Приговор Кемеровского областного суда от 29 мая 2019 года №2-26/2018, 2-9/2019

КЕМЕРОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

ПРИГОВОР

от 29 мая 2019 года Дело N 2-9/2019
г. Новокузнецк Кемеровской области 29 мая 2019 года
Кемеровский областной суд в составе председательствующего судьи Косенко Д.А.,
с участием государственных обвинителей Шестопаловой Н.А., Фитисовой И.Ю.,
подсудимого Пелевина К.Ю.,
его защитника Якуньковой Т.Е.,
потерпевшей А.,
представителя потерпевшей Я.,
при секретаре Аношиной М.И.,
рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела в отношении
Пелевина Константина Юрьевича, <данные изъяты> судимого по приговору мирового судьи судебного участка N4 Междуреченского городского судебного района Кемеровской области от 20.07.2018 по ч.1 ст.115, ч.1 ст.119 УК РФ на основании ч.2 ст. 69 УК РФ к 400 часам обязательных работ, наказание не отбывшего,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ,
УСТАНОВИЛ:
20.06.2017 в период времени с 18 до 22 часов, в квартире по адресу: <адрес>, Пелевин К.Ю., из личных неприязненных отношений, возникших в ходе ссоры, спровоцированной Б., которая оскорбительно высказывалась в адрес Пелевина К.Ю., пыталась нанести ему удары различными предметами, то есть, вследствие аморального поведения потерпевшей, умышленно, с целью её убийства, то есть умышленного причинения смерти Б., действуя с особой жестокостью, осознавая, что совершая убийство Б. в присутствии её <данные изъяты> дочери В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, причиняет В. особые страдания, толкнул в коридоре квартиры Б., от чего она упала, схватил её за волосы, затащил в комнату, положил на кровать, поясом от халата сдавил шею Б., перекрывая тем самым доступ воздуха, и удерживал до тех пор, пока Б. не перестала подавать признаки жизни, причинив ей механическую асфиксию от сдавления органов шеи петлёй, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, в результате чего наступила смерть Б., то есть Пелевин К.Ю. убил Б.
Подсудимый Пелевин К.Ю. вину в предъявленном обвинении не признал, в судебном заседании отказался от дачи показаний, заявил о достоверности показаний, данных им в качестве подозреваемого 01.12.2017 (т. 1 л.д. 182-185), из которых следует, что 20.06.2017 около 18 часов он пришёл с работы домой по адресу: <адрес> В квартире находилась жена Б. в состоянии сильного алкогольного опьянения, из-за чего между ними произошёл конфликт. Он взял детей (В., <данные изъяты> г.р., Г., <данные изъяты> г.р.) и ушёл с ними гулять. Около 20.30 часов они вернулись домой, жена начала кидаться на него в драку и оскорблять его, стала избивать его подручными предметами. Он позвонил в полицию, попросил приехать и успокоить жену, и кроме этого позвонил другу семьи Д., попросил его приехать. Жена пошла в детскую комнату. Он подумал, что жена пошла спать, стал ждать сотрудников полиции, находился в другой комнате с детьми. В какой-то момент, по прошествии примерно 15 минут, он зашел в детскую комнату и обнаружил, что его жена повесилась на детском канате в петле, жена находилась в положении сидя на коленях. На шее жены (под канатом) находился платок, который он позже выбросил. Он снял жену с каната и стал делать ей сердечно-лёгочную реанимацию, однако жена признаков жизни не подавала. Он попросил дочь В. позвать соседей, чтобы те вызвали бригаду СМП. По приезду сотрудники "скорой помощи" констатировали смерть Б.
Объяснение Пелевина К.Ю., данное им 04.07.2017 (т.1 л.д. 34-36), соответствует содержанию его показаний от 01.12.2017, за исключением того, что в объяснении он не сообщал о нахождении платка на шее жены.
В обоснование своей позиции о непризнании вины сторона защиты ссылалась на следующие доказательства:
Показания свидетеля Д., согласно которым 20.06.2017 около 21 часа ему позвонил Пелевин К.Ю. и попросил прийти, поговорить с Б., так как она была в состоянии опьянении, вела себя буйно, "кидалась в драку". Он пошел к Пелевину К.Ю. домой, когда пришел, в подъезде увидел, что навстречу ему спускалась бригада скорой медицинской помощи. В дверях квартиры Б. уже находились сотрудники полиции. От полицейских, а потом и от самого Пелевина К.Ю. он узнал, что Б. мертва. От Пелевина К.Ю. он услышал, что Б. повесилась на канате от спортивного уголка в детской комнате, Пелевин К.Ю. снял её, положил на пол и стал делать искусственное дыхание. Сам он видел, что Б. лежала на полу в детской комнате. Канат был прикреплен к потолку в детской комнате, висел ровно, никаких петель не было. Канат белого цвета, толстый, в диаметре примерно 3 сантиметра, крученый. На канате ничего не находилось, был чистый. 21.06.2017 рано утром, до прихода А., он и Пелевин К.Ю. выбросили канат в мусорный бак.
Показания свидетеля Е., пояснившей, что вечером 20.06.2017 её мужу Д. позвонил Пелевин К.Ю., попросил его прийти к ним домой, так как Б. выпила алкоголь и провоцирует его на конфликт. Муж пошел к Б. домой, через 15-20 минут позвонил ей и сказал, что Б. лежит на полу мертвая. Второй раз муж позвонил ей ночью и сказал, что останется с Пелевиным К.Ю., так как боится его оставлять одного. Со слов Пелевина К.Ю. муж ей рассказал, что Б. в состоянии опьянения начала ругаться, Пелевин К.Ю. забрал детей, ушел с ними в комнату, а Б. пошла в детскую комнату и там затихла. Пелевин К.Ю. зашел в детскую комнату, а там Б. висела на канате от детского спортивного комплекса. Пелевин К.Ю. снял с каната Б. и стал делать ей искусственное дыхание. Позвал старшую дочь В., сказал ей бежать к соседям, чтобы те вызвали "скорую помощь".
Муж сам не видел, чтобы Б. висела на канате. Канат от детской спортивной стенки на следующее утро выкинул её муж.
Показания свидетеля Ж. о том, что 20.06.2017 вечером она с семьей вернулась домой в свою квартиру по <адрес>, В. стояла в тамбуре, дверь квартиры Б. была открыта, соседи вызывали "скорую помощь". В. сказала, что мама "чуть-чуть умерла". Она зашла к Б. в квартиру, прошла в детскую комнату, Б. лежала на полу посередине между кроватью и мебельной стенкой, Пелевин К.Ю. делал ей искусственное дыхание. Е. из квартиры N, вызывавшая "скорую помощь" для Б., сказала, что "вроде Б. повесилась".
Показания свидетеля З., согласно которым, 20.06.2017 от своей жены Ж. он узнал, что Б. повесилась. Жена проходила в детскую комнату в квартире Б., видела, что Пелевин К.Ю. делал искусственное дыхание Б.
Показания свидетеля И., матери подсудимого, которой от сына известно, что в день смерти Б. он пришел с работы, Б. находилась дома в состоянии опьянения. Сын ушел гулять с детьми, когда они вернулись, Б. стала кричать на него, выражала недовольство тем, что он увел от неё детей. Затем она пошла в детскую, в коридоре упала на велосипеды, он её поднял и довел до детской. Через некоторое время он заглянул в комнату и увидел, что Б. стоит на коленках, канат от детского спортивного уголка накручен у неё на шее. Он бросился её снимать, делал искусственное дыхание, потом крикнул В., сказал В. бежать к соседям и вызывать "скорую".
Изложенные показания подсудимого и производные от его версии показания свидетелей нельзя признать достоверным подтверждением невиновности подсудимого, поскольку совершение им инкриминированного деяния подтверждается совокупностью следующих доказательств:
Так, из показаний Пелевина К.Ю., данных в ходе расследования в качестве подозреваемого на допросе 25.10.2017 (т.1 л.д. 154-157), следует, что 20.06.2017 около 18 часов он пришел с работы домой по адресу: <адрес> В квартире находилась жена Б. и дети В., <данные изъяты> г.р., Г., <данные изъяты> г.р. Жена была в состоянии сильного алкогольного опьянения. Он спросил, почему она пьяная, в ответ жена стала оскорблять его различными нецензурными выражениями в присутствии детей. Чтобы не развивать конфликт, он с детьми ушел гулять, вернулись домой около 20.30 часов. Б. была недовольна тем, что он забрал детей, стала бить его подручными предметами, оскорблять. Не выдержав этого, он толкнул жену, отчего она упала. На неё упали велосипеды. Жена ушла в детскую комнату, откуда продолжала на него ругаться. Зайдя в комнату, он успокаивал жену, но сделать это не получалось. Он разозлился на жену, повалил её на кровать, расположенную напротив входа, сел рядом с лежавшей на спине женой, схватил её за плечи, пытаясь успокоить. Жена ругалась на него, унижала, сопротивлялась. Он заметил под шеей жены пояс от халата, который 23.10.2017 показал следователю при осмотре квартиры, взял этот пояс, обвёл его вокруг шеи жены. Левой рукой он удерживал жену за плечо, а правой - обхватил концы пояса и стал тянуть их несколько по диагонали, немного вниз и вбок, и душил её в течение 10-15 секунд. Когда жена перестала кричать, он отпустил её и ушел в зал к детям, где находился около 15 минут. Вернувшись в комнату, где оставалась жена, обнаружил, что она лежит в том же положении без признаков жизни. Он стащил жену на пол, делал сердечно-лёгочную реанимацию, попросил дочь В. позвать соседей, чтобы те вызвали "скорую помощь". Приехавшие сотрудники "скорой помощи" констатировали смерть жены. Сотрудникам полиции он сказал, что жена повесилась на канате от "шведской стенки", который был прикреплён к потолку, так как ничего другого придумать не смог, испугался за судьбу детей.
При проверке показаний на месте 26.10.2017 (т.1 л.д. 159-171) Пелевин К.Ю. указал на обстоятельства, аналогичные изложенным в протоколе его допроса в качестве подозреваемого от 25.10.2017, продемонстрировал свои действия по отношению к Б., указал кровать в детской комнате, на которой удерживал Б., показал как производил сдавливание шеи потерпевшей лежавшим на кровати поясом от халата до того момента, пока Б. не перестала сопротивляться.
Достоверность оглашенных протоколов следственных действий подсудимый Пелевин К.Ю. не подтвердил, пояснил, что даны такие показания в связи с оказанным на него физическим и психологическим воздействием со стороны сотрудников полиции, в результате которого он вынужден был себя оговорить.
Потерпевшая А. (мать Б.) суду пояснила, что о смерти дочери она узнала 21.06.2017 от подсудимого. 25.06.2017 её внучка В. рассказал ей, что когда она, её сестра Г. и папа вернулись домой с прогулки, между родителями завязалась драка. Папа ударил маму, и та упала в коридоре, а на неё упали велосипеды. Папа поднял велосипеды, взял маму за волосы, потащил в детскую комнату. Мама сильно плакала, встала на колени. Её голова лежала на кровати. Папа положил подушку маме на голову, сел на подушку. Мама хрипела. Она (В.) и Г. кричали: "Папа! Не надо!". Папа сказал им выйти из комнаты и закрыть дверь. Они не ушли, а только чуть-чуть прикрыли дверь. Также В. рассказала, что мама лежала на полу, папа делал ей искусственное дыхание.
Из показаний <данные изъяты> свидетеля В., <данные изъяты> г.р., данных в свойственных её возрасту выражениях в ходе допроса 23.10.2017, содержащихся в протоколе и на приложенной к нему видеозаписи (т.1 л.д. 93-101) следует, что в день смерти её матери, она (В.), её сестра Г. и их отец гуляли на улице. После возвращения домой родители кричали друг на друга, дрались. Отец толкнул мать, та упала и на неё упали велосипеды. Отец поднял велосипеды, за волосы потащил мать в детскую комнату, сказал ей (В.) закрыть дверь. Она не стала полностью закрывать дверь. Отец положил мать на кровать, накрыл её подушкой, сел на неё. Мать задыхалась. Она (В.) кричала отцу: "Не надо!". Она и сестра ушли в гостиную. Когда вернулись в комнату, мать лежала на полу и хрипела. Отец сказал вызвать "скорую помощь", и она попросила об этом соседей.
Свидетель К., принимавшая участие в качестве педагога-психолога при проведении допроса В. 23.10.2017, суду пояснила, что до допроса она беседовала с В., которая ей говорила, что папа убил маму. Подробно о произошедшем В. пояснила при проведении допроса. В ходе своего рассказа В. использовала жесты, показывала движениями то, что она видела. Можно было отследить её воспоминания, какую позу принимали мама, папа, то есть своим телом она показывала их движения. Никаких фантазий у девочки и того, чтобы девочка рассказывала со слов взрослых, не усматривалось.
Свидетель Л. пояснила, что она работает психологом, стаж работы <данные изъяты> года, основной вид деятельности - работа с детьми.
30.06.2017 А. привела к ней на прием В. <данные изъяты> В процессе работы В. сказала, что папа убил маму. Несмотря на то, что В. на тот момент было <данные изъяты> лет, смысл значения слова "убил" В. понимала.
В. ей пояснила, что папа с мамой были дома, мама мыла посуду, между папой и мамой началась драка. Папа сильно толкнул маму. Мама упала, и на неё упали велосипеды. После этого папа поволок маму в другую комнату. В. и младшая сестра Г. наблюдали через приоткрытую дверь, как папа положил подушку на маму. Мама начала хрипеть. Все описанные события происходили в присутствии В. в разных комнатах: в кухне, коридоре, спальне. Она рассказала именно то, что видела сама, говорила своими словами, признаки внушения со стороны родственников отсутствовали. Бабушка А. не оказывает на В. влияния, напротив, всячески огораживает от подробностей происшедшего, пытается защитить и уберечь.
Свидетель М. пояснила, что через две недели после похорон Б., дочки потерпевшей В., Г. и их бабушка А. находились в квартире у М. В присутствии А. Г. подошла к М. и сказала: "А папа маму убил", и тут же В. подтвердила слова Г. В. рассказала, что папа ударил маму, мама упала на кровать, папа положил подушку на голову и держал, пока мама не перестала шевелиться.
Свидетель Н. (муж А.) пояснил, что о смерти дочери А. - Б. он узнал 21.06.2017 от своей жены. Через несколько дней В. рассказала ему, что папа бил маму, повалил её, сел сверху, положил на неё подушку и держал, пока мама не перестала сопротивляться. Он не уточнял у В. обстоятельства, так как она заплакала.
Свидетель О. (фельдшер БСМП) пояснила, что 20.06.2017 в 21.40 ч. поступил вызов о том, что по адресу <адрес>, посинела девушка. По прибытии на указанный адрес в коридоре она увидела, что разбросаны вещи, которые затрудняли проход в квартиру, было похоже на следы борьбы. Она и её напарница прошли в комнату, там мужчина делал женщине искусственное дыхание рот в рот. На момент прибытия женщина лежала на полу возле кровати, была уже мертва, кожные покровы лица имели синюшный цвет. По настоянию мужчины провели реанимационные мероприятия, но они никакого эффекта не дали.
Из показаний свидетеля О., данных на предварительном следствии 26.03.2018 (т.1 л.д.120-123), следует, что 20.06.2017 в 21 час 41 минуту поступил вызов на адрес: <адрес>, "скорую" вызывали соседи. По прибытии в квартире находился муж Б. На момент приезда Б. была уже мертва, её кожные покровы были холодными, появились гипостатические пятна, что указывало на наступление её смерти более чем за час до приезда скорой. В квартире был беспорядок, многие вещи были разбросаны, было видно, что в квартире была драка, а вещи попадали в результате потасовки.
Достоверность оглашенных показаний свидетель О. подтвердила.
Свидетель П., проживающая по адресу: <адрес>, пояснила, что в конце июня 2017 года около 21 часа к ней постучалась соседка из квартиры N по <адрес>, просила вызвать "скорую помощь", объяснила, что к ней пришла В. с просьбой вызвать "скорую помощь", так как у них умирает мама. Соседка заглянула в квартиру Б., мама девочек лежала вся синяя, задыхалась. Она (П.) вызвала бригаду "скорой помощи".
Кроме того, виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается, а его версия о самоповешении Б. опровергается следующими доказательствами:
Копией карты вызова скорой медицинской помощи от 20.06.2017 (т.1 л.д. 133), в которой указано, что после прибытия бригады СМП по вызову, поступившему 20.06.2017 в 21.41 ч., в квартире по <адрес> обнаружена Б., лежавшая на полу без признаков жизни, лицо синюшного цвета, на шее обнаружена странгуляционная борозда, иных видимых повреждений не обнаружено. Констатирована смерть Б. в 21.52 ч., смерть наступила до приезда бригады.
Протоколом осмотра места происшествия от 21.06.2017, фотографиями к нему (том N1 л.д. 71-79), согласно которому в детской комнате квартиры по <адрес>, в положении лежа на спине обнаружен труп Б., на шее трупа имеется странгуляционная борозда.
Заключением судебно-медицинской экспертизы трупа Б. N 378 от 21.06.2017 (т.2 л.д. 94-96), согласно выводам которого причиной смерти Б. послужила механическая странгуляционная асфиксия от сдавления органов шеи петлёй, что подтверждается наличием прижизненной полосовидной ссадины на шее и признаками, характерными для данного вида смерти (острая эмфизема лёгких; пятна Тардье; полнокровие внутренних органов; жидкое состояние крови; смешанный отек лёгких).
Повреждение на шее (ссадина) образовалось в результате воздействия ограниченного тупого предмета (петли), на что указывает полосовидная её форма. Материал петли не имел выраженного рисунка, что подтверждается наличием ровного гладкого дна ссадины. О прижизненном характере ссадины свидетельствуют многочисленные кровоизлияния в коже и подкожной основе в её проекции. Наложение петли было произведено незадолго до наступления смерти (несколько минут).
Вред здоровью, причинённый механической асфиксией, квалифицируется как тяжкий, по признаку опасности для жизни.
Смерть наступила в срок 12-24 часов до момента проведения судебно-медицинской экспертизы трупа (21.06.2017 в 10 часов), то есть в срок, не противоречащий указанному при описании преступного деяния.
Каких-либо повреждений, кроме странгуляционной борозды, не обнаружено.
При судебно-химическом исследовании обнаружен этиловый спирт в концентрации 2,9 промилле в крови, 3,9 промилле в моче, что применительно к живым лицам может соответствовать сильной степени алкогольного опьянения.
Протоколом осмотра места происшествия от 23.10.2017, фототаблицей к нему (т.1 л.д. 81-89), согласно которому осмотрена квартира по <адрес>, в которой обнаружены и изъяты халат, пояс от халата, руководство по сборке и эксплуатации детского спортивного комплекса "<данные изъяты>".
Справкой индивидуального предпринимателя Р. от 08.11.2017 N 122 (т.1 л.д. 135) о том, что спортивный комплекс "<данные изъяты>" комплектовался канатом из хлопчатобумажной пряжи с карабином, длиной 2,2 метра, толщиной 30 мм. Образец каната направлен в следственный отдел по <адрес>.
Протоколом выемки от 23.01.2018 (т.2 л.д.68-72), в ходе которой Пелевин К.Ю. выдал платок из разноцветной ткани.
Протоколом осмотра предметов (т.2 л.д.73-85), согласно которому осмотрены спортивный канат, полученный от ИП Р., халат с поясом, руководство по сборке и эксплуатации Детского спортивного комплекса "<данные изъяты>". Осмотренные предметы признаны вещественными доказательствами на основании постановления следователя от 21.11.2017 (т.2 л.д.86).
Протоколом следственного эксперимента от 04.12.2017, фототаблицей и видеозаписью к нему (т.1 л.д.194-202), согласно которым Пелевину К.Ю. было предложено продемонстрировать как повесилась его жена на спортивном канате от детского спортивного комплекса "<данные изъяты>", с использованием манекена и контролируемой нагрузки на манекен. В ходе следственного эксперимента Пелевин К.Ю. помещал манекен весом в 5 кг в петлю каната аналогично следственному эксперименту от 01.12.2017. При неоднократных попытках с использованием нагрузки на манекен от 5 до 10 кг петля каната развязывалась и манекен падал.
Заключением судебно-медицинской экспертизы N 115-ком (т.2 л.д.176-191), согласно выводам которого смерть Б. наступила от механической асфиксии от сдавления органов шеи петлей, что подтверждается наличием полосовидной ссадины на передней и боковой поверхностях шеи и общеасфиктическими признаками (сливной характер трупных пятен, следы дефекации вокруг анального отверстия, рассеянные мелкоточечные кровоизлияния в соединительно-тканных оболочках глаз, под лёгочной плеврой и эпикардом, полнокровие и дистония сосудов внутренних органов; жидкое состояние крови).
Морфологические особенности кровоизлияний в коже шеи по ходу полосовидной ссадины (мелкоочаговые кровоизлияния из неизмененных, рыхло лежащих, ярко окрашенных эритроцитов, без воспалительной реакции), позволяют считать, что сдавление органов шеи Б. причинено в ближайшие минуты перед наступлением смерти.
Особенности обнаруженной полосовидной ссадины на шее Б., с кровоизлияниями в области синокаротидных узлов (горизонтальная, незамкнутая, полосовидная), позволяют считать, что сдавление органов шеи Б. причинено петлей из гибкого материала.
Учитывая характер выявленной полосовидной ссадины (горизонтальная), а также отсутствие признаков, специфических и характерных для повешения в петле (косо-горизонтальный незамкнутый характер ссадины, располагающейся в верхней трети шеи, кровоизлияний в ножки кивательных мышц в месте прикрепления к ключицам, в толще межпозвоночных дисков), следует исключить возможность причинения сдавления органов шеи петлей Б. при повешении.
Судебно-медицинских критериев, позволяющих судить о положении тела Б. в момент сдавления органов шеи, при осмотре трупа на месте происшествия и судебно-медицинском исследовании трупа не найдено.
Относительно данных, указанных Пелевиным К.Ю. в показаниях в качестве подозреваемого от 25.10.2017 и при проверке показаний от 26.10.2017, об обстоятельствах удушения Б. поясом в заключении указано, что при сравнении экспериментальных следов, полученных при моделировании сдавливания мягких тканей шеи человека петлёй из пояса от халата, представленного на экспертизу, с полосовидной ссадиной на шее у Б., выявлены сходства в ширине, свойствах краев и дна, что не исключает возможности причинения ссадины на шее у Б. петлёй при сдавлении её шеи поясом от халата, представленного на экспертизу.
При сравнении версии Пелевина К.Ю., изложенной в ходе проверки показаний на месте от 26.10.2017, с объективными данными, зафиксированными при осмотре трупа на месте происшествия и при судебно-медицинском исследовании трупа, установленными при экспериментальном исследовании, выявлены сходства в способе и давности причинения повреждений, их характере и локализации. Таким образом, следует считать, что механическая асфиксия от сдавления органов шеи петлей у Б. могла быть причинена при обстоятельствах и в срок, изложенный Пелевиным К.Ю. в протоколе дополнительного допроса в качестве подозреваемого от 25.10.2017 и в ходе проверки показаний на месте 26.10.2017, а именно при сдавлении органов шеи потерпевшей петлёй из пояса от халата.
Относительно данных, изложенных в протоколе дополнительного допроса подозреваемого Пелевина К.Ю. от 01.12.2017 и протоколах следственных экспериментов от 01.12.2017, 04.12.2017 о самоповешении Б. в заключении отмечено, что на основании экспериментально-сравнительного исследования, исследования фотографий каната на месте происшествия, изучения показаний подозреваемого, комиссия считает, что различия в конструктивных особенностях каната, связанные с его длительным использованием и "старением" (уменьшение в диаметре, снижение жесткости), наличие "прокладки" из хлопчатобумажного платка в вышеуказанной версии следует отнести к категории несущественных, т.к. они не могут оказать какого-либо существенного влияния на механизм травмы, и привести к затягиванию петли. Ширина экспериментальной странгуляционной борозды, полученной при моделировании сдавливания шеи, представленным на экспертизу канатом, существенно отличается от обнаруженной на трупе, составляет 2,4-4,4 см.
Таким образом, эксперты пришли к выводу о том, что кратковременность пребывания в петле при невозможности её затягивания и сдавления органов шеи под весом тела, позволяет высказаться об отсутствии условий для причинения асфиксии и возможности самоповешения (самоудушения) Б. в петле из каната при условиях и обстоятельствах, изложенных в протоколах дополнительного допроса подозреваемого Пелевина К.Ю. от 01.12.2017 года и следственных экспериментов от 01.12.2017 года и от 04.12.2017 года с его участием.
Оценивая приведенные доказательства, суд отмечает следующее.
Показания потерпевшей А., свидетелей В., Л., М., Н. получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, даны по обстоятельствам наступления смерти Б., поэтому суд признает их относимыми и допустимыми доказательствами.
Оценивая приведенные показания потерпевшей А., свидетелей В., М., Н., Л. с точки зрения достоверности, суд признает их достоверными, за исключением показаний об удушении потерпевшей подушкой, поскольку А., Н., М., Л. сами не являлись очевидцами произошедших событий, их показания производны от показаний <данные изъяты> свидетеля В., которой на момент событий было <данные изъяты> лет.
Из заключения судебной психолого-психиатрической экспертизы В. N (т.2 л.д.153-155) следует, что она хроническим и временным болезненным психическим расстройством не страдает и не страдала им в период, относящийся к совершению Пелевиным К.Ю. противоправного деяния в отношении Б. Поэтому В. могла в указанный период и может в настоящее время правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания. <данные изъяты>
С учетом изложенного, а также принимая во внимание <данные изъяты> возраст свидетеля, стрессовую ситуацию, в которой она находилась, наблюдая за причинением смерти в отношении близкого для неё человека - матери, обстоятельства этого наблюдения (смотрела за действиями своего отца через приоткрытую дверь с расстояния нескольких метров), суд приходит к выводу о добросовестном заблуждении свидетеля В. относительно конкретного способа причинения смерти матери, тем более, что во время конфликта Пелевин К.Ю. действительно поместил Б. на кровать и производил её удушение, о чём было в общих чертах сообщено <данные изъяты> ребёнком, пояснившей, что "папа убил маму". Это же относится к показаниям В. об иной одежде потерпевшей в период происшествия, поскольку никаких сомнений в том, что В. находилась в квартире вместе с родителями, не имеется. Это установлено как из показаний Пелевина К.Ю., так и из показаний свидетелей.
Несоответствия между показаниями В. и доказательствами об удушении потерпевшей поясом не вызывают сомнений в достоверности показаний В. и производных от них показаний А., Н., М., Л. о причинении подсудимым смерти потерпевшей, а также о ссоре Пелевина К.Ю. и Б., времени и месте причинения подсудимым смерти потерпевшей, поскольку они согласуются между собой, с показаниями Пелевина К.Ю. от 25.10.2017 и 26.10.2017, а также с изложенными письменными доказательствами.
Оснований для оговора своего отца у <данные изъяты> В. не имеется, так же как и не имеется оснований полагать, что она давала показания вследствие чьего-либо внушения, в том числе - бабушки А. Отсутствие такого внушения подтверждается как вышеизложенным заключением судебной психолого-психиатрической экспертизы в отношении В., так и показаниями Л., К. о том, что В. рассказывала о тех обстоятельствах, очевидцем которых сама являлась, признаков внушения со стороны взрослых обнаружено не было.
Доводы Пелевина К.Ю. о том, что в своих показаниях В. рассказывает о его попытках оказать помощь потерпевшей, о процедуре сердечно-лёгочной реанимации, являются надуманными. Напротив, в своих показаниях <данные изъяты> В. сообщает о непрерывных действиях подсудимого в ходе ссоры с потерпевшей, в том числе - о том, как подсудимый толкнул руками потерпевшую, отчего она упала на пол, оттащил её в детскую комнату, где положил на кровать и продолжил свои действия по причинению смерти. Более того, необходимо отметить, что согласно показаниям подсудимого сердечно-лёгочную реанимацию он проводил, когда потерпевшая находилась на полу, тогда как В. описывает действия подсудимого по отношению к потерпевшей на детской кровати.
Показания свидетелей К., О., П. получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, даны по обстоятельствам дела, согласуются с остальными исследованными доказательствами по делу, подтверждающими виновность подсудимого, а потому признаются относимыми, допустимыми и достоверными.
Также суд признает относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами показания свидетелей И., Д., Е. об имевшей место между супругами Пелевиным и Б. ссоре, возникшей по инициативе потерпевшей, а также показания указанных свидетелей и свидетелей Ж., З. о попытках Пелевина К.Ю. оказать помощь потерпевшей, однако эти показания не опровергают приведенных в приговоре доказательств, подтверждающих виновность подсудимого в инкриминируемом ему деянии.
Оценивая протоколы осмотров места происшествия, предметов, выемки, следственного эксперимента от 04.12.2017, указанные в приговоре выше, суд отмечает, что они получены с соблюдением требований закона, полностью согласуются с другими доказательствами по делу и поэтому суд признает их относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами.
Доводы защиты о недопустимости протокола осмотра места происшествия от 23.10.2017 в связи с его проведением в отсутствие защитника Пелевина К.Ю. были предметом обсуждения в ходе разбирательства по делу, по доводам защиты вынесено мотивированное постановление в судебном заседании 06.03.2019, в приведенной в приговоре части протокол осмотра места происшествия признан допустимым доказательством.
Доводы стороны защиты о недопустимости протокола следственного эксперимента от 04.12.2017 были проверены в судебном заседании, 20.03.2019 вынесено мотивированное постановление об отклонении ходатайства о признании данного доказательства недопустимым.
Доводы стороны защиты об оспаривании результатов следственного эксперимента от 04.12.2017 ввиду использования пластикового манекена и подвешивания на него грузов в 5 и 10 кг, а не биоманекена (невостребованного трупа человека), являются надуманными, основаны на субъективном мнении и объективно ничем не подтверждены, так как при выполнении данного следственного действия с соблюдением ст. 181 УПК РФ были воспроизведены обстоятельства, при которых в соответствии с версией подсудимого произошло самоповешение Б., проверена возможность формирования и сохранения на шее потерпевшей петли при имитации воздействия на петлю веса человека. Результаты следственного эксперимента от 04.12.2017 оцениваются судом вместе с другими доказательствами, которые в своей совокупности объективно подтверждают виновность подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления.
Оценивая копию карты вызова скорой медицинской помощи от 20.06.2017, справку индивидуального предпринимателя Р. от 08.11.2017 N 122, суд считает, что они отвечают требованиям, установленным ст. 84 УПК РФ, изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания по настоящему уголовному делу, они полностью согласуются с иными представленными суду доказательствами, сомнений у суда не вызывают, и потому суд признаёт их допустимыми и достоверными доказательствами.
Оценивая заключения судебно-медицинских экспертиз, судебно-психиатрической экспертизы, суд отмечает, что они проведены в соответствии с требованиями закона, даны компетентными и квалифицированными экспертами, являются полными, выводы экспертов мотивированы и ясны, носят научно обоснованный характер, сомнений у суда не вызывают, и поэтому суд признает их относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами.
Доводы стороны защиты о недопустимости заключений экспертов N 378, 115-ком были проверены в судебном заседании, 15.04.2019 вынесено мотивированное постановление об отклонении ходатайства о признании данных доказательств недопустимыми.
Не ставят под сомнение допустимость и достоверность приведенных заключений судебно-медицинских экспертиз N 378 и N 115-ком результаты следственного эксперимента от 01.12.2017 (т.1 л.д.186-193), показания допрошенных в качестве специалистов по ходатайству защиты С., Т., У., Ф.
В ходе следственного эксперимента от 01.12.2017 Пелевин К.Ю. обвязал изъятый у него платок вокруг шеи манекена, затем в один виток обвязал канат от детского спортивного комплекса "<данные изъяты>" вокруг шеи манекена, при этом канат проходил с левой стороны головы манекена, заходил под подбородок и делал один тур вокруг шеи, после чего свободный конец каната был перекинут через вертикально расположенную часть каната. Канат перекрещен на левой боковой поверхности шеи, узел на петле не завязан. Пелевин сообщил, что обнаружил свою жену повешенной в таком положении. Манекен был размещен Пелевиным К.Ю. в следующем положении: туловище манекена расположено перпендикулярно полу, левое колено манекена не соприкасалось с полом, правое - соприкасалось, голени расположены параллельно полу, руки вытянуты вдоль туловища, колени согнуты под углом 90 градусов.
По мнению С., Т., У., странгуляционная борозда на шее Б. является косовосходящей, отсутствуют грубые повреждения подъязычной кости, щитовидного хряща, органов шеи, трахеи, которые чаще всего встречаются при удушении, что характерно для повешения.
По мнению Т., С., прикусывание кончика языка является характерным признаком для повешения, поскольку при повешении происходит смещение органокомплекса шеи вверх.
Т. ссылается на отсутствие у потерпевшей повреждений, характерных для борьбы, полагая, что она должна обязательно происходить при удавлении петлёй. Он так же высказал мнение об отображении на фотографии странгуляционной борозды на шее потерпевшей, сделанной при осмотре места происшествия, чередующихся полос различной степени осаднения под углом 45 градусов. По мнению У., на этой же фотографии изображены четыре четких параллельных отпечатка, имеющих волнообразной формы верхний край странгуляционной борозды с четырьмя параллельно чередующимися одинаковыми изменениями кожи в виде отпечатков, которые являются следами предмета из ткани, скрученного в виде четырёх повторяющихся витков, причинившего странгуляционную борозду, а не складками кожи.
Ф., исходя из концентрации алкоголя в крови и в моче, установленной при производстве судебно-медицинской экспертизы потерпевшей, высказал предположение о возможности наступления её смерти вследствие отравления алкоголем.
Доводы стороны защиты о необоснованности и противоречивости заключений судебно-медицинской экспертизы трупа Б. N 378, заключения судебно-медицинской экспертизы N 115-ком, основанные на показаниях указанных специалистов, изложенные в ходатайствах о необходимости проведения повторной судебно-медицинской экспертизы, повторной комплексной судебно-медицинской криминалистической экспертизы, были предметом обсуждения в ходе разбирательства, мотивированные постановления об отклонении указанных ходатайств вынесены 05.02.2019, 17.04.2019.
Утверждения стороны защиты о самоповешении потерпевшей, основанные на вышеизложенных доказательствах, опровергаются результатами следственного эксперимента от 04.12.2017, заключениями экспертиз N 378, 115-ком и показаниями экспертов, разъяснивших данные ими заключения.
Так, согласно показаниям эксперта Х., проводившего экспертизу N 378, дно ссадины (странгуляционной борозды), обнаруженной на шее Б., являлось ровным и гладким. Предметом, причинившим борозду, является ограниченный, тупой, гладкий предмет полосовидной формы, что подтверждается гладким дном ссадины. Наличие на материале рельефа отображается в виде рисунков на коже, однако рисунков, в том числе валиков и бороздок, на теле потерпевшей не обнаружено. Х. также подтвердил обнаружение на трупе потерпевшей именно горизонтальной полосовидной ссадины, отрицал, что она являлась косовосходящей. Также он отрицал нахождение в причинной связи со смертью установленное у Б. алкогольное опьянение.
Из показаний эксперта Ч., проводившего экспертизу N 115-ком, установлено, что канат не мог явиться орудием травмы, так как характерный рельефный рисунок на шее потерпевшей и на исследованных ими фотографиях странгуляционной борозды не отразился, ширина странгуляционной борозды на трупе потерпевшей не соответствует ширине странгуляционной борозды, полученной экспериментальным путем от воздействия канатом. Свойства каната, отраженного на фотографиях с места происшествия, и представленного им на исследование нового каната, имеют сходное строение. На канате, отображенном на фотографиях с места происшествия, сохранен характерный рельеф. Исследовался канат, который не является истинным объектом сдавливания, но, учитывая сходство его с канатом на изображении с места происшествия, результаты исследования относятся к канату, находившемуся на месте происшествия.
Незначительное различие в расположении борозды слева и справа относительно угла челюсти (1 см) не позволяет считать, что борозда восходит вверх или вниз, поскольку классические странгуляционные борозды, которые образуются при повешении в положении стоя, отклоняются относительно вертикальной оси значительно больше. Кроме того, всегда возможна асимметрия при сдавлении шеи. Сдавление, происходившее от себя по отношению к лежащей потерпевшей, способно образовать странгуляционную борозду, исходящую снизу вверх с разницей на 1 см. в её концах.
Эксперт Ш., проводивший экспертизу N 115-ком, в судебном заседании подтвердил, что при исследовании трупа Б. обнаружены признаки, характерные для удавления: странгуляционная борозда, расположенная в верхней трети шеи, имеющая незамкнутый характер и горизонтальное направление. Незначительное отклонение в 1 см. от анатомических ориентиров позволяет назвать борозду горизонтальной, тогда как при повешении в петле борозда косовосходящая и эти параметры должны отличаться друг от друга минимум на 2-3 см.
При сравнении версии, указанной Пелевиным К.Ю. при проверке показаний на месте, с обнаруженными повреждениями, установлено сходство локализации, способа причинения и характера образовавшегося повреждения, то есть полное совпадение. Если потерпевшую душили так, то образуется горизонтальная странгуляционная борозда за счет натягивания петли в направлении, указанном Пелевиным К.Ю. На фотографии показано как пояс располагается, как его концы затягиваются, то есть место, где нет борозды, соответствует месту, где петля не контактирует с поверхностью шеи. Направление, при котором тяга происходит, соответствует направлению мягких тканей и той части борозды, которая располагается чуть выше.
При самоповешении на канате, в том числе и при нахождении на шее платка, должна была образоваться полная, замкнутая борозда с более высоким уровнем подъема с разницей углов более 1 см. за счет воздействия на петлю массы тела потерпевшей. Канат имеет витки через равномерное расстояние, равномерной ширины, поэтому в случае его воздействия складки должны располагаться через равномерное расстояние с одним углом, а в данном случае складки радиально расходятся, отсутствует рельефный рисунок. При удавлении канатом размеры странгуляционной борозды должны быть больше.
Наличие зажатого между зубами языка возможно при любом виде смерти, а не только при механической асфиксии, потому что при развитии процесса окоченения язык выдавливается между зубами. При прикусывании языка во время асфиксии образуется кровоизлияние, прикусывание слизистой оболочки, однако таких повреждений прижизненных обнаружено не было и в заключении N 378 не указано о прикусывании языка.
Кроме того, опровергнуты в судебном заседании и показания специалиста С. о том, что при условии наложения петли в виде пояса от халата при обстоятельствах, указанных Пелевиным К.Ю., невозможно кровоизлияние в левый синокаротидный узел. Так, из заключения эксперта N 378 установлено, что кровоизлияния были обнаружены в двух синокаротидных узлах. Эксперт Ш. показал, что слева синокаротидный узел находится на уровне окончания левой ветви странгуляционной борозды. Таким образом, наличие кровоизлияний в двух синокаротидных узлах соответствует механизму наложения петли, указанному Пелевиным К.Ю. в показаниях от 25.10.2017 и 26.10.2017, а также образованному на шее потерпевшей следу странгуляционной борозды.
Оценивая показания экспертов Х., Ч., Ш., суд отмечает, что они согласуются по всем существенным моментам как между собой, так и с остальными достоверными доказательствами, подтверждающими виновность подсудимого Пелевина К.Ю. Показания экспертов носят научно обоснованный характер, сомнений у суда не вызывают. Квалификация экспертов подтверждена исследованными в судебном заседании сведениями об образовании экспертов, документами о повышении квалификации, а также действующими сертификатами, допускающими осуществление деятельности по специальности "Судебно-медицинская экспертиза", каждый из экспертов имеет длительный стаж работы по специальности. Каких-либо оснований сомневаться в компетентности и квалификации данных экспертов у суда не имеется. Поэтому суд признает показания экспертов Х., Ч., Ш. относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами, и отвергает показания допрошенных в качестве специалистов С., Т., У., Ф. При этом необходимо отметить, что эксперт Х. непосредственно проводил судебно-медицинское исследование трупа потерпевшей, в том числе - странгуляционной борозды. Эксперты Ч. и Ш., проводя свое экспертное исследование, изучали материалы уголовного дела, в том числе - фотографии трупа, а также проводили экспериментальные исследования с поясом халата и канатом, аналогичным тому, который висел в квартире Пелевина и Б.
Никто из специалистов стороны защиты исследований с трупом потерпевшей, а равно с возможными орудиями удушения, не проводил, и, по сути, все высказанные мнения специалистов свелись лишь к рецензии заключений экспертов и переоценке выводов экспертов с выгодной для защиты интерпретацией.
Данные о времени наступления смерти, изложенные в заключении эксперта N 378, согласуются с совокупностью приведенных доказательств, а также с показаниями самого Пелевина К.Ю. об указанных обстоятельствах, поэтому суд считает несостоятельными доводы стороны защиты о неправильном указании этого времени в заключении эксперта.
Оценивая показания подсудимого Пелевина К.Ю., данные им в ходе предварительного следствия, суд приходит к следующим выводам.
Показания, данные Пелевиным К.Ю. на допросе в качестве подозреваемого 25.10.2017 и при проверке показаний на месте 26.10.2017, о совершении действий, изложенных при описании деяния, подтверждаются вышеприведенной совокупностью относимых, допустимых и достоверных доказательств, в том числе данными осмотров места происшествия - <адрес> от 21.06.2017, 23.10.2017, заключением судебно-медицинской экспертизы N 378 о причине смерти Б., заключением судебно-медицинской экспертизы N 115-ком о возможности наступления смерти Б. при обстоятельствах, о которых Пелевин К.Ю. сообщал в ходе указанных следственных действий.
Заключения судебно-медицинских экспертиз о локализации, характере, механизме, орудии и времени образования повреждения на трупе потерпевшей и причине её смерти объективно подтверждают показания подсудимого об обстоятельствах удушения потерпевшей поясом от халата.
Версия Пелевина К.Ю. о наступлении смерти потерпевшей в результате самоповешения, изложенная в объяснении от 04.07.2017, протоколах допроса от 01.12.2017, следственных экспериментов от 01.12.2017, 04.12.2017, а также данные, отраженные в протоколе следственного эксперимента от 01.12.2017 о нахождении манекена в петле, опровергаются вышеприведенными доказательствами, подтверждающими невозможность наступления смерти Б. при самоповешении. В частности, невозможность наступления смерти Б. в результате удавления петлей каната убедительно доказана заключениями экспертов N 378, N 115-ком, вышеприведенными показаниями экспертов Х., Ч., Ш., а также показания Пелевина К.Ю. о самоповешении потерпевшей опровергаются показаниями непосредственного очевидца произошедших событий - его дочери В., оснований не доверять которым у суда не имеется.
Кроме того, версия подсудимого о повешении опровергается следующим: при затягивании петли каната на шее при повешении странгуляционная борозда должна полностью обвивать шею, в том числе оставляя след на задней поверхности шеи, и прерываться только в месте перехлеста каната, указанном Пелевиным К.Ю. в ходе следственных экспериментов от 01.12.2017 и 04.12.2017. Данный факт установлен судом из показаний эксперта Ш., пояснившего, что в ходе следственных экспериментов Пелевин К.Ю. продемонстрировал плотный обхват канатом шеи потерпевшей, а при таком удушении странгуляционная борозда в любом случае осталась бы на задней поверхности шеи. Подтвердил это и приглашенный стороной защиты для допроса в качестве специалиста С., пояснивший, что при способе удушения, отраженном Пелевиным К.Ю. на следственном эксперименте 04.12.2017, странгуляционная борозда должна образоваться на всей протяжённости шеи, в том числе на задней поверхности шеи, и борозда будет отсутствовать лишь в месте под перехлестом каната. Однако, из заключений экспертов N 378, 115-ком судом установлено, что странгуляционная борозда на трупе Б. имеет незамкнутый характер, расположена на передней и передне-боковых стенках шеи, то есть версия Пелевина К.Ю. об удушении канатом объективно не подтверждается характером оставленной на трупе потерпевшей Б. странгуляционной борозды.
Таким образом, показания подсудимого о самоповешении Б. суд расценивает как способ защиты от предъявленного обвинения.
Признанные судом достоверными показания подсудимого от 25.10.2017 и 26.10.2017 получены в соответствии с законом, с участием защитника, с разъяснением положений ст. 46 УПК РФ о доказательственной силе даваемых показаний, оснований для признания данных доказательств недопустимыми судом не усматривается. Протоколы следственных действий от 25.10.2017 и 26.10.2017 составлены с соблюдением требований УПК РФ. В следственных действиях участвовал защитник. Проверка показаний на месте проводилась также с участием понятых. Перед дачей показаний Пелевину К.Ю. разъяснялись его процессуальные права, в том числе - не свидетельствовать против себя. Он предупреждался о возможности использования его показаний в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и при последующем отказе от них. Замечаний к протоколам следственных действий Пелевин К.Ю. и его защитник не имели, что удостоверено соответствующими отметками и подписями указанных лиц.
Доводы Пелевина К.Ю. и его защитника Якуньковой Т.Е. о том, что защитник Лынник И.К. ненадлежащим образом осуществляла защиту Пелевина К.Ю., отказывалась от ее осуществления, суд признает несостоятельными, поскольку они какими-либо доказательствами не подтверждены, сам подсудимый ни письменно, ни устно не заявлял следователям о ненадлежащем исполнении обязанностей адвокатом по его защите либо о расхождении позиции защиты. С учетом изложенного, суд приходит к выводу о том, что адвокат Лынник И.К. не допустила действий, свидетельствующих о расхождении позиции защиты, нарушений УПК РФ, Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, Кодекса профессиональной этики адвоката, противоречащих и не соответствующих интересам Пелевина К.Ю.
Показания Пелевина К.Ю., данные на предварительном следствии в качестве подозреваемого 25.10.2017 и при проведении проверки показаний на месте 26.10.2017, суд признает относимыми и допустимыми доказательствами, поскольку они относятся к предмету доказывания по данному делу и получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. В судебном заседании проверялась допустимость показаний Пелевина К.Ю., содержащихся в протоколах его допроса 25.10.2017 и проверки показаний на месте 26.10.2017. Мотивированным постановлением суда от 06.03.2019 отклонены ходатайства защиты о признании их недопустимыми доказательствами, доводы защиты об имевших место недозволенных методах ведения следствия и нарушении права на защиту признаны несостоятельными.
Доводы подсудимого и его защитника о том, что указанные показания даны Пелевиным К.Ю. после примененного к нему сотрудниками полиции физического насилия с целью принудить к даче показаний, что, по мнению защиты, подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы Пелевина К.Ю. об обнаружении у него ряда телесных повреждений, не нашли своего подтверждения.
Так, судом установлено, что 16.10.2017 следователем, в производстве которого находилось уголовное дело, было дано поручение начальнику ОМВД России по <адрес> о проведении комплекса оперативно-розыскных мероприятий, направленных на отработку версии о причастности Пелевина К.Ю. к совершению преступления. 23.10.2017 оперуполномоченные полиции Щ. и Ц. прибыли в утреннее время домой к Пелевину К.Ю. Однако, как установлено из показаний оперуполномоченных Щ., Ц., Пелевин К.Ю. в момент встречи оказал сопротивление, в результате чего они вынуждены были его догонять, сваливать с ног и пресекать сопротивление, для чего были применены приемы борьбы. При этом сам Пелевин К.Ю. на предварительном следствии 01.12.2017 частично подтвердил показания сотрудников полиции, пояснив, что 23.10.2017 он открыл дверь, после чего направился обратно в свою квартиру, слышал, что ему говорили "стой, полиция", "лечь на пол, руки за голову", он не поверил, что это полицейские, полагал, что тёща направила парней, чтобы разобраться с ним.
Показания Пелевина К.Ю. от 01.12.2017 о том, что в отделе полиции ему наносились удары в различные части тела, в том числе в голову, шею, опровергаются и заключением судебно-медицинской экспертизы N 1080 от 26.10.2017, заключением дополнительной судебно-медицинской экспертизы N 1481 от 21.12.2018, согласно которым каких-либо повреждений головы, шеи у Пелевина К.Ю. обнаружено не было. Указанные экспертизы проведены в соответствии с требованиями закона, являются полными, мотивированными и ясными, носят научно обоснованный характер, даны компетентным и квалифицированным экспертом, сомнений у суда не вызывают, и поэтому суд признает их относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами.
Доводы защиты о том, что сотрудники полиции осуществили задержание Пелевина К.Ю. в раннее утреннее время и удерживали в отделе полиции до 17 часов вечера, опровергаются материалами уголовного дела. Задержание Пелевина К.Ю. сотрудники полиции Щ., Ц. не проводили, лишь проводили комплекс оперативно-розыскных мероприятий по проверке причастности Пелевина К.Ю. к совершению преступления, для чего Пелевин К.Ю. был доставлен в отдел полиции, где, согласно показаниям оперуполномоченного Ц., с Пелевиным К.Ю. проводилась беседа, опрос с применением технических средств, Пелевин К.Ю. писал объяснение. Скован наручниками либо ограничен в движениях Пелевин К.Ю. в отделе полиции не был, участвовал в оперативных мероприятиях добровольно.
Таким образом, никаких доказательств того, что к Пелевину К.Ю. были применены недозволенные методы ведения следствия с целью принудить к даче показаний, выдаче вещественных доказательств, суду представлено не было, физическая сила сотрудниками полиции была применена к Пелевину К.Ю. исключительно с целью его доставления в отдел полиции в связи с оказанным сопротивлением. Показания Пелевиным К.Ю. даны добровольно, в том объеме и в тот момент, в который он считал необходимым, пользуясь при этом квалифицированной помощью адвоката, о чем свидетельствуют следующие обстоятельства:
23.10.2017 в утреннее время Пелевин К.Ю. был доставлен в отдел полиции <адрес>, в котором по его версии, сотрудники полиции до передачи его сотрудникам следственного отдела по <адрес> СУ СК РФ по <адрес> применяли к нему физическое и психологическое воздействие с целью принудить к даче показаний. Однако, в этот же день, в период с 18.05 до 18.25 часов, в ходе допроса в качестве подозреваемого Пелевин К.Ю. отказался давать показания, воспользовавшись правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ, что свидетельствует о его свободном выборе позиции защиты. 25.10.2017 дополнительный допрос Пелевина К.Ю. в качестве подозреваемого проводился в связи с заявленным им ходатайством о допросе и желании дать показания. В ходе данного допроса Пелевин К.Ю. подтвердил добровольность своих намерений дать показания и об отсутствии на него какого-либо давления со стороны сотрудников правоохранительных органов (т.1 л.д. 155). Давая показания по обстоятельствам происшедшего, Пелевин К.Ю. излагал показания, которые считал нужным. Согласно показаниям Пелевина К.Ю. от 01.12.2017, в период нахождения в ИВС с 23.10.2017 по 25.10.2017 давления на него никто оказывал.
Указанное подтверждает, что в ходе расследования Пелевин К.Ю. был свободен в избрании своей позиции, излагал сведения, внесенные в соответствующие протоколы, и подтверждал правильность их изложения. Потому суд приходит к выводу о получении показаний Пелевина К.Ю. с соблюдением требований закона.
При этом суд отмечает, что Пелевин К.Ю. в своих показаниях от 25.10.2017 изложил такие обстоятельства совершения преступления в отношении потерпевшей, которые сотрудникам правоохранительных органов не могли быть известны на момент дачи Пелевиным К.Ю. изобличающих себя показаний, в частности - о том, что смерть Б. наступила в результате удавления поясом от халата и о том, как именно осуществлялось удавление поясом, формировалась петля в руке у Пелевина К.Ю., как он тянул пояс, чтобы причинить смерть Б.
Несостоятельны доводы стороны защиты о том, что проверка показаний Пелевина К.Ю. на месте проводилась не 26.10.2017, а 25.10.2017, когда он был еще задержан в порядке ст. 91 УПК РФ, о чём, по мнению защиты, свидетельствует нахождение Пелевина К.Ю. в той же одежде, что и при задержании. Однако никаких данных об одежде Пелевина К.Ю. в момент задержания суду представлено не было, а кроме того, нахождение Пелевина К.Ю. в той же одежде, если таковое и было, никоим образом не подвергает сомнению допустимость проведённого следственного действия - проверки показаний на месте. Вопреки доводам защиты, судом установлено, что данное следственное действие было проведено 26.10.2017, с участием Пелевина К.Ю., его защитника, двух понятых и специалиста. Все указанные лица ознакомлены с содержанием протокола, не высказывали никаких замечаний относительно даты проведения следственного действия и правильности составления протокола в целом. Все участвующие лица, в том числе Пелевин К.Ю. и его защитник, удостоверили содержание протокола своими подписями. Оснований полагать, что дата проведения следственного действия в протоколе указана неверно, не имеется.
Показания свидетелей И., Д., Е., производные от версии Пелевина К.Ю., об имевшем место самоповешении потерпевшей на канате детского спортивного уголка, не могут являться достоверным подтверждением его показаний, отвергнуты судом по вышеизложенным мотивам. При этом суд отмечает, что свидетели И., Д., Е. сами не являлись очевидцами причинения Б. повреждений, никто из указанных лиц не видел, чтобы Б. была повешена в петле каната. И. является матерью подсудимого, а Д., Е. состоят в дружеских отношениях с ним, что свидетельствует о заинтересованности в даче выгодных подсудимому показаний.
Свидетель З. о повешении Б. слышал от жены Ж., которая пояснила в судебном заседании, что информация о возможной причине смерти Б. (повешении) ей известна от соседки П. из квартиры N (П.). Однако П. в судебном заседании пояснила, что о причине и обстоятельствах смерти Б. она ничего не знает. Сами свидетели Ж.,З. очевидцами произошедшего не были. Таким образом, показания свидетелей Ж., З. относительно повешения Б. основаны на домыслах и не могут быть признаны допустимыми и достоверными в указанной части.
Показания подсудимого, свидетелей И., Д. о том, что потерпевшая <данные изъяты>, никоим образом не влияют на выводы суда о доказанности виновности подсудимого в совершении преступления, поскольку доказательств, объективно подтверждающих, что Б. совершила самоповешение, в судебном заседании не добыто.
В ходе судебного разбирательства были исследованы и другие доказательства, которые не противоречат вышеизложенным, не подтверждают и не опровергают совершение Пелевиным К.Ю. вышеуказанного деяния:
показания свидетеля Э., пояснившего, что последний раз он видел Б. в конце марта - начале апреля 2017 года (то есть за два месяца до инкриминируемых Пелевину событий), она жаловалась, что тяжело ей жить на два города, сказала, что проще умереть, чем так жить. Охарактеризовал Пелевина К.Ю. положительно;
протоколы допросов свидетелей Ю. (т.1 л.д. 232-233), Гю. (т.1 л.д. 234-235), которые об обстоятельствах смерти Б. ничего не знают, Пелевина К.Ю. характеризуют положительно.
Таким образом, приведённые в приговоре допустимые и достоверные доказательства подтверждают изложенные при описании преступного деяния данные о времени, месте, способе, орудии и мотиве совершения подсудимым действий по причинению смерти потерпевшей, о последствиях его действий в виде наступления смерти Б.
Показания подсудимого, свидетелей, потерпевшей А. о конфликте между потерпевшей и подсудимым 20.06.2017, показания В. о непрерывном совершении подсудимым действий по причинению потерпевшей повреждений, и о состоянии потерпевшей после этого согласуются с доказательствами о мерах по оказанию медицинской помощи Б., об обнаружении её трупа, времени наступления её смерти, в том числе - с показаниями О., данными карты вызова СМП о признаках наступления смерти потерпевшей, заключением судебно-медицинской экспертизы N 378.
Показания подсудимого об особенностях удушения потерпевшей поясом халата детально подтверждаются доказательствами об обнаружении и изъятии этих предметов на месте происшествия, заключениями судебных экспертиз и показаниями экспертов об указанных орудии и способе причинения смертельных повреждений.
Оценив каждое из перечисленных доказательств с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все эти доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела, суд считает, что они в совокупности позволяют сделать вывод о доказанности виновности подсудимого Пелевина К.Ю. в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в описании преступного деяния.
Исходя из установленных судом обстоятельств, действия Пелевина К.Ю. подлежат квалификации по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное с особой жестокостью.
Квалифицируя действия подсудимого, суд исходит из следующего.
Судом установлено, что, желая причинить смерть, Пелевин К.Ю. поясом от халата сдавил шею потерпевшей Б., перекрывая тем самым доступ воздуха, и удерживал до тех пор, пока потерпевшая не перестала подавать признаков жизни. Смерть Б. наступила вследствие механической асфиксии от сдавления органов шеи петлей.
Содеянное Пелевиным К.Ю. свидетельствует о наличии у него прямого умысла на лишение жизни потерпевшей Б. Подсудимый осознавал общественную опасность своих действий, предвидел неизбежность наступления смерти своей супруги и желал её наступления. О прямом умысле на убийство свидетельствует способ и орудие причинения смерти - целенаправленное сдавление шеи, являющейся местом расположения жизненно важных органов, петлей пояса от халата и удержание до того момента, пока потерпевшая не перестала подавать признаков жизни.
Совершение подсудимым действий, направленных на оказание реанимационных мероприятий потерпевшей, не влияет на доказанность совершения подсудимым действий по причинению смерти и их квалификацию.
Суд приходит к выводу о том, что мотивом совершения Пелевиным К.Ю. убийства Б. послужили личные неприязненные отношения, сформировавшиеся вследствие произошедшей между ними ссоры, спровоцированной Б., которая оскорбительно высказывалась в адрес Пелевина К.Ю., пыталась нанести ему удары различными предметами.
Квалифицирующий признак ч. 2 ст. 105 УК РФ "убийство, совершенное с особой жестокостью" нашел свое подтверждение, поскольку Пелевин К.Ю. совершил убийство Б. в присутствии их совместной дочери В., наблюдавшей за его действиями, направленными на лишение жизни Б., и которой смертью матери причинены особые страдания.
Судом установлено, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью, поскольку, совершая преступление в отношении Б., Пелевин К.Ю. осознавал, что совершает убийство потерпевшей на виду у <данные изъяты> дочери, которая наблюдала за его действиями по отношению к матери, в том числе она видела, как отец толкнул её мать, отчего мать упала на пол, отец за волосы оттащил мать в детскую комнату, положил на детскую кровать и душил её, мать плакала и хрипела, а она (В.) просила отца прекратить свои действия. То есть Пелевин К.Ю. понимал, что за его действиями наблюдает дочь, однако не совершил никаких действий, исключающих возможность наблюдения дочери за причинением смерти матери. Тот факт, что Пелевин К.Ю. говорил дочери выйти из комнаты, сам по себе не свидетельствует о том, что он предпринял достаточные меры для предотвращения причинения дочери особых страданий, поскольку дочь продолжала наблюдать за причинением смерти матери. Причинение В. особых страданий подтверждено заключением судебной психолого-психиатрической экспертизы N, а также показаниями психолога Л., занимавшейся стабилизацией психоэмоционального состояния В. после того, как В. стала очевидцем убийства своей матери.
При совершении убийства потерпевшей подсудимый не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), поскольку судом не установлено обстоятельств, которые могли бы вызвать у подсудимого сильное душевное волнение. Ссора, произошедшая между подсудимым и потерпевшей, действия потерпевшей, по мнению суда, не повлекли возникновения психотравмирующей ситуации, способной вызвать у подсудимого состояние аффекта. Пелевин К.Ю. последовательно, логично пояснял о действиях потерпевшей, своих действиях до преступления, в момент причинения смерти потерпевшей и сразу после него. Показания лиц о поведении Пелевина К.Ю. в период происшествия также не свидетельствуют о наличии у него указанного состояния.
Из заключения судебной психолого-психиатрической экспертизы N 81/18 (т.2 л.д.137-139), установлено, что Пелевин К.Ю. хроническим психическим расстройством не страдает и не страдал в период, относящийся к инкриминируемому ему деянию. В период, относящийся к инкриминируемому ему правонарушению, он не обнаруживал и не обнаруживает в настоящее время каких-либо признаков временного болезненного психического расстройства. Поэтому Пелевин К.Ю. мог в период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, и может в настоящее время в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, а также мог и может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания.
Указанная психолого-психиатрическая экспертиза проведена в соответствии с требованиями закона, заключение дано компетентными и квалифицированными экспертами, выводы комиссии экспертов мотивированы и ясны, носят научно обоснованный характер, сомнений у суда не вызывают, и поэтому суд признает их относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами.
С учетом изложенного, материалов дела, касающихся личности подсудимого и обстоятельств совершения им преступления, поведения в момент преступления, после его совершения и в судебном заседании, суд считает необходимым признать Пелевина К.Ю. вменяемым в отношении инкриминируемого ему деяния.
Решая вопрос о виде и размере наказания, суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность подсудимого, обстоятельства, смягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправление подсудимого и на условия жизни его семьи.
Суд учитывает данные о личности Пелевина К.Ю.: возраст, наличие <данные изъяты> детей, состояние здоровья, <данные изъяты>, отсутствие судимости на момент совершения преступления, положительные характеристики: по месту работы (т.3 л.д.52), соседями по месту жительства (т.4 л.д. 81), в судебном заседании свидетелями И., П., Ж., З., Д., Е., Э., Ю., Гю. <данные изъяты>
В качестве смягчающего наказание обстоятельства суд учитывает на основании п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ - наличие у Пелевина К.Ю. <данные изъяты> дочери, <данные изъяты> года рождения (т.3 л.д.34). Оснований для признания в качестве смягчающего наказания обстоятельства наличия у Пелевина К.Ю. <данные изъяты> дочери В., <данные изъяты> года рождения, суд не усматривает, поскольку при совершении в присутствии дочери убийства её матери, он осознавал, что тем самым причиняет особые страдания В.
Также в соответствии с п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, суд учитывает аморальность поведения потерпевшей, явившегося поводом для преступления, поскольку потерпевшая оскорбительно высказывалась в адрес Пелевина К.Ю., пыталась нанести ему удары различными предметами, чем спровоцировала ссору с Пелевиным К.Ю. Показания подсудимого об указанном обстоятельстве подтверждаются показаниями лиц, которым он сообщал об этом, данными о нахождении потерпевшей в состоянии алкогольного опьянения.
Кроме того, в качестве смягчающих наказание Пелевину К.Ю. обстоятельств суд признает: на основании п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ - активное способствование раскрытию и расследованию преступления, выразившееся в даче подробных показаний об обстоятельствах совершения преступления, участии в проверке показаний на месте, выдаче орудия преступления; на основании п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ - оказание помощи потерпевшей после совершения преступления, выразившееся в проведении сердечно-лёгочных реанимационных мероприятий до прибытия бригады СМП, в принятии мер по вызову бригады СМП; на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ - его состояние здоровья (т.5 л.д. 99-113), частичное признание вины на первоначальном этапе расследования, отсутствие судимости на момент совершения преступления по данному делу, положительные характеристики.
Отягчающих наказание обстоятельств судом не установлено.
Учитывая всё вышеизложенное, характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения, суд приходит к выводу, что наказание Пелевину К.Ю. должно быть назначено в виде реального лишения свободы на определенный срок, так как менее строгое наказание не сможет обеспечить достижение целей наказания, восстановления социальной справедливости и исправления подсудимого.
Положения ч. 1 ст. 62 УК РФ при назначении наказания не применимы в силу требований ч. 3 ст. 62 УК РФ.
Суд не усматривает оснований к назначению подсудимому наказания с применением положений ст. 64 УК РФ, поскольку исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами совершенного преступления, поведением подсудимого во время и после совершения преступления, других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, в судебном заседании не установлено, в связи с чем не имеется оснований обсуждать вопросы об изменении категории преступления и возможности считать назначенное наказание условным, исходя из положений ч. 6 ст. 15 УК РФ и ч. 1 ст. 73 УК РФ.
В соответствии с требованиями п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание лишения свободы Пелевину К.Ю. необходимо назначить в исправительной колонии строгого режима.
С учетом совокупности обстоятельств, учитываемых при назначении наказания, характера и размера назначаемого основного наказания, личности подсудимого, суд считает необходимым также назначение подсудимому дополнительного наказания в виде ограничения свободы, при этом суд считает необходимым в соответствии со ст.53 УК РФ установить следующие ограничения: не изменять место жительства и пребывания и не выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором Пелевин К.Ю. будет проживать после отбывания основного наказания, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, возложить обязанность являться в уголовно-исполнительную инспекцию два раза в месяц для регистрации.
В связи с тем, что Пелевиным К.Ю. преступление совершено до вынесения в отношении него приговора мирового судьи судебного участка N4 Междуреченского городского судебного района Кемеровской области от 20.07.2018 - при назначении ему наказания подлежат применению положения ч. 5 ст. 69 УК РФ, а также положения п. "г" ч. 1 ст. 71 УК РФ, поскольку наказание по указанному приговору назначено Пелевину К.Ю. в виде 400 часов обязательных работ.
В соответствии с требованиями п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, время содержания Пелевина К.Ю. под стражей с 23.10.2017 по 25.10.2017, а также с 13.04.2018 до вступления приговора в законную силу надлежит зачесть в срок наказания в виде лишения свободы из расчета один день за один день.
В связи с характером назначаемого наказания и с учетом обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, в целях обеспечения исполнения приговора, в соответствии с положениями ст.97, 99, 108 УПК РФ избранную подсудимому меру пресечения в виде заключения под стражу следует оставить без изменения до вступления приговора в законную силу.
Вопрос о судьбе вещественных доказательств суд разрешает в соответствии с требованиями ст. 81 УПК РФ, с учётом мнения сторон.
Процессуальные издержки по настоящему уголовному делу, предусмотренные п. 5 ч. 2 ст. 131 УПК РФ, состоят из суммы, выплаченной адвокату Лынник И.К. за защиту Пелевина К.Ю. по назначению, в ходе предварительного следствия в размере 2145 рублей (постановление о выплате процессуальных издержек от 13.04.2018 - т. 3 л.д. 75-76). Указанная сумма, в соответствии с ч. 1,2 ст. 132 УПК РФ, подлежит взысканию с Пелевина К.Ю. Оснований для применения положений ч. 4 и 6 ст. 132 УПК РФ - не усматривается, так как подсудимый не заявлял об отказе от защитника, доказательств его имущественной несостоятельности не представлено, он является трудоспособным, до задержания имел место работы и доход, отбывание наказания в виде лишения свободы не препятствует трудоустройству и наличию дохода. Взыскание с Пелевина К.Ю. указанной суммы существенно не отразится на материальном положении <данные изъяты> детей, которые находятся на иждивении подсудимого.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 307-309 УПК РФ, суд,
ПРИГОВОРИЛ:
Признать Пелевина Константина Юрьевича виновным в совершении преступления, предусмотренного п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, и назначить ему наказание в виде 15 (пятнадцати) лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 (один) год 6 (шесть) месяцев.
В соответствии с ч. 5 ст. 69, п. "г" ч. 1 ст. 71 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием, назначенным приговором мирового судьи судебного участка N4 Междуреченского городского судебного района Кемеровской области от 20 июля 2018 года, назначить окончательное наказание в виде 15 (пятнадцати) лет 1 (одного) месяца лишения свободы с ограничением свободы на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев, с установлением в соответствии со ст. 53 УК РФ в период отбывания ограничения свободы следующих ограничений: не изменять место жительства и пребывания и не выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором осуждённый будет проживать после отбывания основного наказания, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, возложить обязанность являться в уголовно-исполнительную инспекцию два раза в месяц для регистрации.
Наказание в виде лишения свободы отбывать в исправительной колонии строгого режима.
Меру пресечения Пелевину К.Ю. в виде заключения под стражу оставить без изменения до вступления приговора в законную силу, с содержанием под стражей в ФКУ СИЗОN ГУФСИН России по <адрес>.
Срок наказания в виде лишения свободы исчислять с 29 мая 2019 года.
Зачесть в срок лишения свободы время содержания под стражей Пелевина К.Ю. с 23 октября 2017 года по 25 октября 2017 года, а также с 13 апреля 2018 года до вступления приговора в законную силу из расчета один день за один день.
Взыскать с Пелевина Константина Юрьевича процессуальные издержки в размере 2145 (две тысячи сто сорок пять) рублей в доход федерального бюджета.
По вступлению приговора в законную силу вещественные доказательства:
- сообщение о результатах ОРД, постановление о предоставлении результатов ОРД, справку по результатам проведения ОРМ "Наведение справок", объяснение Пелевина К.Ю., оптический диск с видеозаписью объяснений Пелевина К.Ю. - хранить в материалах уголовного дела;
- халат с поясом - уничтожить;
- канат - передать ИП Р., а при отказе в получении - уничтожить;
- платок, руководство по сборке и эксплуатации детского спортивного комплекса "<данные изъяты>" - возвратить Пелевину К.Ю., а при отказе в получении - уничтожить.
Приговор может быть обжалован или на него может быть принесено апелляционное представление в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в течение 10 суток со дня постановления, а осуждённым, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора.
Осуждённый вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции, о чем необходимо указать в апелляционной жалобе или в возражениях на жалобы, представления, принесенные другими участниками уголовного процесса, вправе подать свои возражения в письменном виде и иметь возможность довести до суда апелляционной инстанции свою позицию непосредственно, либо с использованием систем видеоконференцсвязи, а также поручать осуществление своей защиты избранному им защитнику, вправе отказаться от данного защитника, ходатайствовать перед судом о назначении другого защитника.
Судья Д.А. Косенко


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка