннего кровотечения.
Лечащий врач (а не медсестры) должен был проводить почасовой осмотр пациента физикальным способом, однако ввиду самонадеянности Басловяка К.М., пояснившего, что "Потерпевший" постоянно был под монитором, на котором отражались данные о состоянии пациента, с ним находилась медсестра, почасовой осмотр не проводился. Врач-хирург должен оценивать в динамике состояние внутренних органов, грудной клетки, брюшной полости и сломанных конечностей в соответствии с Damage control (контроль повреждений) ("Современная концепция лечения пострадавших с критической политравмой", Соколов В.А., Вестник травматологии и ортопедии, 1,2005), что позволило бы в более короткие сроки заподозрить внутреннее кровотечение, провести диагностический лапароцентез раньше 4:00 17.05.2018г. и устранить внутреннее кровотечение. Кроме того, согласно заключению эксперта ГК "Забайкалмедстрах" установлено, что при отсутствии УЗИ было возможно выявление внутрибрюшного кровотечения проведением в кратчайшие сроки лапароцентеза или диагностической лапаротомии. То есть, несмотря на отсутствие аппарата УЗИ у Басловяка была возможность своевременно диагностировать внутреннее кровотечение как динамическим наблюдением за показателями крови, так и ежечасным физикальным осмотром и проведением лапароцентеза ранее 03 часов 30 минут, что позволило бы своевременно диагностировать внутреннее кровотечение.
В дневниковых записях карты стационарного больного "Потерпевший", имеются записи Басловяка, после получения им снимков сделанных при поступлении, с указанием о том, что на рентгеновских снимках имеются переломы 6-7-8-9-10-11 ребер слева. Таким образом, это никак не отразилось на ведении пациента, поскольку Басловяк К.М., учитывая свои собственные записи, мог заподозрить наличие повреждений внутренних органов, что подтверждается показаниями специалиста САМ, согласно которым "можно было бы заподозрить повреждения почки, селезенки или печени, если бы были переломы 9,10,11 ребер слева". В связи с чем, можно сделать вывод о том, что лечащий врач должен был заподозрить повреждение внутренних органов и своевременно провести диагностический лапароцентез, а затем диагностическую лапаротомию, однако, этого Басловяком сделано не было. Об этом же говорится и в вышеуказанном заключении экспертов.
Доводы о невозможности переливания эритроцитной массы, ввиду отсутствия условий для хранения компонентов крови, несостоятелен, поскольку Басловяк К.М. мог своевременно заказать компонент крови, содержащий красные кровяные тельца, в случае своевременного диагностирования внутреннего кровотечения. Согласно показаниям Басловяка К.М. санитарный авиатранспорт за компонентами крови на станцию переливания крови в г. Чита был направлен только после ухудшения состояния пациента, то есть когда внутреннее кровотечение развилось, и начались необратимые ухудшения состояния организма "Потерпевший"
Параметры увеличения продолжительности жизни при переливании эритроцитной массы зависят от организма пациента и точные параметры указать невозможно, это общеизвестный медицинский факт. При этом на данное обстоятельство указывает заключение комиссии экспертов.
Прежде всего, подлежит оценке своевременность проведения медицинского вмешательства, а не его место. Доводы Басловяка К.М. о том, что: "провести лапаротомию силами находящихся с Басловяком К.М. в отделении медицинских работников, было невозможно, в связи с отсутствием операционной сестры, операционной санитарки. Кроме того, провести лапаротомию в палате, где находился "Потерпевший" и делали лапароцентез, было невозможно, так как было необходимо перевести пациента в операционную, предварительно сняв скелетное вытяжение. Также, как пояснил Басловяк К.М., лапаротомия проводится только в операционной, поскольку при проведении лапаротомии производится разрез брюшной полости с целью доступа к внутренним органам человека", несостоятельны, поскольку в заключение экспертов прямо указывается, что последовательность действий Басловяка К.М. привела к нежелательным последствиям в виде смерти, а именно: отсутствие почасового контроля со стороны лечащего врача, отсутствие исследования общего анализа крови в динамике, запоздалое проведение диагностического лапароцентеза, и соответственно поздняя диагностика внутреннего кровотечения.
Своевременное выполнение необходимых медицинских манипуляций в виде почасового осмотра хирургом, исследования крови в динамике, переливания компонента крови, содержащего эритроциты, проведение диагностического лапароцентеза в более ранние сроки, позволило бы своевременно диагностировать внутреннее кровотечение, и принять меры к спасению жизни пациента - удалению поврежденного органа, что является основным способом лечения в данном случае.
В обвинении были указаны, какие Басловяк нарушил профессиональные обязанности в соответствии с его должностной инструкцией.
Просит оправдательный приговор в отношении Басловяка отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе.
В возражениях на представление прокурора и жалобы потерпевшей, оправданный Басловяк К.М. указал, что лечащим врачом пациента "Потерпевший" себя не считает. 16.05.2018г. находился дома, дежурным врачом - хирургом на тот момент не являлся и волей случая (по своим личным убеждениям, следуя гражданскому долгу и откликнувшись на просьбу коллеги) оказался в хирургическом отделении по просьбе коллеги ЛАМ, которая являлась дежурным хирургом. Приехал в отделение для помощи коллегам, учитывая двух несовершеннолетних, пострадавших в ДТП. Назначен лечащим врачом "Потерпевший" на момент оказания ему медицинской помощи не был. На курацию пациент "Потерпевший" заведующей отделением ему не передавался. Записи в медицинской документации об этом нет. Его подписи в медицинской документации, о том, что он лечащий врач в истории болезни нет. На лицевой стороне в истории болезни лечащим врачом указан другой доктор - ЛАМ. Так же на страницах с 9 по 12 (осмотр лечащим врачом) истории болезни "Потерпевший" - осмотр записан дежурным хирургом, указана подпись лечащего врача ЛАМ Заведующей отделением пациенты на курацию передаются с 8 утра. На момент выполнения обязанностей дежурного хирурга, ЛАМ не выполняет обязанности заведующей отделения. Количество часов рабочего времени заведующего отделением указаны в табеле учета рабочего времени.
Искаженными являются сведения в апелляционной жалобе, что им велись все дневники в истории болезни. Дневниковые записи на страницах N 21-28 оформлены ЛАМ и врачом - анестезиологом АВК Записи, сделанные его рукой, находятся на странице 20 - это протокол операции N 83 - наложение иммобилизации на повреждённые конечности при поступлении. На страницах 26,27 (две записи от 3:30, от 03:35), когда он вызван к пациенту при ухудшении состояния, на странице 29 и 30 (от 03:50 и от 04:00), когда им экстренно выполнены дренирование плевральной полости и лапароцентез. Фактически эти 4 записи сделаны им за промежуток времени 30 минут. Так как на тот момент он не считался с принципом, кто именно будет делать эти записи. Также им написан посмертный эпикриз. Подписался он под ним, как врач - хирург. Затем следует подпись ЛАМ
В случае с пациентом "Потерпевший" клинические проявления внутреннего кровотечения при поступлении отсутствовали. Проведение УЗИ диагностики в ГУЗ "(Больница)" было невозможно, что отражено в истории болезни. При появлении первых симптомов, которые вызвали у врача подозрение на повреждение внутренних органов (поврежденным мог оказаться любой орган брюшной полости), врач незамедлительно провёл лапароцентез с целью диагностики кровотечения. В случае с пациентом "Потерпевший", основываясь на истории болезни N 1582 при коллегиальном осмотре в 01:50 (стр. 39) гемодинамика у пациента была стабильной: артериальное давление 120/70 мм.рт.ст., пульс 92 удара в минуту, сатурация 90% - ни у одного врача, участвовавшего в совместном осмотре (заведующей хирургическим отделением ЛАМ, хирурга К.М. Басловяк, врача анестезиолога АВК) не возникло подозрений на повреждение внутренних органов.
Также об отсутствии симптомов шока свидетельствуют записи в дневниках переливания компонентов крови: стр.34 - в 03:00 в дневнике переливания плазмы "Потерпевший" врачом - анестезиологом отмечено, что артериальное давление 110/70 мм.рт.ст, пульс 89, в 03:15 анестезиологом отмечено, что артериальное давление у пациента 110/70, пульс 88 ударов в минуту (стр.36) Так же это является доказательством, что в 03:00 и в 03:15 симптомов шока, а, следовательно, симптомов, указывающих на возникновение кровотечения, у пациента еще не наблюдалось.
При возникновении клинических проявлений шока в 03:30 хирург сразу незамедлительно заподозрил повреждение внутренних органов, о чем свидетельствует запись в истории болезни на стр. N 26. В 03:30 выставлен диагноз: Закрытая травма живота? Повреждение внутренних органов? Для дифференциальной диагностики проведён торакоцентез в 03:50 и лапароцентез в 04:00, т.е. сразу после проведения осмотра врачом - анестезиологом и лечения шока в 03:40. Для проведения операции торакоцентез понадобилось (на основании истории болезни) около 10 минут и на проведение торакоцентеза ушло так же около 10 минут, т.е. лапароцентез выполнен сразу при возникновении симптомов, указывающих на возможно возникшее внутреннее кровотечение. На проведение данных манипуляций также затрачено минимальное время. При получении подтверждения о повреждении внутренних органов (а какой именно орган поврежден при лапароцентезе выяснить невозможно) хирургом вызвана операционная бригада направлена машина из ГУЗ "(Больница)" за эритроцитарной массой на станцию переливания крови в г. Чита. Об этом свидетельствуют записи в истории болезни на стр. 27-28. В 03:35 вызвана операционная бригада, т.е через 5 минут после возникновения симптомов, и в 03:40 направлена машина за препаратами крови, т.е через 10 минут после возникновения симптомов. Таким образом, на осмотр пациента после ухудшения состояния, лечение шока, дифференциальную диагностику, выполнение торакоцентеза, лапароцентеза, вызов операционной бригады, отправку машины за препаратами крови у лечащего врача, судя по истории болезни, ушло не более 30 минут.
Так как в 03:15 гемодинамика пациента не страдала, и симптомов кровотечения не было и возникли они в 03:15, а уже в период с 03:30 до 04:00 выполнены все доступные методы лечения и диагностики, то о позднем или несвоевременном проведении лапароцентеза в данном случае говорить нельзя. До 03:30 показаний для лапароцентеза не было: гемоглобин 138 мг/л, стабильное артериальное давление и пульс, отсутствие болей в области живота у пациента. Проведение лапароцентеза без показаний могло бы усугубить состояние пациента с политравмой, т.к. это является инвазивной процедурой и влечёт причинение хирургической травмы.
Операция лапароцентеза проведена хирургом экстренно в условиях нахождения пациента в палате, так как пациент "Потерпевший" находился на скелетном вытяжении. Выполнение лапароцентеза в условиях операционной только отсрочило бы диагностику внутреннего кровотечения. Проведение лапароцентеза пациенту "Потерпевший" до начала кровотечения - до 03:30 17.05.2018 (при разрыве паренхимы селезёнки и сохранении целостности капсулы) было бы не информативным и не привело бы к решению перейти к выполнению лапаротомии. Также из показаний специалистов следует, что при двухмоментном разрыве селезёнки никаких клинических проявлений может не быть (что и наблюдалось в случае с "Потерпевший"), а осложнения возникают мгновенно с массивной кровопотерей и быстрым наступлением летального исхода.
Доводы, приведённые в жалобе, о том, что он находится в дружеских отношениях с коллегами из Забайкальского края, считает голословными предположением, не соответствующим действительности и оскорбительными. В судебном заседании у каждого свидетеля и эксперта выяснялось, в каких отношениях он состоит с ним, каждый из них давал подписку об уголовной ответственности за сказанное в суде.
Условия, в которых оказывается медицинская помощь пациенту, имеют иногда решающую роль и прямым образом влияют на качество оказания медицинской помощи. Условия работы врача хирурга ГУЗ "(Больница)" не равноценны условиям работы и условиям оказания медицинской помощи в травмацентре краевого учреждения. Так как пациент находился в палате, в условиях скелетного вытяжения и иммобилизации (рука загипсована в положении на животе, нога фиксирована на шине со спицами и грузом), на кровати высотой 50 см., а ширина кровати больше, чем дверной проем в палате. В таких условиях перемещение пациента в операционную без снятия со скелетного вытяжения невозможно. В палате, где находился пациент, в условиях скелетного вытяжения, проведение операции лапаротомии не представлялось возможным, учитывая, что при проведении лапароцентеза выявлено кровотечение, а какой орган поврежден при данном исследовании определить невозможно.
Для того чтобы доставить пациента в операционную необходимо его переместить на каталку высотой 1 метр. Без снятия со скелетного вытяжения и наложения дополнительно иммобилизации на поврежденные конечности, в условиях шока перемещение в операционную просто невозможно. Перемещение без иммобилизации навредило бы состоянию пациента и усугубило его состояние. Тем более при проведении операции необходимо было обеспечить доступ к передней брюшной стенке, на которой располагалась загипсованная конечность. Также часто при проведении операции приходится менять положение тела больного, для обеспечения доступа к органам. Так что без снятия вытяжения, гипса, повторной иммобилизации конечностей в другом положении выполнение оперативного вмешательства было невозможно. Плюс к этому на момент возникновения осложнений они не могли знать, какой орган поврежден.
Соглашается, если бы пациент располагался на функциональной кровати, на колесиках, которая легко перемещалась бы из палаты в коридор и затем в операционную, то ее можно было выкатить. Просто заявитель не осведомлена об условиях оказания медицинской помощи в ГУЗ "(Больница)".
Неверным полагает высказывания в жалобе о том, что несвоевременно перелиты препараты крови. Для переливания компонентов крови, содержащей красные кровяные тельца (эритроциты), показаний при поступлении у пациента "Потерпевший". не было: гемоглобин 138 г/л. В соответствии с Приказом Минздрава России от 02.04.2013 N 183h "Об утверждении правил клинического использования донорской крови и (или) её компонентов" медицинским показанием к трансфузии (переливанию) донорской крови эритроцитосодержащих компонентов при острой анемии вследствие массивной кровопотери является потеря 25 - 30% объёма циркулирующей крови, сопровождающаяся снижением уровня гемоглобина ниже 70 - 80 г/л и гематокрита ниже 25% и возникновением циркуляторных нарушений. При возникновении у пациента "Потерпевший" ухудшения состояния и подозрения на внутреннее кровотечение врачом незамедлительно направлен санитарный автотранспорт за компонентами крови на станцию переливания крови в г. Чита, так как хранение компонентов крови в ГУЗ "(Больница)" запрещено в соответствии с Распоряжением Министерства Здравоохранения Забайкальского края от 06.05.2016 года N 587 "О внесении изменений в распоряжение Министерства здравоохранения Забайкальского края от 08.04.2014 N 524". Также эритроцитарную массу на станции переливания крови в г. Чита выдают при падении гемоглобина у пациентов ниже 70 мг/л (со слов заведующей отделением и по совместительству трансфузиолога ГУЗ "(Больница)" ЛАМ). Для транспортировки эритроцитарной массы из г. Чита в ГУЗ "(Больница)" уходит не менее 3,5 - 4х часов (это время движения санитарного автотранспорта от ГУЗ "(Больница)" до пункта переливания крови в г. Чита и обратно без учета движения в условиях темного времени суток, погодных условий, ситуаций на дорогах и соблюдения ограничений скорости движения. Также при доставке донорской эритроцитарной массы в лечебное учреждение препарат крови необходимо подготовить к переливанию: разморозить при комнатной температуре, довести до температуры тела пациента (для избежания осложнений после переливания крови), провести тесты на совместимость и только после этого начать переливание. На процесс подготовки к переливанию может уйти более 1 часа. Таким образом, на время транспортировки и подготовки крови к переливанию может уйти от 5 до 6 часов времени (при условии максимальной скорости процесса.
Так как пациент "Потерпевший" находился в хирургическом отделении от момента поступления до момента смерти 6 часов 14 минут, то переливание эритроцитарной массы в этот промежуток времени было бы невозможно. Показания для переливания появились после 03:30. Учитывая вышеизложенные факты, эритроцитарная масса могла быть доставлена в ГУЗ "(Больница)" к 08:00 утра 17.05.2018. Так как показатели общего анализа крови у "Потерпевший" при поступлении были в норме, врачом - хирургом К.М. Басловяк и заведующей хирургическим отделением ЛАМ планировалось выполнить повторный анализ в 06:00 для получения результатов и последующей консультации со специалистом ЗТЦМК и дальнейшим переводом пациента в травмацентр 3 уровня. Согласно показаниям специалиста КВА при втором этапе разрыва селезенки: "чаще всего при массивной кровопотере пациент погибает раньше, чем произойдет изменение показателей".
Пациенту "Потерпевший" с момента поступления проводилось лечение в соответствии с его состоянием. Проводилось лечение травматического шока: иммобилизация поврежденных конечностей, восполнение потерянного объема крови для восстановления ОЦК (объема циркулирующей крови). Так за короткое время нахождения в стационаре (на основании истории болезни) с 22:34 до 04:40 пациенту переливалась свежезамороженная плазма в объеме 1720 мл.
Не согласен с доводами жалобы, что не проводилось динамическое наблюдение за "Потерпевший". Данный факт можно опровергнуть изучением медицинской документации пациента.
Наблюдение за пациентом осуществлялось постоянно, начиная от поступления - в 22:34 осмотр дежурным врачом ВНП, совместного осмотра заведующей отделением ЛАМ и врачом - хирургом К.М. Басловяк в 23:00 (осмотр лечащим врачом стр. 15 истории болезни), осмотр врачом - анестезиологом в 23:10, осмотр врачом - хирургом ЛАМ в 23:30, совместным осмотром врача - хирурга и заведующей отделением в 00:20, проведения операции по наложению скелетного вытяжения с 01:30 до 01:45, совместным осмотром зав. отделением, хирургом и анестезиологом в 01:50; осмотр врачом - анестезиологом, после переливания плазмы в 01:45, 02:00, 02:25, 02:45, 03:00, 03:15; осмотр хирургом в 03:30, 03:35; анестезиологом в 03:40, проведение осмотра и операции торакоцентеза в 03:50, коллегиального осмотра и операции лапароцентеза в 04:00, осмотра врача - анестезиолога и реанимационные мероприятия в 04:40 до момента констатации смерти пациента. Пациенту проводился постоянный мониторинг витальных функций: артериального давления, пульса, насыщения крови кислородом. Таким образом, пациент находился под постоянным наблюдением врачебного персонала все время нахождения в стационаре от момента поступления и до момента установления биологической смерти.
В жалобе указано, что почасовой осмотр проводили медицинские сестры, что также не соответствует действительности.
Дневниковые записи о переломе ребер сделаны ЛАМна странице истории болезни N 24, запись от 00:20 17.05.18г. На какомосновании считается, что запись сделана им, он не понимает. По сути указанных в данной жалобе обвинений, часть из которых не соответствует истине, а другая часть указана голословно, он может пояснить следующее: виновным в предъявленном обвинении себя не считает, напротив, он и коллеги выполнили в условиях центральной районной больницы все возможное для спасения жизни пациента "Потерпевший" Также считает, что причиной получения травм у ребенка явилось попустительское отношение родителей, которые позволили своему сыну сесть за руль скоростного мотоцикла без прав и без знания правил дорожного движения.
Просит приговор оставить без изменения.
Суд апелляционной инстанции, выслушав мнения участников процесса, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления, жалобы потерпевшей, считает оправдательный приговор законным и обоснованным, подлежащим оставлению без изменения.
Оправданный Басловяк К.М. вину в совершении преступления не признал, суду показал, что в тот вечер в больницу приехал по просьбе коллеги ЛАМ, которая была дежурным врачом и пояснила, что в больницу везут двух человек с ДТП. По приезду совместно с ЛАМ осматривали пострадавших "Потерпевший" и БББ в приемном покое, у "Потерпевший" было низкое давление, живот безболезненный. Они позвонили в Читу, консультировались с дежурным врачом-травматологом ИВБ. "Потерпевший" жаловался на боль в конечностях, которые были сломаны, на слабость. Проводилась противошоковая терапия, собраны анализы. Тогда невозможно было проводить оперативные вмешательства, это усугубило бы тяжесть состояния пациента из-за травматического шока. Пациента ходили, смотрели каждые 15-20 минут. Он налаживал пациенту лангет, гипсовал, постоянно разговаривал с ним. Выполнял данные действия, так как мужчина. Около 02 часов состояние "Потерпевший" улучшилось, давление нормализовалось, живот также был мягкий и безболезненный. На 6 часов утра заказали анализы, поскольку изменения в крови происходят каждые 6 часов. Пациентов не разграничивали, они находились в одной палате, поэтому записи в истории болезни делали поочередно и он, и ЛАМ. В четвертом часу сестра сказала, что "Потерпевший" стал беспокоиться, ухудшилось состояние. При осмотре установлено, что понизилось давление, пульс увеличился, живот стал подвздут, была умеренная болезненность. Подумали, что внутреннее кровотечение в плевральной полости. Сделали торакоцентоз, установили, что есть небольшое количество воздуха, что говорило о том, что было внутреннее повреждение. Затем был выполнен лапароцентез, вскрыли живот, поскольку аппаратов УЗИ и КТ в больнице нет. Было обнаружено внутрибрюшное кровотечение, сразу вызвали операционную бригаду, так как необходимо было проводить диагностическую лапаротомию с целью обнаружения и остановки кровотечения, отправил машину в Читу за кровью. Проводить операцию без операционной бригады нельзя, все должно быть стерильно. Никакой заминки с их стороны не было. Они просто не успели, так как началась остановка сердечной деятельности. Для переливания компонентов крови, содержащей красные кровяные тельца, показаний при поступлении "Потерпевший" в больницу не было. Провести лапаротомию в палате было невозможно, необходимо пациента перевести в операционную, для чего нужно было предварительно снять скелетное вытяжение. Они хотели наложить лангет и увезти в операционную. В палате нет операционного стола, кровать низкая, узкая, нет наркозного аппарата. Снятие скелетного вытяжения заняло бы 10 минут, однако была иммобилизация конечности и наложение гипса, что заняло бы ещё 20 минут. Он оказывал тогда экстренную медицинскую помощь, лечащим врачом "Потерпевший" не являлся. Все действия проводили совместно, коллегиально с ЛАМ. Поскольку он мужчина, поэтому и делал лапароцентез, ЛАМ ему ассистировала. Лечащим врачом его никто не назначал. Для проведения лапароцентеза при доставлении "Потерпевший" показаний не было. Если бы у пациента был одномоментный разрыв селезенки, взяли бы сразу в операционную. Двухмоментный разрыв капсулы произошел примерно в 3 часа 15 или 20 минут, когда давление поднялось до нормального, произошел разрыв капсулы. Даже если бы лапароцентез сделали изначально, то это ничего бы не дало, в животе крови не было.
Согласно ст. ст. 297 и 302 УПК РФ оправдательный приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, и признается он таковым, если постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.
Оправдательный приговор может быть постановлен в том случае, когда по делу исследованы с соблюдением норм уголовно-процессуального закона и тщательно проанализированы как в отдельности, так и в совокупности все собранные доказательства, им дана надлежащая оценка, имеющиеся противоречия выяснены и оценены, однако, несмотря на это, исключается или не подтверждается совершение подсудимым преступления.
По мнению суда апелляционной инстанции, оправдательный приговор суда от 5 марта 2020 года в отношении Басловяка К.М. этим требованиям закона отвечает.
В соответствии со ст. ст. 14 и 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. При этом бремя доказывания обвинения и опровержение доводов, приводимых в защиту подсудимого, лежит на стороне обвинения, и, прежде всего, на государственном обвинителе. Все сомнения в виновности подсудимого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном законом, толкуются в пользу подсудимого.
Суд, постановляя оправдательный приговор, исходил из указанных норм закона, и пришел к обоснованному выводу об отсутствии в действиях Басловяка К.М. состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ.
Данные выводы суда первой инстанции суд апелляционной инстанции находит правильными, поскольку они соответствуют установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются совокупностью исследованных судом доказательств, анализ и оценка которых с надлежащей полнотой приведены в приговоре.
Суд правильно пришел к выводу и указал в приговоре, что медицинская помощь пациенту "Потерпевший" оказывалась в соответствии с требованиями основных нормативных документов: ст.10 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", "Порядка оказания медицинской помощи пострадавшим с сочетанными, множественными и изолированными травмами, сопровождающимися шоком", утвержденный Приказом Министерства здравоохранения России от 15.11.2012 N 927н "Об утверждения порядка оказания медицинской помощи пострадавшим с сочетанными, множественными и изолированными травмами, сопровождающимися шоком". Кроме того, действия Басловяка в рассматриваемой ситуации, по мнению суда апелляционной инстанции, соответствовали должностной инструкции врача-хирурга, утвержденной главным врачом ГУЗ "(Больница)" 09.01.2017.
Стороной обвинения не приведено достаточных данных о том, что проведение лапароцентеза является обязательной манипуляцией при политравме. Напротив, допрошенные судом специалисты опровергли данные доводы обвинения. При поступлении пациента в стационар не было показаний для проведения лапароцентеза, так как "Потерпевший" был в сознании, не предъявлял жалоб, указывающих на повреждения внутренних органов, не страдали гемодинамические показатели, отсутствовали и другие объективные признаки (твердый живот и т.д.). Выполнение лапароцентеза до момента кровотечения не принесло бы какой-либо информации о необходимости проведения операции по удалению внутреннего кровотечения, так как на момент поступления в стационар пациента крови в брюшной полости не было. Двухмоментный разрыв селезенки у "Потерпевший" произошел между 3 часами 15 минутами и 3 часами 30 минутами, когда были выражены явные признаки беспокойства, когда он проснулся, пытался встать, беспокоился, делал движения, которые указывали, что у него происходят болезненные процессы, произошла катастрофа в животе. После чего и была проведена экстренно диагностическая операция - лапароцентез, выявлено внутреннее кровотечение и приняты незамедлительно меры к переходу от лапароцентеза к лапаротомии. Однако, сердечная деятельность пациента остановилась в 4 часа 40 минут. Кроме того, хирургическое вмешательство в виде торакоцентеза и лапароцентеза на момент поступления в стационар больницы могли усугубить и без того тяжелое состояние пациента "Потерпевший", которому необходимо было провести противошоковые медицинские мероприятия и фиксирование поврежденных конечностей.
Суд верно указал, что органами предварительного следствия не приведены убедительные доводы, что Басловяк являлся лечащим врачом "Потерпевший". Согласно табеля учета рабочего времени, 16.05.2018 был выходной день у Басловяка, прибыл он в больницу для оказания экстренной медицинской помощи двум пострадавшим при ДТП по просьбе дежурного врача-хирурга ЛАМ. Пациент не раз осматривался не только Басловяком, но и дежурным врачом ВНП, анестезиологом АВК, хирургом ЛАМ, причем, как правильно установил суд, все решения по оказанию помощи "Потерпевший" принимались коллегиально. Порядок лечения был согласован с дежурным врачом медицины катастроф ИВБ, консультацию получала заведующая отделением ЛАМ. При резком ухудшении состояния больного "Потерпевший" после обсуждения с хирургом ЛАМ, с целью исключения кровотечения в брюшной полости Басловяком была проведена диагностика - лапароцентез с участием бригады врачей: ЛАМ и АВК. При этом, как пояснил Басловяк, проводил он хирургические вмешательства и занимался накладкой гипса, лангеты потому, что он мужчина. Допрошенная судом заведующая отделением ЛАМ пояснила, что лечащего врача она пациенту "Потерпевший" не назначала, оказывалась экстренная медицинская помощь. Логически понятно, что на тот момент не было времени размышлять, кто же будет назначен лечащим врачом? Поэтому доводы жалобы потерпевшей противоречат материалам дела и собственно изложенным, где она указывает, что согласно Федеральному закону от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", лечащий врач назначается руководителем медицинской организации (подразделения медицинской организации) или выбирается пациентом с учетом согласия врача.
Кроме того, суд правильно отметил погрешности в заключении экспертов N 11251 от 04.02.2019, проведенной экспертами Международного бюро судебно-медицинских экспертиз, оценки и медиации г.Новосибирска, которое не может быть положено в основу приговора, поскольку допрошенные судом эксперты, проводившие данную экспертизу суду поясняли о том, что не все обстоятельства дела им были известны на момент проведения экспертизы, поэтому и не был дан ответ на основной вопрос: "необходимо ли сразу при поступлении пациента в лечебное учреждение с политравмой после ДТП проводить ревизию брюшной полости для установления возможности внутреннего кровотечения?". Поскольку такая экспертиза была проведена комиссией экспертов из 6 человек, выводы их должны быть согласованы и едины, однако допрошенный в судебном заседании председатель комиссии ПАД не дал ответ на основной вопрос, сославшись на других коллег. Суд правильно акцентировал внимание, отнесся критически к пояснениям эксперта ВВФ, специалиста ДВМ, пояснившими, что лапароцентез делается в любом случае при поступлении пациента с политравмой в результате ДТП, независимо от обстоятельств, так как имеется военно-полевая хирургия, которая не в лучших условиях делает операции. По мнению суда апелляционной инстанции, их пояснения в данном случае не выдерживают критики, поскольку каждый врач в конкретном случае оценивает все риски для пациента, соблюдая основной принцип "не навреди". Суд верно отметил, что ДВМ не является практикующим врачом хирургом, а ВВФ в судебном заседании стал противоречить выводам экспертизы, поясняя, что ему неизвестны случаи проведения лапароскопии в больничной палате, проводится такая операция только в операционной. В данной ситуации врач оказался в положении "заложника", поскольку больница была не готова для оказания помощи "Потерпевший", находятся ли действия врачей-хирургов в причинно-следственной связи с наступлением смерти пациента, однозначно сказать не может.
Кроме того, материалы уголовного дела экспертам отправлялись только в одном томе, то есть экспертами не были исследованы объективно все сведения об оказании медицинской помощи "Потерпевший", не учтены действующие нормативные акты Министерства здравоохранения Забайкальского края, использовавшиеся при оказании медицинской помощи, а именно по переливанию крови, оформлению медицинской документации, не учтено время нахождения пациента в стационаре (6 часов), осмотра его коллегиально и определения тактики лечения пациента по совместному решению консилиума врачей, выполнению лечебных и диагностических мероприятий хирургами, анестезиологом и другим медицинским персоналом, что опровергает выводы экспертов о том, что не проводился почасовой осмотр пациента; не учтено, что диагностический лапароцентез производился в палате, для проведения лапаротомии по экстренным показаниям имеющимися силами требовался перевод пациента в операционную палату. В палате, где находился пациент, в условиях скелетного вытяжения, проведение лапаротомии не представляется возможным, учитывая, что время для перевода пациента в операционную палату, для подготовки персонала к сложной операции, в том числе вызывной операционной сестры, доставки донорской крови с краевого центра и её подготовки к переливанию, на что требуется не менее 5 часов, поскольку <адрес> и г.Чита, где находится станция переливания крови, расположены более чем в 100 километрах друг от друга, "(Больница)" не имеет права хранения компонентов крови, содержащие красные кровяные тельца (эритроциты), что опровергает заключение экспертов, что не были приняты меры по своевременному доставлению компонентов крови, содержащих красные кровяные тельца и переливанию пациенту "Потерпевший", а также немедленного перехода от операции лапароцентеза к операции лапаротомии с ревизией органов брюшной полости без каких-либо остановок и силами той бригады, которая выполняла операцию лапароцентеза. Также суд опроверг выводы экспертов о том, что лечащим врачом не проведено динамическое исследование крови, поскольку в судебном заседании установлено, что при поступлении "Потерпевший" в хирургическое отделение больницы дежурным медицинским персоналом были взяты анализы, в том числе кровь на исследование, в ходе которого и было установлено о том, что повреждения внутренних органов отсутствуют, а изменения в крови могут быть только через 6-12 часов. Именно показатели гемоглобина свидетельствовали бы о повреждении внутренних органов, а у "Потерпевший" данный показатель был в норме (138). Следует отметить и довольно редко встречающее именно двухмоментное повреждение селезенки. То, что данный орган был поврежден при ДТП сомнений не вызывает, но разрыв её был подкапсульный, свободная кровь в брюшную полость не выливалась, а стекала под капсулу, поэтому проведение лапароцентеза при доставлении "Потерпевший" в стационар не дало бы никаких результатов, и лишь при переполнении капсулы и её прорыве кровь вышла в брюшное пространство, именно тогда из-за большого объема хлынувшей крови, и началось беспокойство пациента в 3 часа 30 минут, снижение артериального давления и другие признаки внутреннего кровотечения, которые были незамедлительно обнаружены Басловяком при проведении лапароцентеза, было принято решение о проведении лапаротомии, но для подготовки к данной серьезной операции требовалось время, при этом Басловяк отдал необходимые распоряжения о подготовке операционной палаты, вызове медицинского персонала и другие, однако сердечная деятельность пациента остановилась и принятыми реанимационными мерами возобновить её работу не удалось. При этом, следует отметить мнение допрошенных специалистов о том, что подкапсульный разрыв селезенки можно не увидеть даже при УЗИ исследовании.
Вместе с тем, оснований для проведения повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, на чем настаивает прокурор и потерпевшая сторона, суд апелляционной инстанции не усматривает. Полагает, что проведение такой экспертизы приведет к ещё большему затягиваю рассмотрения дела не в разумные сроки. При этом судом первой инстанции допрошены, в основной своей массе, специалисты, то есть люди, обладающими специальными знаниями в области медицины, в частности, хирургии, для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в их профессиональную компетенцию. Допрошенные специалисты проживают в разных регионах России, являются практикующими хирургами с большим стажем работы. Поэтому, их пояснения по наличию или отсутствию дефектов оказания медицинской помощи Басловяком в данной рассматриваемой ситуации, в своей совокупности и с другими сведениями, являлись достаточными для решения вопроса об оправдании Басловяка.
Судом первой инстанции дана надлежащая оценка действиям Басловяка при оказании экстренной помощи пациенту и выводы суда о том, что при поступлении пациента "Потерпевший" в хирургическое отделение ГУЗ "(Больница)", с учетом оснащенности на тот период, все реанимационные мероприятия врачами были исполнены, суд апелляционной инстанции находит обоснованными.
Как обоснованно указано в мотивировочной части приговора, суду не представлено объективных доказательств, подтверждающих преступное бездействие Басловяка при оказании медицинской помощи "Потерпевший" в период с 22 часов 34 минут 16.05.2018 до 05 часов 10 минут 17.05.2018.
Доводы апелляционного представления и жалобы потерпевшей суд апелляционной инстанции считает не состоятельными. Их несогласие с данной судом оценкой доказательств не делает ее неверной и незаконной. В соответствии с ч. 1 ст. 17 УПК РФ, суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств. Доводы представления и жалобы при указанных обстоятельствах, сводятся к переоценке сделанных судом выводов и вытекают из несогласия с вынесенным судом решением. Следует отметить и что, судом указано, по каким основаниям он принял одни доказательства, а другие отверг, мотивы при этом подробно изложены в приговоре, с которыми соглашается суд апелляционной инстанции.
Выводы суда основаны на следующих доказательствах:
Потерпевшая Потерпевший N 1 пояснила суду о том, что её сын попал в аварию на мотоцикле. При доставлении в больницу, жаловался только на боль в руке. Врач ЛАМ попросила их не мешать. Около часа ночи она покинула больницу, ребенок был в сознании. Под утро им сообщили, что Д умер.
Аналогичные показания дал свидетель ААЕ, пояснивший, что сын жаловался, что кружится голова, на слова реагировал адекватно, был под действием обезболивающих препаратов. В час ночи они уехали домой, врачи их успокоили, что состояние сына стабильное, все под контролем. Такие же показания дала бабушка погибшего - ВКЕ
Свидетели ТАФ и ГПМ, медицинские работники бригады ССПМ, приехавшие на вызов к месту ДТП и доставившие "Потерпевший" и БББ в больницу, пояснили, что "Потерпевший" был в сознании, доступен контакту, у него были низкое давление и пульс. Установили закрытый перелом верхней трети правого плеча, закрытый перелом средней трети левого бедра, травматический шок 2 степени, ему поставили обезболивающее лекарство, установили систему, иммобилизацию сломанных плеча и бедра. При доставлении "Потерпевший" в больницу, последнего сразу увезли на рентген.
Свидетель ВНП, дежурный врач Карымской центральной больницы, пояснил, что осматривал "Потерпевший" в рентген кабинете. Живот у него был мягкий, а, значит, острых патологий в животе не было, состояние заторможенное, селезенка увеличена не была. После снимка живота, конечностей, грудной клетки пострадавшего направили в хирургическое отделение, брали анализы, в том числе кровь для того, чтобы узнать гемоглобин, мог быть воспалительный процесс, кровотечение. Более он пациентом не занимался. Утром узнал о его смерти.
Свидетель ТХД главный врач (Больница), показала, что пациента "Потерпевший" курировали все 4 дежурных врача, они оказывали экстренную неотложную помощь. Лечащим врачом пациента изначально был дежурный врач, который вызвал консультантов, экстренных хирургов для оказания неотложной медицинской помощи. По данным служебного расследования, все мероприятия, согласно Приказу Министерства Здравоохранения N 203, были выполнены в полном объеме и своевременно, кроме тех, по которым в больнице отсутствует медицинское оборудование. На момент поступления в стационар у них не было компьютерного томографа, переносного УЗИ-сканера. На то время, когда у "Потерпевший" произошло ухудшение состояния, Басловяка в больнице вообще не должно было быть, он вынужденно остался до утра и помогал дежурному хирургу ЛАМ. До наступления катастрофы у пациента показаний для гемотрансфузии (переливания крови) не было. Запас свежемороженой плазмы был перелит "Потерпевший". Симптомов острого живота у "Потерпевший" изначально не было. Учитывая опыт Басловяка, квалификацию, если бы на момент поступления были бы какие-либо клинические симптомы, он бы однозначно заподозрил. Изначально мог быть надрыв капсулы селезенки, который никак не проявлялся, однако по истечении некоторого времени произошел внезапный разрыв капсулы, который повлек излитие крови, что усугубило состояние.
Свидетель ЛАМ, заведующая отделением хирургии (Больница) и дежурный врач-хирург на момент поступления "Потерпевший" в стационар, пояснила, что она вызвала Басловяка, так как было двое пострадавших. "Потерпевший" был в сознании, предъявлял жалобы на боли в поврежденных конечностях, состояние его было тяжелое, кожные покровы бледные, артериальное давление и пульс низкие. На сломанные конечности были наложены шины. Живот участвовал в акте дыхания, при пальпации был мягкий, престальтика выслушивалась, синдрома раздражения брюшины не было, состояние расценивалось как тяжелое, находился на инфузионной терапии. Палата интенсивной терапии была занята, поэтому она распорядилась о переведении пациента в общую палату. Потом приехал Басловяк, врач анестезиолог АВК, были взяты анализы, сделаны снимки. Совместный осмотр врачей был в 23 часа, выставлен диагноз: политравма, закрытая травма груди, ушиб грудной клетки, перелом правого плеча со смещением отломков, левого бедра, травматический шок 2 и 3 степени. Анестезиологом была сделана бактеризация подключичной вены, продолжена инфузионная терапия. Часа через полтора-два удалось стабилизировать состояние больного, к этому времени сняли шины, наложили гипсовые лангеты, сделали иммобилизацию на правой верхней конечности, скелетное вытяжение на левой нижней конечности. Все это продолжалось на фоне противошоковой обезболивающей терапии, с переливанием плазмы, закончилось где-то около 2 часов ночи. Она доложила в Читу, консультировалась с врачом-травматологом ИВБ, было оговорено лечение пациента, дальнейшая тактика его ведения. Повторная консультация была назначена на утро для перевода больного в травмоцентр 1 уровня. Пациент постоянно наблюдался ею, Басловяком, АВК, были индивидуальные посты у сестры-анестезистки, включены мониторы, где контролируются давление, пульс и другие показатели состояния. К 2 часам они пошли заниматься документацией, а в начале четвертого произошло резкое ухудшение состояние пациента, отмечалось падение давления, сердцебиение, сатурация снизилась, пациент был возбужден, живот был подвздут. Были проведены диагностические манипуляции - торакоцентез (дренирование плевральной полости), крови получено не было, затем лапароцентез, где по дренажу из брюшной полости выделилась темная кровь, что говорило о повреждении внутренних органов. Было принято решение о проведении лапаротомии, вызвана операционная бригада, отправлена машина на станцию переливания крови в Читу, назначены дополнительные анализы, начали готовить гипсовые лангеты для того, чтобы снять вытяжение "Потерпевший", любое движение или манипуляции могли усилить шок. Она пошла заказывать кровь, и в это время произошла остановка сердечной деятельности, анестезиологом проведены реанимационные мероприятия. При поступлении пациента показаний для проведения лапароцентеза не было. Разрыв капсулы селезенки мог произойти в любое время (от нескольких часов до нескольких дней), потихоньку кровь скапливалась в капсуле, а потом произошел одномоментный разрыв. Все манипуляции проводились в общей палате, а для проведения лапаротомии требовались операционные стерильные условия.
Свидетель АВК, дежурный врач анестезиолог (Больница), дал аналогичные показания, дополнив, что "Потерпевший" в ту ночь оказывалась экстренная медицинская помощь всеми дежурными врачами. Лечащий врач, как правило, назначается в дневное время заведующим отделения. Он был в палате у пациента раз 10-12 за все то время, пока "Потерпевший" находился в больнице, надолго пострадавшего не оставляли, контролировали его состояние.
Свидетель НЮС, лаборант больницы, пояснила, что её вызвали около 23 часов в стационар, принесли кровь "Потерпевший", она делала анализ, результат забирала медицинская сестра, помнит, что гемоглобин не был низкий, показания были нормальными. Затем она ушла домой. Второй раз вызвали её под утро к тому же пациенту "Потерпевший", у которого она брала кровь в палате, результат передала медсестре.
Свидетель ЕВБ, медсестра-анестезиолог отделения хирургии (Больница), пояснила, что её вызвали вечером, сообщили, что два пациента доставлены после ДТП. Когда она пришла в хирургию, там находился пациент на каталке, врачи ЛАМ, Басловяк, АВК оказывали ему помощь. Пациенту проводили противошоковую терапию, вводились препараты, следили за гемодинамикой. Состояние стабилизировалось, показания стали в норме, пациент шел на контакт, был в адекватном состоянии. Его перевели в палату на скелетное вытяжение, он предъявлял жалобы на боли в конечностях, был подключен к монитору, измерялись показатели давления и другое. Пациент постоянно наблюдался. Когда он уснул, она уходила к другим пациентам. Глубокой ночью она отлучилась от пациента минут на 10 и услышала крики, побежала к нему в палату, пациент был в возбужденном состоянии, метался по кровати. Хирурги были в ординаторской, писали истории болезни. Врачи делали пациенту торакоцентез, лапароцентез, ИГС побежала готовить инструменты для операции, она готовилась к реанимационным действиям. Лапароцентез хирурги делали вдвоем, она не вмешивалась в деятельность врачей.
Свидетель ИГС, палатная медицинская сестра хирургического отделения больницы, дала аналогичные показания, дополнив, что "Потерпевший" после ухудшения состояния жаловался на боли в руке и ноге, приподнимал верхнюю часть тела.
Свидетель КАП, врач-рентгенолог, разъяснила, что если подкапсульный разрыв селезенки, то на органах брюшной полости ничего не будет видно, потому что под капсулой разрывается паренхема и кровотечение в первые часы идет под капсулой, на снимках также ничего видно не будет. Если бы был одномоментный разрыв селезенки и кровь пошла бы в органы брюшной полости, то на снимках было бы видно.
Свидетель БЭР суду показал, что он проводил служебную проверку действий сотрудников скорой помощи по факту гибели "Потерпевший", грубых дефектов оказания помощи выявлено не было.
Свидетель ЕКВ, заместитель главного врача (Больница), пояснила, что проводила служебную проверку после гибели пациента "Потерпевший", были выявлены дефекты в оформлении медицинской документации, а также в отсутствие аппарата УЗИ в стационаре. На момент поступления у "Потерпевший" был достаточно высокий гемоглобин, на боли в животе не жаловался, живот был мягкий, никаких свидетельств повреждения внутренних органов не было, а, значит, не было показаний к лапароцентезу. При изучении истории болезни, обратила внимание, что анестезиолог вел дневник переливания крови, и в 3 часа 15 минут указано, что давление у пациента в норме, а в 3 часа 30 минут уже вызвали хирурга, когда состояние ухудшилось. Если у пациента политравма и он находится в травматическом шоке, то дополнительная травма, то есть инвазивные вмешательства, это чрезмерное лечение и диагностика, что могло навредить состоянию пациента. Даже если бы сразу был проведен лапароцентез, то результатов бы он не дал, так как кровотечения не было, первые его признаки появились только в 3 часа 30 минут. Провести лапаротомию в условиях палаты невозможно, должен быть операционный стол, асептические условия, операционная бригада, инструментарий. Согласно документов, пациент находился под постоянным наблюдением.
Специалист ЕМЧ, заведующая отделением УЗИ в Дорожной клинической больнице г.Читы, показала, что селезенка может иметь двухфазные разрывы и подкапсульные, которые сразу не видны, с определенным количеством времени накапливается кровь, разрывает её и только тогда становится видно кровотечение, поэтому пациенты с такими травмами смотрятся несколько раз. Это можно диагностировать с помощью УЗИ. Ввиду отсутствия аппаратов УЗИ и КТ в данном случае, лапароцентез не всегда является основным методом диагностики, только по показаниям. Гемодинамические показатели крови, то есть артериальное давление, пульс могут свидетельствовать о брюшном кровотечении. Даже на УЗИ подкапсульный разрыв селезенки не всегда можно увидеть, разрыв может проявить себя на следующие сутки после травмы. Кровь сдерживается в капсуле при подкапсульном разрыве селезенки и её не всегда видно.
Специалист ЕВС, заведующий отделением хирургии Дорожной клинической больницы г.Читы, показал, что конкретных симптомов при разрыве селезенки нет. При первой фазе кровь не протекает в пределы брюшной полости. При двухфазном разрыве селезенки, рвется паринхема и небольшое количество крови может подтекать под капсулу и это клинически невозможно увидеть даже при диагностической лапароскопии, потому что селезенка находится в подреберье и ревизировать её достаточно сложно. Вторая фаза - это кровь уже проливается в брюшную полость, когда рвется капсула. Для проведения лапароцентеза требуются показания. Это болезненность в области живота, перитонеальные симптомы, резкое снижение гемоглобина, симптом "ваньки-встаньки". При проведении лапаротомии требуются особые операционные условия, согласно Порядка оснащения. В палате оперировать нельзя. Конкретно у "Потерпевший" показаний к лапароцентезу при его поступлении в стационар не было, живот был мягкий, участвовал в акте дыхания, перельстатика выслушивалась, при перкуссии жидкость в брюшной полости не определялась, гемоглобин в пределах нормы. У медицинского персонала не было оснований заподозрить повреждения внутренних органов. Инвазивные методы обследования делаются только по показаниям, при наличии клиники, которая у "Потерпевший" проявилась в 3 часа 30 минут. Делать лапаротомию в палате, без инструментов нельзя.
Специалист ИВВ, главный внештатный хирург г.Читы, согласился с результатами проверки, проведенной Министерством Здравоохранения Забайкальского края об отсутствии дефектов оказания медицинской помощи со стороны врачей (Больница). Показал, что данный случай неуправляемый, действия врачей были верны в соответствии с действующими стандартами оказания медицинской помощи. На момент поступления в стационар показаний к проведению лапароцентеза не было. Даже если бы врачи выполнили лапароцентез с диагностической целью в момент поступления "Потерпевший" в стационар, в фазу, когда крови в брюшной полости не было, то данная операция диагностической ценности не имела бы. Врачи действовали верно, при ухудшении состоянии пациента и появления признаков катастрофы в животе, был сделан лапароцентез, диагностировано внутреннее кровотечение, однако не успели провести операцию, поскольку ввиду массивного кровотечения пациент скончался. Отсутствие аппарата УЗИ в распоряжении медицинского персонала является основной причиной, способствовавшей развитию данной патологии. Однако двухмоментный разрыв селезенки очень сложно диагностировать, поскольку кровь сначала скапливается в капсуле. Наличие повреждения селезенки не может сопровождаться рвотой с кровью. На вскрытии установлено, что у "Потерпевший" был именно двухмоментный разрыв селезенки, внутрибрюшное кровотечение, геморрагический шок. В палате на койке оперировать нельзя, пациент может погибнуть от асептического шока. Считает, что плохое оснащение больницы привело к смерти пациента.
Специалист БНХ, заведующий хирургическим отделением Забайкальской краевой клинической больницы, дал аналогичные показания, указав, что дефектов оказания медицинской помощи со стороны врачей (Больница) в случае с пациентом "Потерпевший" не было, врачи действовали согласно стандартам оказания медицинской помощи. Скелетная травма была большая, давление стабильное, больной не жаловался на живот, был в сознании, симптома "ваньки-встанкьки" не было, вздутия живота не было. Врачи занимались именно лечением травм конечностей, выводили из шокового состояния. Для каждой манипуляции есть показания, могли быть осложнения от хирургического вмешательства. Лапаротомия проводится только в операционных условиях. Лапароцентез при поступлении пациента в стационар дал бы все-равно отрицательный результат.
Специалист КИЛ, главный врач станции переливания крови, подтвердил показания Басловяка К.М. о наличии в (Больница) только плазмы крови. Данная больница получает кровь только у них, при наличии заявки, где указывается объемы, резус-фактор и т.д.
Специалист САМ, консультант по хирургии Министерства Здравоохранения Забайкальского края, пояснил, что участвовал в проверке в качестве консультанта по обращению родственников, проводился анализ истории болезни "Потерпевший", по выводам дефектов, нарушения приказов, маршрутизации выявлено не было. Какого-либо распоряжения или приказа, что должен быть почасовой осмотр пациента, нет. По представленной истории болезни наблюдение за пациентом осуществлялось надлежащим образом. Признаков кровотечения у пациента изначально не было, а, значит, не было оснований для динамического исследования крови, первоначальные анализы были взяты. Лапароцентез выполняется только у пациентов с подозрением на кровотечение. Ни один хирург в палате не обязан проводить такую сложную операцию, как лапаротомию, считает, что это технически невозможно, поскольку есть приказы, порядки. Полагает, что хирург в данном случае сделал все возможное, приложил все усилия, сделал диагностические мероприятия, за пациентом осуществлялось наблюдение. Хирург не брал на себя ответственность, все решения принимались коллегиально, была консультация с медициной катастроф. После ухудшения состояния "Потерпевший" врачом также было выполнено все своевременно. Он не согласен с выводами экспертов, указавших о наличии дефектов оказания медицинской помощи.
Специалист ЛАС, также занимающая должность в Министерстве здравоохранения Забайкальского края, проводившая проверку, дала показания, аналогичные показаниям специалиста Мясникова.
Специалист ИВБ, консультант центра медицины катастроф, показал, что действительно проводил заочную консультацию по пациенту "Потерпевший", которому рекомендовал скелетное вытяжение. На момент консультации состояние больного было стабильное, проводилась шоковая терапия, было рекомендовано УЗИ брюшной полости, но аппарата не было. Пациент был доступен контакту, состояние оценивалось как средней тяжести. Подкапсульное повреждение селезенки было бессимптомное. Снижения гемоглобина не было, которое показало бы внутреннее кровотечение. Все стационары должны быть оборудованы аппаратами УЗИ, в данном случае, врач остался крайним. Для проведения лапароцентеза должно быть хотя бы раздражение брюшины. Перед проведением лапаротомии снимается скелетное вытяжение, этим должен заниматься травматолог, а не хирург. Со скелетным вытяжением сделать операцию лапаротомию невозможно. Проведение лапароцентеза и лапаротомии без наличия к тому показаний является дефектом оказания медицинской помощи.
Эксперт АВП, проводивший вскрытие тела погибшего, пояснил, что клиническая картина у пациента "Потерпевший" была своеобразна, на первых порах не было повода для проведения операции. Был разрыв селезенки, кровоизлияние под капсулу. По ряду признаков, он считает, что разрыв был двухмоментным. На это указывают и сведения в истории болезни о том, что жалоб на живот больной не предъявлял, на фоне проводимого лечения давление у него стабилизировалось. Вместе с тем на фоне того же лечения повышается артериальное давление и, соответственно, давление в месте разрыва, там накапливается гематома, повышается давление и происходит разрыв. Это подтверждается и данными судебно-медицинского исследования. На вскрытии пациента была видна гематома под капсулой. Также морфологический признак - наличие преимущественно жидкой крови в брюшной полости. Если бы кровь истекала изначально, то есть с момента получения травмы, то кровь была бы с большим количеством свертков, сгустков, что говорит о том, что разрыв произошел ближе к наступлению смерти. Если бы были аппараты УЗИ, КТ, возможно можно было раньше это установить, операция наверняка помогла бы.
Эксперт КВА заведующий кафедрой хирургии ФГБОУ ВО НГМУ Министерства Здравоохранения РФ, пояснил, что если есть подозрения на повреждения в брюшной полости, есть сомнения в диагнозе, то проводится лапароскопическая диагностика. Если подкапсульный разрыв селезенки, то может не быть клинических проявлений, пока капсула селезенки не разорвется. Лапароцентез противопоказан в случае разрыва спаечного процесса брюшной полости либо расширения кишечника, кишечной непроходимости. Лапаротомия проводится только в условиях операционной палаты. Лапаротомия требует эффективного обезболивания, под местной анестезией выполнять опасно.
Специалист по детской хирургии ЮГП показал, что лапароцентез проводится только при наличии показаний, при отсутствии УЗИ. Дети очень долго держат гемодинамику, проявления, как правило, поздние. Подкапсульный разрыв селезенки, сложный диагностируемый случай, если подкапсула не порвалась, в брюшной полости крови не будет. Если подозревали кровотечение в брюшной полости, необходима была экстренная транспортировка в операционную.
Специалист АИХ, заведующий хирургическим отделением Томской областной клинической больницы, также показал, что кровоизлияние в брюшную полость в случае двухмоментного разрыва селезенки происходит после разрыва капсулы спустя некоторое время (может быть часы или даже дни). Основные осложнения травмы селезенки - это немедленное развитие кровотечения и отсроченный разрыв гематомы органа в брюшную полость. Клинические проявления подкапсульного разрыва селезенки у больных с сочетанными повреждениями могут быть клинически не значимы и требуют для диагностики методы визуализации. Проявлением кровотечения в брюшную полость является нестабильность гемодинамики, абдоминальные боли. Подозрение на разрыв внутренних органов, в том числе селезенки, является основанием для проведения лапароцентеза, при отсутствии возможности выполнения визуальных методов диагностики (УЗИ, КТ). Не всякая сочетанная травма после ДТП является показаниям для проведения лапароцентеза.
Специалист АВВ, заведующий кафедрой хирургических болезней ИКСЗ, находящейся в г.Хабаровске, дал показания, аналогичные показаниям допрошенных выше специалистов по поводу двухмоментного разрыва селезенки. Полагает, что наличие переломов ребер не указывает на наличие внутреннего кровотечения, однако, учитывая, анатомическое расположение органов и указанных ребер, такую возможность исключать нельзя, при наличии конкретных клинических проявлений.
Эксперты ВВФ и ВСВ, участвовавшие в проведении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, пояснили о выявленных недостатках оказания медицинской помощи, перечисленных в заключении и заложенных в обвинение, дополнив, что лечащий врач, этот тот который осуществлял первый осмотр пациента. Васильев полагал, что за два часа и даже за 30 минут можно определить начинается ли внутреннее кровотечение или нет. Мнимое благополучие в течение двух часов закончилось закономерным ухудшением состояния, с которым справиться уже не смогли. При наличии персонала все делается быстро (операция лапаротомия). Сорок минут ждали операционную сестру и не приступали к остановке внутреннего кровотечения - в этом вина врача. Однако, он не знал, что пациент находился в общей палате, а не в операционной. ВВФ в суде указал, что в данной ситуации дефектом является то, что больница была не готова для оказания такой помощи. Врач оказался в положении "заложника". Ему неизвестны случаи, чтобы оперировали в палате, такие операции делаются только в операционной. Находятся ли действия врачей хирургов в причинно-следственной связи с наступившими последствиями в случае с "Потерпевший", однозначно сказать не может. На его взгляд, была тяжелая сочетанная травма, 40 % летального исхода даже в высококвалифицированных лечебных учреждениях.
Эксперт ПАД, председатель комиссии экспертов, проводивших судебно-медицинскую экспертизу, сослался на коллег, показав, что все вопросы решались комиссионно. Причиной смерти "Потерпевший" явился травматический шок, проявившийся ввиду множественных повреждений тела.
Судом исследовались показания пациентов хирургического отделения ТСЕ, МВВ, которые ночью слышали крики подростка, просил пить, кричал Сашу, медицинский персонал его успокаивал. О смерти "Потерпевший" узнали на следующее утро, также показания друзей погибшего ИАД, ВГЕ, матери второго пострадавшего ОНБ, показавшими о дорожно-транспортном происшествии и о доставлении "Потерпевший" и БББ в больницу.
Судом исследовались и письменные материалы дела:
- заключение эксперта N 74, согласно которому причиной смерти "Потерпевший" явилась тупая сочетанная травма с переломами костей, разрывом селезенки с излитием крови в брюшную полость, что сопровождалось развитием травматического шока, что и послужило непосредственной причиной его смерти;
- протокол КИЛИ от 29.06.2018 по поводу оказания медицинской помощи "Потерпевший", в ходе которого выявлены дефекты оформления медицинской документации и отсутствия УЗИ исследования органов брюшной полости;
- протоколы осмотра места происшествия, в ходе которых осмотрены больничные кабинеты и палата N (Больница)
- протоколы осмотра документов, в том числе карта вызова скорой медицинской помощи;
- заключение экспертов N 11251-12/18 от 20.02.2019, согласно которому эксперты пришли к выводу о наличии дефектов оказания медицинской помощи "Потерпевший", а именно не проведено динамическое исследование общего анализа крови, что позволило бы диагностировать анемию и провести диагностический лапароцентез раньше 4:00 17.07.2018 и устранить внутреннее кровотечение; отсутствует почасовой осмотр хирурга, который должен оценивать состояние пациента в динамике, что позволило бы в более короткие сроки заподозрить внутреннее кровотечение; компонент крови, содержащий красные кровяные тельца не переливался, что позволило бы восполнить объем кровопотери, увеличить объем циркулирующей жидкости; после проведения лапароцентеза и выявления наличие свободной жидкости в брюшной полости было абсолютное показание для перехода от лапароцентеза к лапаротомии с ревизией органов брюшной полости силами той же бригады и без каких-то остановок, что не было сделано "Потерпевший".
В соответствии с положениями ч.1 ст. 88 УПК РФ суд оценил каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, все собранные доказательства в их совокупности достаточны для постановления оспариваемого оправдательного приговора.
Доводы жалобы потерпевшей стороны о наличии дружеских и приятельских отношений допрашиваемых лиц, в частности специалистов, проживающих в Забайкальском крае, ничем не подтверждены. Перед допросами выяснялось отношение каждого лица к Басловяку, а кроме того, показания специалистов Забайкальского края соотносятся с показаниями специалистов других регионов России.
При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции считает, что надлежащим образом оценив исследованные в судебном заседании доказательства в их совокупности, и обоснованно истолковав все неустранимые сомнения в пользу подсудимого, суд пришел к обоснованному выводу о том, что виновность Басловяка К.М. в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, не установлена, и в связи с отсутствием в его деянии состава преступления, правильно, в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, постановилв отношении него оправдательный приговор.
Нарушений установленной законом процедуры судебного разбирательства, прав участников процесса, либо иных нарушений, которые повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора, по делу не установлено.
Таким образом, приведенные в апелляционном представлении и жалобе потерпевшей доводы о наличии оснований к отмене оправдательного приговора нельзя признать основанными на законе и материалах дела, в связи с чем, суд апелляционной инстанции оставляет их без удовлетворения.
Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену оправдательного приговора, суд первой инстанции не допустил.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд
ПОСТАНОВИЛ:
Приговор Карымского районного суда Забайкальского края от 5 марта 2020 года в отношении БАСЛОВЯКА К. М. оставить без изменения, апелляционное представление прокурора, апелляционную жалобу потерпевшей - без удовлетворения.
Председательствующий, судья Н.А.Непомнящих
Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка
