Приговор Пермского краевого суда от 25 сентября 2020 года №2-18/2020

ПЕРМСКИЙ КРАЕВОЙ СУД

ПРИГОВОР

от 25 сентября 2020 года Дело N 2-18/2020
Пермский краевой суд в составе
председательствующего Кузнецова А.Н.,
при секретарях Игнатьевой Н.Н. и Рафиковой В.Б.,
с участием государственных обвинителей - прокуроров отдела государственных обвинителей прокуратуры Пермского края Неволина А.В., Болотова Ю.В. и Быковой М.А.,
защитников - адвокатов Чумак Р.Г. и Шибанова Ю.Б.,
а также потерпевшей К2.,
рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении:
Сайфуллина Илсура Исламгалиевича, дата рождения, уроженца ****, проживающего по адресу: ****, без определенных занятий, имеющего основное общее образование, неженатого, судимого:
14 января 2008 года Гремячинским городским судом Пермского края по ч. 1 ст. 111 УК РФ к 3 годам лишения свободы, освобожденного 12 июля 2010 года на основании постановления Кунгурского городского суда Пермского края от 29 июня 2010 года условно-досрочно на 5 месяцев 12 дней;
15 ноября 2010 года Гремячинским городским судом Пермского края по ч. 2 ст. 162 УК РФ к 5 годам 3 месяцам лишения свободы, на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем частичного присоединения к назначенному наказанию неотбытой части наказания по приговору Гремячинского городского суда Пермского края от 14 января 2008 года окончательно назначено наказание в виде 5 лет 6 месяцев лишения свободы, освобожденного 3 марта 2016 года в связи с отбытием наказания;
19 мая 2016 года мировым судьей судебного участка N 3 Губахинского судебного района Пермского края по ч. 1 ст. 158 УК РФ к 1 году лишения свободы, на основании ст. 73 УК РФ условно с испытательным сроком 1 год;
4 мая 2017 года Губахинским городским судом Пермского края по п. "з" ч. 2 ст. 112, ч. 1 ст. 222, ч. 2 ст. 69 УК РФ к 3 годам лишения свободы со штрафом в размере 10000 рублей, на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем частичного присоединения к назначенному наказанию неотбытой части наказания по приговору мирового судьи судебного участка N 3 Губахинского судебного района Пермского края от 19 мая 2016 года окончательно назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 10000 рублей, освобожденного 14 декабря 2018 года на основании постановления Губахинского городского суда Пермского края от 3 декабря 2018 года с заменой неотбытой части наказания в виде лишения свободы более мягким видом наказания - ограничение свободы на срок 1 год 11 месяцев, наказание в виде штрафа Сайфуллиным не отбыто, а неотбытая часть наказания в виде ограничения свободы составляет 1 год 10 месяцев 18 дней, содержащегося под стражей с 26 июня 2019 года,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ,
УСТАНОВИЛ:
Сайфуллин совершил убийство К1. и П1. при следующих обстоятельствах.
В период с 16 часов 23 июня до 08 часов 24 июня 2019 года в комнате квартиры N ** дома N ** по ул. **** г. Перми Сайфуллин употреблял спиртные напитки с К1., П1. и П2.
В ходе употребления спиртного у Сайфуллина, находящегося в состоянии алкогольного опьянения, на почве возникших личных неприязненных отношений возник умысел на убийство К1. и П1.
Осуществляя задуманное, Сайфуллин с целью убийства обухом топора нанес К1. не менее 4 ударов по голове, а П1. не менее 1 удара по голове.
В результате действий Сайфуллинапотерпевшему К1. была причинена открытая черепно-мозговая травма в виде ушибленных ран, кровоподтека, кровоизлияний в мягкие ткани на голове, кровоизлияния в склере правого глаза, оскольчатых переломов костей черепа, ушиба головного мозга с кровоизлияниями над и под его оболочки, с развитием отека головного мозга и легких, которая повлекла за собой тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.
В результате действий Сайфуллинапотерпевшей П1. была причинена открытая черепно-мозговая травма в виде ушибленной раны, кровоподтека на голове справа, оскольчатого перелома костей черепа справа с повреждением оболочек и вещества головного мозга, перелома скулового отростка правой височной кости, растрескиваний верхних стенок глазниц, ушиба головного мозга с кровоизлияниями под его оболочки и в вещество головного мозга с развитием отека головного мозга и легких, которая повлекла за собой тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.
От полученных телесных повреждений К1. и П1. скончались на месте происшествия.
Подсудимый Сайфуллин вину в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, признал частично, а именно, в причинении тяжкого вреда здоровью К1., и в силу ст. 51 Конституции РФ от дачи показаний отказался.
Допросив потерпевшую К1., свидетелей, исследовав материалы уголовного дела, а также показания Сайфуллина, потерпевшей П2. и свидетелей на следствии, суд считает, что виновность подсудимого Сайфуллина в совершении преступления, описание которого приведено выше, доказана.
К такому выводу суд пришел исходя из анализа как показаний потерпевших, свидетелей и самого подсудимого, так и других доказательств.
Из исследованных в судебном заседании показаний Сайфуллина, данных им в ходе предварительного расследования в качестве подозреваемого, а также из заявления, оформленного протоколом явки с повинной, следует, что с мая 2019 года он стал проживать в трехкомнатной квартире своего знакомого по имени В. (в судебном заседании установлено, что у Д.), расположенной по адресу: ****. В квартире Д. он жил в одной комнате с мужчиной по имени А. (в судебном заседании установлено, что это был К1.). Впоследствии с ними в комнате стала проживать его знакомая по имени Д. (в судебном заседании установлено, что это была П2.). 23 июня 2019 года П2. познакомила его со своей матерью - Е. (П1.). В ночь на 24 июня 2019 года он, П2., К1. и П1. в комнате, где они проживали, употребляли спиртное. В это время Д. находился в своей комнате и к ним не приходил. Когда они употребляли спиртное, то между К1. и П2. произошел конфликт, причину которого он из-за состояния опьянения не помнит. В ходе конфликта К1. нанес П2. удар рукой по щеке, отчего П2. правой частью головы ударилась о батарею, а П1. нанесла П2. около 5-6 ударов ногами по голове и груди. После этого К1. и П1. легли спать - К1. головой к окну, а П1. ногами к окну. Примерно через полчаса П2. сказала ему: "Что не мог за меня заступиться?". Тогда он, взяв топор, нанес обухом топора 3-4 удара К1. по голове. К1. повернулся на живот и остался в этом положении. П2. забрала у него топор, но он сразу же забрал его обратно, чтобы П2. никому не наносила удары. Затем он обухом топора нанес один удар П1. по голове. Топор он положил в тумбу. После этого он и П2. легли спать. Проснувшись, он увидел, что П1., сходив в туалет, опять легла спать. Около 04 часов П2., разбудив его, сказала, что надо уходить, так как испугалась, что они сделали. В это время К1. и П1. спали, оба храпели. Уйдя из квартиры, он и П2. проживали на улице. О случившемся он рассказал незнакомой женщине по имени О. (И.). От сотрудников полиции он узнал, что К1. и П1. скончались, убивать их он не хотел. К1. и П1. никаких противоправных действий в отношении него не совершали (л.д. 80, 86 тома 1).
При проверке показаний на месте Сайфуллин на манекенах показал механизм причинения телесных повреждений потерпевшим и дал пояснения, аналогичные его показаниям, данным им в качестве подозреваемого, при этом уточнил, что эти события происходили в ночь с воскресенья на понедельник, то есть в ночь с 23 на 24 июня 2019 года, и он нанес К1. по голове 5 ударов обухом топора (л.д. 95 тома 1).
Из исследованных в судебном заседании показаний Сайфуллина, данных им в ходе предварительного расследования в качестве обвиняемого, следует, что он нанес К1. 3-4 удара обухом топора по голове, а затем П2., забрав у него топор, нанесла им один удар по голове П1. Какой частью топора П2. нанесла удар, он не знает. Сам удар он не видел, так как отвернулся. В этот момент П2. стояла около головы матери. После этого он, забрав топор из рук П2., поставил его за стол к окну у стенки, и они легли спать. К1. и П1. храпели. П1. ночью вставала. Когда утром стали уходить, то П2. сказала, что их надо выносить. Почему она так сказала, он не знает, так как К1. и П1. храпели. Ранее он указывал, что нанес удары К1. и П1. один, так как пожалел П2. из-за того, что она молодая и у нее есть ребенок. Убивать К1. он не хотел (л.д. 4, 240 тома 2, л.д. 102, 107, 117 тома 3).
Из показаний Сайфуллина, данных им в ходе очной ставки с П2. (л.д. 63 тома 2) и в ходе судебного заседания после оглашения его показаний на следствии, следует, что после того, как он нанес удары топором К1., он ушел в туалет, и как П2. нанесла удар топором П1., он не видел.
Не доверять показаниям Сайфуллина на следствии, данным им в качестве подозреваемого, никаких оснований не имеется. Установлено, что перед допросом Сайфуллину разъяснялось право на защиту, показания он давал в присутствии адвоката, никаких жалоб от него на действия следователя не поступало, эти показания проверялись в ходе следствия и нашли свое подтверждение.
Учитывая, что Сайфуллину при принятии от него явки с повинной разъяснялись права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования, то суд признает протокол явки с повинной Сайфуллина допустимым доказательством.
Потерпевшая К1. суду показала, что ее сын К1. проживал в г. Перми, и последний раз она общалась с ним по телефону 21 мая 2019 года. 17 ноября 2019 года от следователя она узнала, что К1. убили.
В судебном заседании на основании п. 1 ч. 2 ст. 281 УПК РФ были оглашены показания потерпевшей П2., данные ею в ходе предварительного расследования, из которых следует, что у нее с П1., которая была ее матерью, были нормальные отношения. Между ними иногда возникали конфликты из-за того, что она (П2.) употребляла спиртное или не приходила домой. В ходе этих конфликтов она удары П1. не наносила. После того, как в 20-х числах июня 2019 года ее и П1. выгнали из арендуемой ими квартиры, она встретила знакомого по имени А. (в судебном заседании установлено, что это был К1.), с которым был Сайфуллин. По предложению К1. и Сайфуллина она стала проживать с ними в трехкомнатной квартире, расположенной по адресу: ****. Мужчины проживали в комнате, расположенной напротив входной двери в квартиру, а хозяин квартиры по имени В. (в судебном заседании установлено, что это был Д.) проживал в другой комнате. Примерно 23 июня 2019 года на приемном пункте вторсырья она встретила П1., которую познакомила с Сайфуллиным. В ночь на 24 июня 2019 года она, Сайфуллин, К1. и П1. в комнате указанной квартиры употребляли спиртное. В это время Д. находился в своей комнате и к ним не приходил. Из-за состояния опьянения часть событий она не помнит. Она видела, что К1. лежал на полу головой к окну, а П1. лежала ногами к окну. Затем она увидела, что Сайфуллин нанес П1., которая лежала на левом боку, один удар обухом топора в область головы, в район правого виска. У П1. сразу появился кровоподтек на правом глазу. Вскочив на ноги, она забрала у Сайфуллина топор, который поставила между столом и стеной, чтобы тот больше удары никому не наносил. К1. лежал рядом, на голове с правой стороны у него была кровь, была рассечена правая бровь. Нанесение Сайфуллиным ударов К1. она не видела. Затем Сайфуллин сказал ей, что он нанес К1. три удара топором, так как тот ударил ее (П2.) по лицу, а П1. ударил из-за того, что та наносила ей удары. П1. и К1. удары Сайфуллину не наносили, никаких конфликтов между ними не было. Она слышала, что К1. хрипел, и видела, что П1. ходила в туалет. Около 04 часов, когда Сайфуллин ее разбудил, К1. уже не хрипел, и она увидела, что П1. была мертва. Сайфуллин сказал, что надо уходить, поэтому они ушли из квартиры. О случившемся она рассказала женщине по имени О. (в судебном заседании установлено, что это была И.) (л.д. 135 тома 1, л.д. 75 тома 2).
В ходе очной ставки с Сайфуллиным П2. дала показания, аналогичные приведенным выше показаниям, при этом дополнила, что перед уходом из квартиры Д. она поняла, что К1. и П1. мертвы, так как К1. перестал храпеть, а П1. затрясло и у нее изо рта пошла жидкость, при этом Сайфуллин сказал, что П1. умерла (л.д. 63 тома 2).
Оснований подвергать сомнению показания потерпевшей П2. у суда не имеется, поскольку они полностью подтверждаются показаниями свидетелей Д. и И., а также протоколом осмотра квартиры N ** дома N ** по ул. **** г. Перми от 26 июня 2019 года, в ходе которого в комнате, расположенной напротив входной двери, между стеной и тумбой был обнаружен и изъят топор (л.д. 115 тома 1).
Из показаний свидетеля Д., данных им в судебном заседании и в ходе предварительного расследования (л.д. 43 тома 2, л.д. 55, 231 тома 3), следует, что ранее он проживал в трехкомнатной квартире по адресу: ****. Примерно с начала 2019 года в его квартире стал проживать А. Примерно с середины мая 2019 года в его квартире стал проживать Сайфуллин, с которым его познакомила Ч. В состоянии опьянения между А. и Сайфуллиным постоянно были конфликты. Он видел, что Сайфуллин набрасывался на А. с молотком и ножницами. Примерно за неделю до произошедшего Сайфуллин привел в его квартиру девушку по имени Д., которая также стала проживать в его квартире. А., Д. и Сайфуллин проживали в комнате, расположенной напротив входной двери в квартиру. 24 июня 2019 года к нему в квартиру пришла Е., которая была матерью Д. Когда около 23 часов 30 минут он ушел из квартиры, то А., Д., Сайфуллин и Е. оставались в квартире. Вернувшись в квартиру, он увидел, что А., у которого лицо было в крови, полз из туалета. В комнате А. лег на матрас. Д. сказала, чтобы он А. не трогал, тот упал сам. Е. также лежала на матрасе. Затем он по просьбе Сайфуллина пошел в аптеку купить спирт, но там спирта не было. Он отсутствовал в квартире около 20 минут. После этого он и Сайфуллин пошли за спиртом в киоск. Купив спирт, они вернулись в квартиру, где употребили его, и он ушел спать к себе в комнату. Около 04 часов Сайфуллин забрал у него из-под подушки бутылку водки, после чего Сайфуллин и Д. ушли из квартиры. Проснувшись около 12 часов, он обнаружил, что А. и Е. лежали на матрасе под одеялом и ни на что не реагировали. После этого он вызвал "скорую помощь". Через неделю Д. ему рассказала, что Сайфуллин ударил ее мать топором.
Оценивая показания свидетеля Д., данные им как в ходе предварительного расследования, так и в судебном заседании, в совокупности с другими добытыми в судебном заседании доказательствами, суд приходит к выводу, что по дате исследуемых событий свидетель Д. из-за постоянного употребления в тот период времени спиртных напитков добросовестно заблуждается.
Из показаний свидетеля И., данных ею в судебном заседании и в ходе предварительного расследования (л.д. 139 тома 2), следует, что ранее она общалась с П2. и ее матерью, которую звали Е. В конце июня 2019 года она встретила П2. с мужчиной, которого П2. представила как своего друга. Этого мужчину вроде бы звали Илсур. П2. ей рассказала, что когда она с другом и ее матерью употребляли спиртное в квартире знакомого, то между ней и Е. произошел словесный конфликт из-за того, что она (П2.) встречается с новым мужчиной. Со слов П2. ей также известно, что после того, как в ходе конфликта П2. сказала другу, почему тот ее не защищает, друг ударил Е. обухом топора. Затем друг П2. сказал, что он действительно ударил мать П2. по голове обухом топора.
Свидетель Ю. суду показал, что П1. была матерью П2., с которой он ранее проживал. В июне-июле 2019 года П2. ему рассказала, что во время употребления спиртного в квартире, расположенной в первом подъезде дома N ** по ул. ****, мужчина по имени Ильяс в ее присутствии обухом топора нанес удар по голове П1.
Свидетель Ч. суду показала, что она проживает в коммунальной квартире, расположенной по адресу: ****. Когда она освободилась 28 февраля 2019 года, то Сайфуллин проживал в маленькой комнате этой квартиры. Впоследствии Сайфуллин стал проживать у В. в квартире N ** этого же дома. Когда в этой квартире произошло убийство, то В. пришел к ней, чтобы вызвать "скорую помощь". Прибывшие сотрудники полиции показали ей паспорт убитой женщины, которая была матерью ее одноклассницы - П2..
Показания Сайфуллина, данные им в ходе предварительного расследования в качестве подозреваемого, об обстоятельствах совершенного им преступления, подтверждаются не только показаниями потерпевшей П2. и свидетелей, но и другими объективными данными. Они согласуются с совокупностью и иных доказательств.
Так, из протокола осмотра места происшествия от 25 июня 2019 года следует, что была осмотрена трехкомнатная квартира по адресу: ****. На полу комнаты N 1, расположенной напротив входной двери в квартиру, обнаружены трупы женщины и мужчины, которые дактилоскопированы. Труп женщины находился ногами в сторону окна, а труп мужчины находился ногами в сторону входной двери. По результатам осмотра были изъяты: следы рук, обнаруженные на дверях, ведущих в комнату N 1, стеклянная бутылка с этикеткой "Майкопская", сотовый телефон, паспорт П1. (л.д. 7 тома 1).
Из заключения эксперта следует, что следы N 1, 2, изъятые с наружной поверхности входной двери в комнату N 1, оставлены Сайфуллиным, мизинцем и безымянным пальцем левой руки; следы N 4, 5, изъятые с внутренней поверхности входной двери в комнату N 1, оставлены Сайфуллиным, ладонью правой руки и мизинцем левой руки; след N 6, изъятый с поверхности бутылки из-под водки "Майкопская", оставлен Сайфуллиным, указательным пальцем левой руки (л.д. 24 тома 2).
Все изъятые в ходе следствия предметы осмотрены и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств (л.д. 121 тома 2, л.д. 27 тома 3).
Об умышленном характере действий Сайфуллина по причинению смерти потерпевшим свидетельствуют заключения экспертов по трупам К1. и П1. и по вещественным доказательствам.
Из заключения эксперта следует, что смерть К1. наступила от открытой черепно-мозговой травмы в виде ушибленных ран, кровоподтека, кровоизлияний в мягкие ткани на голове, кровоизлияния в склере правого глаза, оскольчатых переломов костей черепа, ушиба головного мозга с кровоизлияниями над и под его оболочки, с развитием отека головного мозга и легких, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.
Данная травма образовалась от не менее 4 ударов твердым тупым предметом (предметами). Открытая черепно-мозговая травма, приведшая к смерти К1., могла образоваться от ударов обухом топора.
Все обнаруженные повреждения головы являются прижизненными и соответствуют одному сроку образования.
Смерть К1. наступила спустя несколько часов после получения открытой черепно-мозговой травмы, при этом нельзя исключить, что в данный промежуток времени он мог совершать самостоятельные действия (передвигаться, кричать и так далее). Смерть К1. могла наступить за 1,5-2 суток до осмотра его тела на месте обнаружения, то есть в ночь с 23 на 24 июня 2019 года.
При судебно-химическом исследовании в крови из трупа К1. найден этиловый спирт в концентрации 1,6 %, однако определить степень опьянения нельзя, так как на момент исследования труп К1. находился в состоянии гниения, при котором возможно эндогенное образование спирта (л.д. 141 тома 1).
Из заключения эксперта следует, что смерть П1. наступила от открытой черепно-мозговой травмы в виде ушибленной раны, кровоподтека на голове справа, оскольчатого перелома костей черепа справа с повреждением оболочек и вещества головного мозга, перелома скулового отростка правой височной кости, растрескиваний верхних стенок глазниц, ушиба головного мозга с кровоизлияниями под его оболочки и в вещество головного мозга с развитием отека головного мозга и легких, которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.
Данная травма образовалась от одного или более ударов твердым тупым предметом, возможно, обухом топора.
Все обнаруженные повреждения головы являются прижизненными и соответствуют одному сроку образования.
Смерть П1. наступила спустя несколько часов после получения открытой черепно-мозговой травмы, при этом нельзя исключить, что в данный промежуток времени она могла совершать самостоятельные действия (передвигаться, кричать и так далее). Смерть П1. могла наступить за 1,5-2 суток до осмотра ее тела на месте обнаружения, то есть в ночь с 23 на 24 июня 2019 года.
При судебно-химическом исследовании в крови из трупа П1. найден этиловый спирт в концентрации 1,4 %, однако определить степень опьянения нельзя, так как на момент исследования труп П1. находился в состоянии гниения, при котором возможно эндогенное образование спирта (л.д. 157 тома 1).
Из показаний эксперта М., проводившего судебно-медицинские экспертизы по трупам К1. и П1., следует, что нельзя исключить возможность наступления смерти К1. и П1. в ночь на 25 июня 2019 года (л.д. 234 тома 3).
В связи с наличием противоречий в выводах заключений эксперта М. и его показаниях о времени наступления смерти К1. и П1. в судебном заседании были проведены комиссионные судебно-медицинские экспертизы по трупам К1. и П1., из выводов которых следует:
- сопоставляя данные о трупных явлениях, указанных в заключении эксперта от 26 июня 2019 года по трупу К1., с трупными явлениями, зафиксированными при осмотре трупа на месте происшествия от 25 июня 2019 года (время фиксации 20 часов 40 минут), а также принимая во внимание причину смерти К1., условия и место обнаружения его трупа, комиссия считает, что давность наступления смерти находится в промежутке времени от 36 до 48 часов от момента осмотра на месте его обнаружения;
- телесные повреждения, повлекшие смерть К1., возникли не более четырех часов до момента его смерти.
- после получения открытой черепно-мозговой травмы совершение К1. самостоятельных активных действий исключено;
- сопоставляя данные о трупных явлениях, указанных в заключении эксперта от 26 июня 2019 года по трупу П1., с трупными явлениями, зафиксированными при осмотре ее трупа на месте происшествия от 25 июня 2019 года (время фиксации 20 часов 20 минут), а также принимая во внимание причину смерти П1., условия и место обнаружения ее трупа, комиссия считает, что давность наступления смерти находится в промежутке времени от 36 до 48 часов от момента осмотра ее трупа на месте обнаружения;
- телесные повреждения, повлекшие смерть П1., возникли не более четырех часов до момента ее смерти;
- после получения открытой черепно-мозговой травмы не исключается возможность совершения П1. самостоятельных активных действий в ограниченном объеме.
У суда нет оснований сомневаться в выводах комиссионных судебно-медицинских экспертиз по трупам К1. и П1., поскольку все экспертные исследования были проведены комиссией высококвалифицированных специалистов отделения сложных экспертиз с учетом сведений, содержащихся в предоставленных в распоряжение экспертов материалах дела, выводы экспертов научно обоснованы, поэтому суд за основу приговора принимает выводы комиссии экспертов.
Из заключений эксперта (дополнительных) следует, что открытая черепно-мозговая травма, приведшая к смерти К1., могла образоваться при обстоятельствах, указанных Сайфуллиным в предоставленных материалах дела.
Ответить на вопрос, могла ли открытая черепно-мозговая травма, причиненная К1., образоваться при обстоятельствах, указанных П2., не представляется возможным, так как согласно предоставленным материалам дела она не видела момента причинения открытой черепно-мозговой травмы К1.
Открытая черепно-мозговая травма, приведшая к смерти П1., могла образоваться при обстоятельствах, указанных П2. в предоставленных материалах дела.
Ответить на вопрос могла ли открытая черепно-мозговая травма, причиненная П1., образоваться при обстоятельствах, указанных Сайфуллиным, не представляется возможным, так как он согласно предоставленным материалам дела не видел момента причинения открытой черепно-мозговой травмы П1.
Определить, соответствует ли сила ударов, приведших к образованию открытой черепно-мозговой травмы у П1., силе ударов, приведших к возникновению открытой черепно-мозговой травмы у К1., по морфологии повреждений не представляется возможным, так как не существует критериев, позволяющих это сделать.
Определить, нанесены ли удары К1. и П1. одним лицом либо разными лицами, по имеющимся судебно-медицинским данным не представляется возможным.
Открытые черепно-мозговые травмы, приведшие к смерти К1. и П1., могли образоваться при обстоятельствах, указанных Сайфуллиным в протоколе явки с повинной, протоколе допроса в качестве подозреваемого и протоколе проверки показаний на месте (л.д. 215 тома 2, л.д. 43 тома 3).
В ходе предварительного расследования было установлено и орудие преступления, о чем свидетельствуют заключения экспертов, проводивших медико-криминалистические и судебно-биологическую экспертизы.
Из заключения эксперта следует, что при исследовании реконструированного свода основания черепа от трупа К1. на правой его половине выявлены 3 зоны травматизации: многолинейно-оскольчатый перелом на правой теменной кости и чешуе лобной кости справа (N 1), линейный перелом на чешуе лобной кости справа (N 2) и дуговидный дефект костной ткани на правой теменной кости (фрагмент зоны травматизации N 3).
Ушибленная рана N 1 на макропрепарате кожных покровов с "теменной области справа" и соответствующая ей зона травматизации на своде черепа образовались в результате однократного ударного воздействия плоского твердого тупого предмета с одной из сторон ограниченного ребром, с длиной контактировавшего участка не менее 14 мм.
Ушибленная рана N 2 на макропрепарате кожных покровов с "теменной области справа" и соответствующая ей зона травматизации на своде черепа образовались в результате однократного воздействия твердого тупого предмета, имеющего в своей конструкции трехгранный угол.
Ушибленная рана на макропрепарате кожных покровов "на границе лобной и височной областей" образовалась за счет ударного воздействия твердого тупого предмета без отображения его конструктивных характеристик.
Ушибленная рана N 1 и соответствующая ей зона травматизации на своде черепа могли быть причинены в результате однократного ударного воздействия обухом предоставленного топора с примыкающим к его переднему краю участком закрепительной пластины. Высказаться о причинении ушибленной раны N 2 и соответствующей ей зоны травматизации на своде черепа, ушибленной раны на макропрепарате кожных покровов "на границе лобной и височной областей", а также зоны травматизации N 3 в результате воздействий исследованным топором не представляется возможным ввиду непригодности указанных повреждений для идентификационных исследований (л.д. 193 тома 1).
Из заключения эксперта следует, что повреждение на макропрепарате кожных покровов с "теменной области справа" от трупа П1. является ушибленной раной, которая с соответствующей ей зоной многолинейно-оскольчатого перелома в правой теменно-височной области черепа были причинены в результате одного ударного воздействия твердого тупого предмета.
Наличие волосяного покрова (длина волос до 12 см), который являлся первичной следовоспринимающей поверхностью, в качестве "буферной прокладки" повлияло на выраженность морфологических элементов ушибленной раны, снизив ее диагностическую и идентификационную значимость.
Указанные повреждения были причинены в результате контакта с плоской либо близкой к таковой поверхностью твердого тупого предмета. Контактировавшая с ушибленной раной поверхность была не менее 55х25 мм.
Предоставленный на экспертизу топор, изъятый в ходе осмотра места происшествия, имеет участок сходный по особенностям конструкции с предполагаемыми характеристиками орудия травмы, обух топора имеет плоскую поверхность размером 58х30 мм. Исходя из вышеизложенного, нельзя исключить возможность причинения ушибленной раны и соответствующего ей многолинейно-оскольчатого перелома обухом предоставленного топора (л.д. 180 тома 1).
Из заключения эксперта следует, что на металлической части топора, в области обуха, обнаружена кровь К1. На топорище обнаружены следы пота, в котором не содержится ДНК в количестве, достаточном для индивидуализации человека (л.д. 220 тома 1).
Согласно заключению эксперта у П2. обнаружен кровоподтек в правой глазничной области, который образовался за 1-2 суток до ее осмотра 26 июня 2019 года в результате воздействия твердого тупого предмета, и который не повлек кратковременного расстройства здоровья. В исследовательской части данного заключения, в анамнезе указано: "Ударила мать в ходе ссоры рукой" (л.д. 171 тома 1).
У суда нет оснований ставить под сомнение обоснованность выводов экспертов, в том числе и содержащихся в заключении судебно-медицинского эксперта М. по трупу К1., кроме его вывода по основаниям приведенным выше о том, что нельзя исключить совершение К1. после получения открытой черепно-мозговой травмы самостоятельных действий, поскольку они согласуются между собой и другими добытыми доказательствами по делу.
Исследованные в судебном заседании по ходатайству стороны защиты заключения экспертов об отсутствии на одежде Сайфуллина биологических следов потерпевших К1. и П1. (л.д. 39, 70 тома 3) о невиновности подсудимого Сайфуллина в инкриминируемом ему деянии не свидетельствует.
При проверке исследованных в судебном заседании доказательств суд находит, что они являются допустимыми, достоверными и достаточными для вывода о виновности Сайфуллина в инкриминируемом ему преступлении.
Показания потерпевших и свидетелей как на предварительном следствии, так и в судебном заседании, кроме показаний свидетеля Д. о дате исследуемых событий, в противоречии между собой не находятся, они последовательны в существенных моментах и в совокупности с приведенными доказательствами устанавливают одни и те же факты, изобличающие Сайфуллина, в связи с чем суд пришел к выводу, что у потерпевших и свидетелей нет оснований оговаривать подсудимого, и признает их показания достоверными.
Оценивая непоследовательные показания Сайфуллина, данные им в ходе предварительного расследования, а также его пояснения в ходе судебного заседания, в совокупности с другими добытыми в судебном заседании доказательствами, суд, кроме заявления Сайфуллина о том, что он после нанесения ударов потерпевшим убрал топор в тумбу, находит показания Сайфуллина, данные им в ходе предварительного расследования в качестве подозреваемого, в целом достоверными и принимает их за основу приговора.
Эти показания Сайфуллина, полученные с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, были органами предварительного расследования полностью проверены, они согласуются с показаниями потерпевшей П2., свидетелей, протоколом осмотра места происшествия от 25 июня 2019 года, заключениями экспертов.
Кроме того, из анализа показаний Сайфуллина, данных им в ходе предварительного расследования, усматривается, что они формировались в зависимости от избранной им для себя позиции защиты в конкретной правовой ситуации.
Анализируя все добытые в судебном заседании доказательства, суд приходит к выводу, что именно подсудимый Сайфуллин на почве возникших неприязненных отношений совершил убийство спавших на полу К1. и П1.
Что касается времени совершения Сайфуллиным преступления, то суд, исходя из показаний Сайфуллина и П2. на следствии, а также заключения комиссии экспертов по трупам потерпевших, считает необходимым уточнить время совершения Сайфуллиным преступления и считать его совершенным в период с 16 часов 23 июня до 08 часов 24 июня 2019 года.
Умысел подсудимого на лишение жизни К1. и П1. подтверждается данными о характере его действий, способе совершения им преступления, связанным с нанесением ударов орудием, обладающим значительной поражающей способностью, - топором в голову каждому из потерпевших, степенью тяжести причиненных потерпевшим телесных повреждений.
Таким образом, прямая причинно-следственная связь между действиями подсудимого Сайфуллина и смертью потерпевших К1. и П1. в судебном заседании установлена.
Доводы стороны защиты об отсутствии у Сайфуллина умысла на убийство двух лиц, а также на убийство П1. в связи с тем, что ей был нанесен только один удар, и Сайфуллину ничего не мешало продолжить нанесение ударов, нельзя признать обоснованными.
Обширный характер обнаруженных на трупе П1. телесных повреждений, которые сопровождались разрушением костей черепа и повреждением головного мозга, свидетельствует о том, что удар в голову потерпевшей был нанесен со значительной силой. При этом Сайфуллин не мог не осознавать, что его действия повлекут смерть потерпевшей.
Об умысле подсудимого на убийство именно двух лиц, кроме изложенного выше, свидетельствуют установленные по делу обстоятельства и добытые в судебном заседании доказательства, а именно:
- последовательное нанесение Сайфуллиным потерпевшим ударов обухом топора без разрыва во времени;
- количество ударов, нанесенных Сайфуллиным К1.;
- заключение комиссии экспертов, согласно которому после получения открытой черепно-мозговой травмы совершение К1. самостоятельных активных действий исключено;
- показания свидетеля П2. о том, что она после нанесения Сайфуллиным П1. первого удара сразу же забрала у него топор, из чего следует вывод, что она фактически прекратила его действия;
- в результате действий Сайфуллина смерть К1. и П1. наступила от открытых черепно-мозговых травм на месте происшествия;
- Сайфуллин и П2. скрылись с места происшествия по предложению Сайфуллина, поскольку потерпевшие скончались.
При таких обстоятельствах действия подсудимого Сайфуллина по лишению жизни К1. и П1. суд квалифицирует по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как убийство двух лиц.
Из заключения комиссии экспертов следует, что Сайфуллинкаким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием не страдал и не страдает в настоящее время, у него имеется диссоциальное расстройство личности и синдром зависимости от алкоголя средней стадии. Однако выявленные у Сайфуллина изменения психики выражены не столь значительно, не сопровождаются грубыми нарушениями интеллекта, памяти, мышления, критических способностей, и не лишают его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Инкриминируемое ему деяние Сайфуллин совершил вне какого-либо временного психического расстройства, а в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения. По психическому состоянию Сайфуллин мог в тот период времени осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В настоящее время по своему психическому состоянию Сайфуллин может понимать характер и значение уголовного судопроизводства. В применении принудительных мер медицинского характера он не нуждается. Данные экспериментально-психологического исследования позволяют сделать вывод о том, что в момент совершения правонарушения Сайфуллин находился в состоянии алкогольного опьянения, что не позволяет квалифицировать его как аффект либо иное эмоциональное состояние, оказывающее существенное влияние на сознание и деятельность (л.д. 16 тома 2).
У суда нет оснований сомневаться в обоснованности заключения комиссии экспертов, проводивших амбулаторную комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Все экспертные исследования проведены при непосредственном участии Сайфуллина, с учетом сведений, содержащихся в предоставленных в распоряжение экспертов материалах дела. Исследования проведены с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства и содержат необходимые выводы для принятия решения по делу. Какие-либо сведения, порочащие это заключение, при судебном разбирательстве дела не установлены.
С учетом позиции Сайфуллина и поведения в судебном заседании его психическая полноценность сомнений у суда не вызывает. Суд признает его вменяемым, и поэтому он подлежит уголовной ответственности за содеянное.
При назначении Сайфуллину наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности подсудимого, обстоятельства, смягчающие наказание, обстоятельство, отягчающее наказание, влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи.
Преступление, совершенное Сайфуллиным, в соответствии с ч. 5 ст.15 УК РФ относится к категории особо тяжких.
Фактических и правовых оснований для изменения категории совершенного подсудимым Сайфуллиным преступления на менее тяжкое с учетом его характера и степени общественной опасности не имеется.
Согласно характеристике по месту отбытия Сайфуллиным предыдущего наказания он характеризуется положительно.
В качестве обстоятельств, смягчающих наказание Сайфуллина, суд в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ признает его явку с повинной и активное способствование расследованию преступления.
Обстоятельством, отягчающим наказание Сайфуллина, на основании п. "а" ч. 1 ст. 63 УК РФ является рецидив преступлений, который в соответствии с п. "б" ч. 3 ст. 18 УК РФ признается особо опасным, поскольку он ранее был два раза судим за совершение тяжких преступлений к реальному лишению свободы и вновь совершил особо тяжкое преступление.
Данных о том, что состояние опьянения у Сайфуллина явилось поводом для совершения им преступления, в судебном заседании достоверно не установлено, поэтому суд, соглашаясь с мнением государственного обвинителя, оснований для признания отягчающим его наказание обстоятельством совершения преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением алкоголя, предусмотренного ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, не усматривает.
Вместе с тем суд с учетом характера и высокой степени общественной опасности совершенного Сайфуллиным преступления, обстоятельств его совершения, полагает, что его исправление невозможно без изоляции от общества, и в целях восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения новых преступлений ему следует назначить основное наказание в виде лишения свободы и дополнительное наказание в виде ограничения свободы.
Оснований для не назначения Сайфуллину дополнительного наказания не имеется, поскольку, как он сам пояснил в судебном заседании, у него имеется постоянное место жительства в квартире по адресу, указанному во вводной части приговора, которая была выделена его семье в установленном законом порядке.
Каких-либо исключительных обстоятельств, предусмотренных ст. 64 УК РФ, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенного им преступления и дающих суду возможность назначить более мягкий вид наказания либо ниже низшего предела, чем предусмотрено санкцией ч. 2 ст. 105 УК РФ, судом не установлено.
Исходя из личности подсудимого, суд считает необходимым назначить Сайфуллину наказание по правилам ч. 2 ст. 68 УК РФ и оснований для применения ч. 3 ст. 68 УК РФ не усматривает.
Поскольку наказание Сайфуллиным по приговору Губахинского городского суда Пермского края от 4 мая 2017 года не отбыто, то ему следует назначить наказание по совокупности приговоров по правилам ст. 70 УК РФ.
В соответствии с п. "г" ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание наказания ему следует назначить в исправительной колонии особого режима.
Дополнительное наказание в виде ограничения свободы Сайфуллину надлежит отбывать после освобождения из исправительного учреждения.
Вопрос о вещественных доказательствах суд, с учетом отсутствия каких-либо споров, решает в соответствии с положениями ст. 81 УПК РФ.
В соответствии со ст. 131, 132 УПК РФ с подсудимого надлежит взыскать в счет средств федерального бюджета процессуальные издержки в сумме 21 850 рублей, связанные с выплатой этой суммы адвокату Чумак за оказание ею юридической помощи Сайфуллину по назначению в судебном заседании.
Каких-либо оснований, позволяющих освободить подсудимого полностью или частично от уплаты процессуальных издержек, не имеется.
Учитывая, что Сайфуллин приговаривается к реальному лишению свободы за совершение особо тяжкого преступления, а поэтому, находясь на свободе, может скрыться от суда и органов, осуществляющих исполнение наказания, чтобы избежать назначенного наказания, суд, руководствуясь требованиями ст. 97, 108, 109 УПК РФ, считает необходимым до вступления приговора в законную силу оставить ему меру пресечения в виде содержания под стражей без изменения.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 296-304, 307, 308 и 309 УПК РФ, суд
ПРИГОВОРИЛ:
Сайфуллина Илсура Исламгалиевича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 18 (восемнадцать) лет 6 (шесть) месяцев с ограничением свободы на срок 1 (один) год.
В соответствии со ст. 53 УК РФ на время отбывания наказания в виде ограничения свободы установить для Сайфуллина И.И. следующие ограничения: не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы, не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, и возложить на него обязанность - два раза в месяц являться в вышеуказанный специализированный государственный орган для регистрации.
На основании ст. 70 УК РФ к назначенному наказанию частично присоединить неотбытую часть наказания по приговору Губахинского городского суда Пермского края от 4 мая 2017 года и окончательно назначить Сайфуллину И.И. наказание в виде 19 (девятнадцати) лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 (один) год и со штрафом в размере 10 000 (десять тысяч) рублей.
Отбывание лишения свободы Сайфуллину И.И. назначить в исправительной колонии особого режима.
В соответствии со ст. 53 УК РФ на время отбывания наказания в виде ограничения свободы установить для Сайфуллина И.И. следующие ограничения: не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы, не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, и возложить на него обязанность - два раза в месяц являться в вышеуказанный специализированный государственный орган для регистрации.
Срок отбывания наказания Сайфуллиным И.И. исчислять со дня вступления приговора в законную силу.
На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачесть в срок лишения свободы время содержания Сайфуллина И.И. под стражей в период с 26 июня 2019 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии особого режима.
Меру пресечения Сайфуллину И.И. до вступления приговора в законную силу оставить заключение под стражей.
Вещественные доказательства:
- топор, как орудие преступления, - уничтожить;
- 2 пластиковые бутылки, бутылку из-под водки "Майкопская", 2 стеклянные бутылки, пачку из-под сигарет, мобильный телефон, куртку, джинсы и футболку, как не востребованные, и не представляющие ценности, - уничтожить.
В соответствии со ст. 131, 132 УПК РФ взыскать с Сайфуллина Илсура Исламгалиевича в счет средств федерального бюджета процессуальные издержки, связанные с выплатой вознаграждения адвокату за оказание им юридической помощи по назначению, в сумме 21 850 (двадцать одна тысяча восемьсот пятьдесят) рублей.
Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Четвертого апелляционного суда общей юрисдикции в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. В случае подачи апелляционной жалобы осужденный вправе не только ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции, но и поручать осуществление своей защиты избранному им защитнику либо ходатайствовать перед судом апелляционной инстанции о назначении защитника.
Председательствующий


Электронный текст документа
подготовлен и сверен по:
файл-рассылка